– Галилей?
– Да, мессер. – Астролог отказался от предложенного вина, зато периодически делал глоток-другой пятидесятиградусной бедовки из плоской фляжки. Однако на его способностях и умении мыслить это никак не отражалось. – Начну с того, что все уже и так понимают: мы совершенно точно находимся на относительно небольшой луне, планетоиде, а не планете. Однако здесь действует весьма приличная сила тяжести и есть атмосфера, хоть и не лучшая. Всё это позволяет сделать вывод, что мы имеем дело с аномалией Пустоты. Предположительно, с той же самой, которая воздействует на Мартину.
– Нет никаких сомнений, что с той же, – проворчал Дорофеев.
– Согласен, – кивнул Помпилио.
– А значит, мы на Близняшке, – продолжил Квадрига. – Что косвенно подтверждается весьма кратким… необычайно кратким прыжком через Пустоту. И проведёнными исследованиями одной из планет.
Астролог махнул рукой в сторону ближайшего окна.
– Одна из планет – Мартина? – прищурился Помпилио.
– Никаких сомнений, мессер. Я отыскал несколько ориентиров, которые отметил во время пребывания на Мартине, и не сомневаюсь, что скоро мы увидим чёрную горную систему, на которую прыгали с Пелерании.
– Ты сказал, что увидел звёзды.
– Теперь могу уточнить: частично.
– Объясни.
Пока «Пытливый амуш» вёл бой с катамараном и эвакуировал паровингеров, Галилей сидел в астринге, изучая новое небо с помощью «дальнего глаза», и теперь был полностью готов к докладу.
– Убедившись, что одна из планет – Мартина, я стал исследовать звёзды и вскоре наткнулся на ещё одну особенность действующей здесь аномалии: звёздное небо Близняшки чётко поделено на два сектора. В первом из них – я назвал его «сектором Мартины» – видна Пелерания, некоторые звёзды нашего сектора и Туманности Берга.
Квадрига замолчал, прекрасно понимая, что его перебьют, и не ошибся.
– На каком расстоянии находится Пелерания? – спросил дер Даген Тур. – Мы сможем на неё прыгнуть?
И все офицеры замерли, поскольку от ответа астролога зависело очень многое. Возможно – всё. Если астролог скажет, что прыжок возможен, это будет означать, что «Пытливый амуш» способен в любой момент добраться до пограничной планеты лингийского сектора, сообщить о произошедшем и вернуться на Мартину в сопровождении ударной эскадры и мощного десанта – лингийцы никогда не отказывали себе в удовольствии расплатиться по счетам. А счётов к таинственным, но агрессивным обитателям Мартины накопилось много. И все они были подписаны кровью.
– Боюсь, мессер, что я могу только смотреть на Пелеранию, – вздохнул Галилей. – Она слишком далеко.
– Когда ты сможешь дать точный ответ?
– Вы знаете протокол, мессер: исследования и поиск точки перехода занимают не менее двух-трёх суток. Однако предварительные результаты не обнадёживают.
Квадрига заслуженно считался одним из лучших бортовых астрологов Герметикона. Абсолютно сумасшедшим даже по меркам этого безумного, пропитанного Пустотой братства, но одним из лучших. Если не самым лучшим. Он идеально чувствовал Пустоту, даже Знаки иногда предсказывал и никогда не давал пустых обещаний. Если он сказал: «Маловероятно!» – значит, до Пелерании не допрыгнуть.
Офицеры выслушали сообщение в абсолютной тишине.
– Хорошо… – Помпилио кивнул Теодору, и слуга долил в бокал вина. – Что со второй планетой?
– Это неизвестная планета, мессер, и я не взял на себя ответственность дать ей название. – Галилей машинально прикоснулся к карману, в котором лежала фляжка, но пить во время доклада не рискнул. – К тому же это было бы не совсем корректно.
– Что ты имеешь в виду?
– Планета обитаема, мессер.
А вот эта новость, несмотря на её значение, «бомбой» не стала – офицеры дер Даген Тура отличались экстравагантностью, но дураков среди них не было, и они уже поняли, что небольшая, безжизненная, со слабой атмосферой Близняшка вряд ли способна стать полноценной базой для флота, с которым они столкнулись. А поскольку Мартина явно была необитаемой, флот мог прибыть лишь со второй планеты.
– Она входит в Туманность Берга?
– Возможно, – очень осторожно ответил астролог.
– Что это значит? – нахмурился Помпилио.
– Я не узнаю звёзды, которые наблюдаю в её секторе, мессер. Ни одной знакомой.
Туманность не исследована, – мягко напомнил дер Даген Тур. – Мы не знаем, что видно с её планет.
– На самом деле примерно представляем, – не согласился с Помпилио Квадрига. И шмыгнул носом. – Вокруг Туманности есть несколько больших звёзд, хорошо видных и в «дальний глаз», и даже в телескопы. Астрологи видят дальше, чем прыгают, мессер.
– Об этом мне известно… – Помпилио помолчал. – Может, ты пока не увидел знакомые звёзды? Например, из-за текущего положения Близняшки?
– Понимаю, о чём вы говорите, мессер, но нет. Мы находимся на Близняшке уже шесть часов, и за это время я должен был увидеть хотя бы одну знакомую звезду в секторе неизвестной планеты. А их нет.
– Твой вывод?
– Вторая планета не относится к Туманности Берга.
– Где же она находится?
– Где угодно, – пожал плечами Галилей.
– То есть?
– Что ты имеешь в виду? – не выдержал Дорофеев.
Остальные офицеры слушали молча, но было видно, что они крайне заинтригованы сообщением Квадриги.
– Я предполагаю, что мы имеем дело с уникальным явлением, связывающим три небесных тела, – медленно, словно на ходу подбирая слова, произнёс Квадрига. – Аномалия, о которой мы постоянно говорим после перехода с Пелерании, связала Мартину и безымянную пока планету посредством Близняшки. Прыжки через Пустоту здесь короткие и наверняка обходятся без Знаков. Перейти с планеты на планету здесь так же просто, как сделать шаг…
– И оказаться в неизвестном секторе Герметикона, – протянул дер Даген Тур.
– Совершенно верно, мессер, – подтвердил астролог. – А поскольку я не увидел ни одной знакомой звезды, можно предположить, что этот сектор находится далеко за пределами изученного звёздного неба. Дальше, чем могут видеть астрологи.
– Три планеты в шаге друг от друга, – выдохнул Дорофеев. – Невероятно.
– Я сразу сказал, что появление на борту ведьмы не доведёт до добра, – тихо произнёс Бедокур. После чего выбрал один из висящих на груди оберегов и поцеловал его.
Офицеры посмотрели на него внимательно. Но промолчали. Потом посмотрели на ведьму, но Аурелия осталась спокойной.
– Что ты можешь сказать об аномалии? – продолжил расспросы Помпилио.
– Её природа нам неизвестна, как и всё, что связано с Пустотой, но раз ею активно пользуются, значит, аномалия существует давно. И, возможно, будет существовать вечно, – почти мгновенно ответил Квадрига. – Она нарушает все известные физические законы и астрологические принципы, но она есть, мы её видим, и… и именно поэтому она – аномалия.
