Желерд покинул кабинет, подчинившись едва заметному движению пальцев, а Канцлер ещё минуту сидел в полной тишине, неспешно переваривая разговор, затем поднялся, по привычке подошёл к панорамному окну и посмотрел на Фабрику. На свою гордость. На источник своего могущества.
– Ну вот и всё…
Нет, не в том смысле, что всё пропало и он потерпел поражение. Совсем нет. «Всё» означало, что закончилось тихое, спокойное время, когда он действовал из тени, добивался своих целей, оставаясь невидимым, а значит – неуязвимым. Когда наращивал мощь, желая поскорее стать полноправным игроком за карточным столом Герметикона, и по кирпичику складывал империю, которой предстояло стать ставкой. Это время закончилось.
Он стал игроком.
Но не был до конца уверен, что готов им стать.
Зато абсолютно точно знал, что остальные игроки его появлению не обрадуются.
– Мне по-прежнему нужно время…
Впрочем, этот ресурс всегда в дефиците.
Канцлер постоял ещё немного, затем вернулся к столу, нажал на кнопку вызова, а когда в кабинет вошёл адъютант, громким, уверенным голосом распорядился:
– Объявить «жёлтую» тревогу. Все в укрытие, полёты цеппелей жапретить. Научному и техническом персоналу «Изделия-99» немедленно прибыть на рабочие места.
///
Канцлер допустил только одну ошибку.
Маленькую, почти незаметную оплошность, которая повлияла на дальнейшее развитие событий и сорвала его планы.
Канцлер не отменил приказ на уничтожение «Пытливого амуша». И, пребывая в расстроенных чувствах, напрочь позабыл о том, что в некоторых зонах полярной области Мартины ударные сектора соседних станций пересекаются, и в скором времени лингийцы окажутся под прицелом красного луча с РН04…
///
Напряжение не спадало.
Кажется, что всё сделано, и сделано правильно: они заманили преследователей в ловушку, разгромили их, ухитрившись положить на землю здоровенный доминатор, прыгнули ближе к полюсу, набрали полный ход и создали себе комфортный отрыв от возможных преследователей. Учитывая скорость «Амуша» и расстояние, которое они успели пройти от ближайшей к полярной области точки перехода, они могли чувствовать себя абсолютно спокойно.
Но напряжение не спадало.
Непонятное, необъяснимое напряжение, которое испытывали все опытные цепари, – а других на «Пытливом амуше» в этом походе не оказалось.
– За нами наверняка наблюдают, – выдал свою версию Дорофеев. – Мы чувствуем враждебные взгляды, и от них появляется неприятное ощущение.
– Вы чувствуете их взгляды? – притворно удивился Помпилио. – В самом деле?
– Я не знаю, как ещё объяснить охватившее нас волнение.
– Всё очень просто. – Дер Даген Тур стал серьёзным. – Мы убедились в том, что урийцы являют собой грозного противника. Они не очень хорошо подготовлены к ведению классических боевых действий, однако их техническое оснащение вызывает восторг и зависть. Они опередили нас в изучении астрелия и его свойств, и мы подсознательно ожидаем удара, даже пребывая в полной безопасности, поскольку не знаем, на что они способны.
– Ваша версия выглядит логичной, мессер.
– К сожалению.
– К сожалению?
– Они не хотят нас отпускать, Базза, – угрюмо произнёс Помпилио. – И боюсь, даже Добрый Маркус не знает, как далеко они решатся зайти, чтобы остановить нас.
///
Вечные Дыры…
Именно с их помощью люди перемещались между мирами до наступления эпохи цеппелей. Грандиозные устройства открывали переходы через Пустоту не только на долгое время – вплоть до нескольких часов, но и безопасные, без страшных, сводящих с ума и убивающих Знаков. Вечные Дыры помогли людям освоить Ожерелье и множество миров Бисера, но были разрушены: частично – во время Белого Мора, частично – в ходе восстания адигенов против Инезирской династии. Полное уничтожение Вечных Дыр привело ко Второй Эпохе Распада, и человечество вновь воссоединилось лишь после изобретения астрингов – звёздных машин, открывающих переходы на небольшие, по сравнению с Вечными Дырами, расстояния.
Официально считалась, что технология создания Вечных Дыр утеряна, однако многие были уверены, что алхимики Герметикона специально не воссоздают мощные ворота, чтобы избежать появления новой империи или имперских амбиций, способных привести к большой войне. Канцлер же точно знал, что истина, как это часто бывает, находится посередине: отрывочные материалы о Вечных Дырах существовали, однако исследования этого направления были запрещены – именно для того, чтобы сохранить статус-кво и не упрощать сообщения между мирами.
Но запретный плод манит, и Канцлер, в бытность свою учёным, увлёкся теорией Вечных Дыр, сумел добраться до закрытых архивов Герметикона и тщательно изучить всё с нею связанное. А потом, много лет спустя, вернулся к сделанным тогда записям и понял, что заложенные в Вечных Дырах идеи можно развить в нечто совершенно невероятное.
Например, в «Изделие-99» – грандиозное устройство, с помощью которого он собирался продемонстрировать свою силу и выиграть столь необходимое время.
– Готовность? – отрывисто спросил Канцлер, усаживаясь в командирское кресло «Изделия-99».
– Полная, – прогудело из переговорной трубы.
– Жду подтверждения начальников служб.
– Энергетика-один! Подтверждаю.
– Энергетика-два! Подтверждаю.
– Механика! Подтверждаю.
– Наведение! Подтверждаю.
Служба наведения – в полном составе – располагалась в поле зрения: операторы сидели спиной к Канцлеру, терпеливо ожидая, когда на гигантском, во всю стену, «дальнем глазе» появится изображение звёздного неба. Того участка, на котором будет впервые испытано придуманное оружие.
Очень страшное оружие.
Канцлер тихо вздохнул, медленно вставил ключ, который всегда носил на груди, в блок управления, медленно повернул его, мысленно повторяя, что отступать поздно, и громко произнёс:
– Объявляю начало эксперимента! – После чего уверенно потянул на себя рычаг, запуская первый контур «Изделия-99».
///
Гора с плеч…
Да, именно так – гора с плеч. Только этим выражением можно описать ощущение Шилова, Жакомо, Эггерта и всех цепарей, когда «092» вывалился на Пелеранию. Напряжение, которое не отпускало их последние дни, внезапно исчезло, уступив место… расслабленности? спокойствию? облегчению?
Или счастью?
Буйному и бурному счастью людей, сумевших преодолеть невозможное, противостоять силам природы и жестоким врагам, терявшим друзей, а в какие-то мгновения – даже надежду, но упрямо продиравшихся сквозь все преграды. Получая удары и отвечая на них ударами.
Не сдавшихся.
