– Так, – произнёс Дорофеев, убедившись, что ошибся насчёт благовоний, просто они так воняли.
А дер Даген Тур снова промолчал. Ему явно не нравилось, как идол Чиризимпра на него смотрит.
– Что же касается второго устройства, то оно с первого взгляда показалось мне любопытным, – продолжил Бедокур. – И нюх не подвёл. Меня смутил большой вес не самого объёмного прибора, а вскрыв его, я увидел, что оно буквально набито астрелием.
– Так, – повторил Дорофеев.
– Так, – поддержал его Помпилио. Он понял, что шиф перешёл к основной части рассказа, и перестал смотреть на идола. Но запомнил, что ему было неприятно.
– Ну, не в том смысле, что внутри корпуса я обнаружил куски астрелия, а в том, что больше половины деталей из него изготовлено.
– Мог бы не уточнять, – буркнул дер Даген Тур.
– Извините, мессер.
– Продолжай.
– Хотите на него взглянуть?
– Почему нет?
Бедокур сбросил тряпку, которая закрывала вскрытый прибор, и офицеры внимательно оглядели выставленные напоказ внутренности.
– Астрелий, – определил Помпилио.
– Вне всяких сомнений, – поддержал мессера Дорофеев.
– А что за прибор? – поинтересовался Помпилио.
– И вот тут мы подходим к самому интересному, – провозгласил Чира. – Во-первых, он требует подключения к электрической сети…
– Ты ведь не подключал? – строго спросил Дорофеев.
– Не имею права без санкции капитана.
– Хорошо, что ты помнишь Устав.
– Как можно забыть цепарские законы? – Бедокур приятно улыбнулся и мимолётно подумал о многочисленных случаях нарушения упомянутого Устава, как по необходимости, так и просто так. Судя по выражению лица Дорофеева, он подумал о том же самом. – Я пораскинул мозгами, прочитал пару заклинаний, помедитировал…
– Ну, то есть провёл научное исследование? – кисло уточнил Помпилио.
– Именно так, мессер, – жизнерадостно подтвердил Чира. – А когда понял, что ни к одному из моих устройств эта штука присоединиться не может и никак с ними не работает, обратился за консультацией к специалистам. Сначала я предположил, что её можно приспособить под что-нибудь алхимическое, но у Мерсы не хватило фантазии представить её в своей лаборатории. Правда, он был Олли, а не Энди, Энди, конечно, умнее, но я решил довериться этому болвану…
– Бедокур! У нас не очень много времени, – перебил вошедшего в раж шифа Дорофеев.
– Уже заканчиваю, капитан, просто хотел, чтобы вы представляли картину целиком.
Помпилио закатил глаза, но промолчал. Чира был выходцем из Даген Тура, можно сказать – самого дорогого для Помпилио места, знал мессера с детства и потому имел право на некоторые поблажки.
– Затем я поймал Галилея… Он был постоянно занят и орал, чтобы я его не дёргал, но я решил, что дело важное, и ненадолго приволок его сюда…
Размеры Бедокура позволяли притащить куда ему надо даже пришпу средних размеров, поэтому фраза удивления не вызвала. Помпилио и Дорофеев синхронно кивнули головами, но через мгновение капитан опомнился и обеспокоенно уточнил:
– С Галилеем всё в порядке? – Дорофеев крайне нервно отнёсся к перспективе потерять астролога посреди опаснейшего похода.
– Что? А! Нет… В смысле – да, с ним всё в порядке… – Бедокур почесал затылок. – Кажется. – Дорофеев грозно нахмурился. – Во всяком случае когда он уходил, то ругался крепко. Я даже при закрытых дверях слышал.
– Тогда ладно.
– Что сказал Галилей? – спросил Помпилио.
– Сказал, что такую штуку первый раз видит и я могу её засунуть… В общем, сказал, что понятия не имеет, к чему её приспособить, но в астринге для неё места нет. Вы ведь знаете Галилея, мессер, он такой вспыльчивый.
– Да, мы знаем Галилея.
– В общем, я уж было решил отложить изучение этой штуки на будущее, когда время появится, но тут вспомнил о радисте и решил попытать счастья в последний раз.
– Та-а-ак… – эту фразу дер Даген Тур и Дорофеев произнесли одновременно. И с одинаковой интонацией.
– В общем, он сказал, что эта штука действительно напоминает рацию, – сообщил довольный собой Чира. – Продвинутую рацию. И я прошу разрешения её включить.
– Сейчас?
– Если нужно, могу позвать радиста.
– Если соберёмся включить – позовём.
– Если что, он тут, я его в соседнем отсеке запер.
– Так вот куда радист запропастился.
– Я должен был как следует подготовиться к докладу, – объяснил Бедокур. – Вы ведь можете спросить о чём угодно, и всё необходимое у меня должно быть под рукой.
– Угу. – Дорофеев посмотрел на Помпилио.
Тот едва заметно пожал плечами:
– Почему нет?
У Чиры загорелись глаза.
– Может, хотя бы вытащим эту штуку из цеппеля? – предложил дер Даген Тур. – На тот случай, если это не рация.
– Полностью с вами согласен, мессер, – кивнул капитан. – Бедокур, ты сможешь подключить её к электричеству снаружи?
– У меня есть переносные аккумуляторы.
– Ах да, ты ведь подготовился и держишь под рукой всё необходимое.
– Именно так, капитан.
– Действуй!
– Мне нужно двадцать минут.
Но в итоге он потратил двадцать три.
Как оказалось, в соседнем отсеке окончания переговоров ожидал не только радист, но и четверо подчинённых Чире цепарей, которые бодро вытащили из машинного отделения и отнесли на сотню метров от цеппеля и загадочный прибор, и большой аккумулятор, которого, по мнению Бедокура, должно было хватить для питания устройства. Затем Чира лично соединил провода, проверил напряжение и осведомился у радиста, не хочет ли тот присутствовать при запуске. Радист благоразумно отказался и укрылся за огромным валуном, где притаились остальные участники эксперимента. Чира сообщил радисту, что за трусость хамокский Эйуоворинг обязательно превратит его в жабу, вздохнул и неожиданно – то есть не обратившись к духам и не потрогав какой-нибудь амулет – включил питание. И замер, ожидая последствий.
Последствиями стало мерное гудение заработавшего прибора.
– Кажется, всё в порядке, – резюмировал Чира и помахал товарищам рукой. – Идите сюда!
– Вроде жив, – передал высунувшийся из-за камня радист.
– Прибор включился, – произнёс Дорофеев. – Жертв нет.
– Прекрасная новость. – Помпилио, дожидавшийся результатов эксперимента за тем же валуном, но чуть дальше, перестал разглядывать перстни и предложил: – В таком случае, Базза, давайте посмотрим, какое чудо приготовил нам урийский гений.
