И победивших.
– Я не верю! – прошептал рулевой. И ему было не стыдно за выступившие на глазах слёзы.
– Святой Хеш привёл нас домой! – завопил вперёдсмотрящий. – Святой Хеш и Добрый Маркус!
– Кажется, нам крупно повезло, – по обыкновению хладнокровно произнёс Жакомо.
– Пелерания, – улыбнулся Эггерт, разглядывая скромный провинциальный сферопорт с таким видом, будто отыскал сказочный Город Мечты.
– Радист! Сообщи на землю, что прибыл цеппель Девятнадцатой Астрологической, – распорядился Шилов.
– Да, капитан!
– Матиас, мы вырвались благодаря тебе, – с чувством сказал Жакомо. – Сынок, позволь пожать тебе руку…
– Ещё не вырвались, – глухо ответил стоящий у окна Шилов. И смотрел он не на сферопорт, как все находящиеся на мостике, а на небо. – Будь я проклят… мы ещё не вырвались!
Потому что в небе, в чистом, безоблачном небе удивительно ясного голубого цвета, формировалось «окно» перехода.
– Погоня? – предположил старик.
Но через секунду понял, что ошибся.
Большое. Слишком большое. Невиданно большое…
«Окно» возникло над Сферой Шкуровича. Сначала обыкновенная, окружённая яркими молниями прореха в пространстве, она стала стремительно увеличиваться в размерах, дотянувшись до самого горизонта, и теперь эта щель начала расходиться в стороны, как будто собираясь поглотить планету целиком.
– Добрый Маркус, – пробормотал Жакомо. – Что происходит?
А Шилов подскочил к переговорной трубе и заорал:
– Астролог!
– Да, капитан!
– Запускай астринг!
– Куда?
– Куда угодно, будь я проклят! Куда угодно, только прочь отсюда!
Потому что на Пелеранию шла Пустота…
///
– Десять лиг до полярного круга, – сообщил Дорофеев. – Галилей!
– Я ищу звёзды, капитан.
– Сообщи, как только увидишь.
– Да, капитан.
– Мессер?
– Теодор, для кофе слишком рано, – не оборачиваясь, ответил Помпилио. – Принесёшь после перехода.
– Мессер, адира просит вас пройти в каюту ведьмы.
– Вот как? – Дер Даген Тур поднялся с кресла. – Ведьма что-то узнала?
– Если я правильно понял, синьора Аурелия просит вас провести следующий переход в астринге. Вместе с ней и Галилеем.
– Неожиданно… – Помпилио поджал губы. – Или наоборот – ожидаемо.
– Ведьма надеется, что Галилей что-то вспомнит, – предположил Дорофеев.
– Или знает, что он вспомнит.
– Или так, мессер.
– В любом случае нужно выполнить просьбу.
– Да, мессер.
Дер Даген Тур кивнул своему капитану и покинул мостик.
///
Грандиозно!
Это слово поглотило Канцлера полностью.
Грандиозно!
И лишь через несколько секунд:
Могущество.
Грандиозное могущество.
Ощущение всевластия. Ощущение себя Создателем… Нет! Ощущение себя Разрушителем! Сравнимого с Создателем в силе, но с другим знаком. Грандиозное ощущение грандиозных возможностей. Упоительное понимание своего Гения. Вера и неверие в него одновременно. Головокружительный восторг от случившегося и лёгкая осторожность: неужели это сделал я?
Ведь требуется время на то, чтобы осознать величие свершённого.
Время, чтобы осознать себя Разрушителем.
В «дальнем глазе» – лингийский сектор. Звёзд много, одни сверкают мощными фонарями, другие едва различимы. Саму Лингу не видно – слишком далеко, но она пока не нужна. Сейчас его интересует самая яркая, расположенная ближе всего к Близняшке звезда, вокруг которой крутится пограничная Пелерания. На фоне звезды планета совсем теряется, но «дальний глаз» в системе наведения «Изделия» очень мощный, намного мощнее, чем те, что стоят на станциях слежения, это самый большой «дальний глаз», который когда-либо создавали урийцы. И поэтому Пелерания видна очень отчётливо. И Канцлер наводит «Изделие» на сияющую Сферу Шкуровича.
Он не собирается никого посылать на лингийскую планету. Цель эксперимента другая.
Грандиозная.
В путешествие отправится сама планета.
– Цель зафиксирована, – докладывает начальник Службы наведения.
– Погрешность?
– Минимальная.
– Энергетика-два?
– Половина мощности.
– Довести до полной.
– Есть довести до полной.
«Изделие-99» начинает дрожать. И кажется, Близняшка начинает дрожать и вздрагивать от нестерпимой нагрузки. Здания Фабрики темнеют – всю энергию забирает «Изделие» для того, чтобы разогнать Философские Кристаллы, возбуждающие грандиозную конструкцию из астрелия.
Первый контур давно запущен, «Изделие-99» готово к основной работе.
– Внимание! – говорит Канцлер, чувствуя себя Разрушителем. – Второй контур!
Близняшка трясётся так, словно готова развалиться на части. Невидимый луч вырывается из устройства, пронзает пространство и бьёт прямо в Пелеранию.
///
Теперь проклятый лингиец никуда не денется…
///
– Куда она делась?!
Все отсеки «Пытливого амуша» заполнены воем сирены, но здесь, в астринге, она почти не слышна, поэтому слова звучат отчётливо. С оглушительной резкостью.
– Что происходит? – громко спрашивает Кира. И смотрит сначала на астролога, а затем – на ведьму, которую поддерживает, приобняв правой рукой. В ответ Аурелия молча трясёт головой – ей трудно говорить. И дышать. И стоять. Но она пришла в астринг, потому что должна быть рядом с Квадригой.
– Галилей?
– Она… она исчезла, мессер.
– Что? Кто исчез?
– Пелерания исчезла, мессер. Смотрите сами.
Они все в синих гоглах – без них в работающий астринг нельзя – и поэтому видят изображение внутри «дальнего глаза». Необычное, невозможное изображение… даже не изображение, а движущиеся картинки, как в синематографе.
– Я навёл астринг на Пелеранию, но не успел прыгнуть. К счастью, не успел. Потому что едва я приготовился, как изображение исчезло. Несколько секунд «дальний глаз» был ослеплён, а затем появилось вот это.
Планеты, сходящие с орбит… планеты, сходящие с ума…
– Как ты это объяснишь?
– В системе Пелерании возникла грандиозная аномалия Пустоты, захватившая и куда-то унёсшая планету. После того как аномалия схлопнулась, созданное ею возмущение привело к хаосу…
