А вдруг? Вдруг она уже беременна?
С самого утра, как только они заселились в эту гостиницу, ее не покидали эти мысли. Таблетки — это не самая надежная контрацепция. Что, если внутри нее уже зародилась новая жизнь? Что она будет делать? Как поступит? Как отреагируют мужчины на эту новость, и нужно ли вообще им говорить?
Зачем им дети? Вика не представляла ни одного из них с ребенком на руках или катящего коляску в парке. У них своя жизнь, загородный клуб, опасные развлечения, нелегальное казино, за которое могут дать реальный срок. Ни она, ни ребенок не выписываются в эти рамки.
Еще несколько недель, закончится ее соглашение, ведь Альберт обещал, что решит все вопросы, что освободит от Антона, и она будет свободна. А вот после этих мыслей стало совсем невыносимо.
Они оба так изменились, или это просто Вика привыкла к ним? Руслан уже не кажется суровым молчуном, а Альберт больше играет на публику своим пафосом и колкими шуточками, настоящий он совсем другой. За эти дни ее душа и сердце прикипела к ним. За внешней неприступностью, холодностью и уверенностью скрываются поломанные судьбы и месть, объединяющая и дающая силы двигаться дальше.
Она никогда ни к кому не испытывала ничего подобного, как к этим мужчинам, своим мужчинам. Легко ли будет уйти? Нет, совсем нелегко. Но это неизбежно.
Инцидент с поджогом был разрешен. Оказывается, это именно та Лада, что сыпала проклятия в адрес Виктории, воспользовавшись нерасторопностью охраны, прошла на территорию, хоть и была уволена, облила чем-то дверь ее номера и подожгла, думая, что девушка там. Осталось только непонятно, она провела Антона или нет? Но только по чистой случайности Вика столкнулась с ним, пойди она в номер, наверняка бы задохнулась во сне от едкого дыма.
За эти два месяца так много произошло в ее жизни, ее пытались сломать, унизили, но Виктория лишь стала сильнее, а еще увереннее в себе. Но то, первое чувство, которое ее накрыло при мысли о беременности, было невероятном вспышкой счастья, приправленной страхом.
– Вам чем-то помочь? – девушка не унималась, все задавая вопросы.
– Я видела вас утром.
– Да, на ресепшене, вы как раз приехали со своими спутниками.
– Вы работаете в отеле?
– Я его директор.
Вика была удивлена, уже в третий раз посмотрела на ее беременный животик.
– Малыш совершенно не мешает, это стереотипы, что беременная женщина должна сидеть дома. Если есть силы и желание, то стоит заниматься любимым делом. Вы так и не вызвали лифт?
– Нет, я задумалась.
– Может, я могу вам помочь? Вам нужна помощь?
Брюнетка спросила уже требовательнее, с некой тревогой в голосе.
– Мне надо в аптеку, я совершенно не знаю города.
– В аптеку?
– Да, знаете, женские дела, – Вика улыбнулась, девушка улыбнулась в ответ.
– Давайте мы попросим портье, он сходит и купит все, что вам необходимо, вы совершенно не одеты для прогулок.
Вика хотела ответить, что справится сама, ей нужно только показать, куда идти, а она уже сама наденет пальто и сводит до аптеки. Но тут послышался отборный мат, грохот, им навстречу шел высокий крепкий мужчина и был явно чем-то рассержен.
– Не бойтесь, это мой психованный мужчина.
– Жрать хочу, умираю, Полинка, пойдем, а то я сожру тебя, – он подошел совсем близко, подозрительно рассматривая Викторию, словно она несла угрозу его женщине.
– Терпение - это не про тебя, да?
– Конечно, нет, – поцеловал девушку в висок, это было так до слез трогательно и мило, что у Виктории защемило в груди.
Во всех его движениях чувствовалась забота, то, как он смотрит на нее, как приобнимает и как при этом девушка ему улыбается. Вика быстро развернулась, не хотелось им мешать, пошла в сторону лестницы, поднялась на свой этаж. Только там, прислонившись к стене, глубоко вдохнула, прикрыв глаза, чтоб успокоится и унять так некстати нахлынувшие эмоции.
– Вика? Что ты тут делаешь? – Руслан вышел из номера, на нем была куртка, в руках ключи от машины. – Что-то случилось? Я же просил никуда не выходить одной.
– Но я же не пятилетний ребенок, что может потеряться. К тому же тут трудно это сделать.
– Дело совсем не в этом.
Ему не нравилась эта поездка в другой город, но она была давно запланирована, должен был состояться бой, скорее показательный, чем серьезный, в честь открытия нового клуба. Отказываться было уже поздно, хоть Виктория была против, но и развеяться им всем не мешало.
– Я все еще против этого боя, у тебя месяц назад было сотрясение.
– Вика, со мной все нормально. Но я просил не ходить никуда одной.
– Думаешь Мироновы могу устроить здесь засаду?
– Вика, это серьезно и не смешно.
– Мне надо в аптеку.
– Что-то случилось? Что болит?
А вот теперь Вика увидела в его глазах то, что было у того грозного мужчины: заботу и волнение за нее. Улыбнулась, склонив голову.
– Давай я возьму пальто и шарф, и ты покажешь мне аптеку, хорошо?
– Так что случилось-то?
– Ничего странного, это по женской части.
– Что именно по-женски?
Руслан ничего не понимал, а когда он не понимал, то начинал нервничать.
– Прокладки, мне нужны прокладки, Руслан, не заставляй меня рассказывать все девичьи тонкости и особенности организма.
– Всего лишь?
– И дай мне наличные, не помню, где карта.
Вика старалась говорить как можно спокойнее, зашла в номер, накинула пальто, повязала на шею шарф. Карта как раз была в кармане, но уведомление о покупке придет на телефон Альберта, возникнут ненужные ей вопросы, а она совсем не хочет на них отвечать, пока во всем не разберется сама.
– Точно все хорошо?
Руслан остановил ее в дверях, прижав к себе, приобняв за талию. Она такая невероятно красивая, вот Виктория облизала губы, посмотрела ему в глаза, а сердце ухнуло вниз, прямо к ее ногам. Потянулся, ничего больше не говоря, поцеловал, нежно лаская языком.
– Может, не пойдем никуда? – сказал тихо, словно спрашивая разрешения.
Он теперь постоянно ловил себя на том, что ищет в глазах Виктории согласие. Никогда такого не замечал за собой, это было нечто новое, и это ему нравилось. Ее согласие, то, как она сама тянулась и целовала его, ласкала, а Руслан просто в этот момент терял голову окончательно.
– От тебя всегда пахнет яблоком, ты знаешь?
– Нет, – сама говорит чуть слышно, запрокинув голову, нежно касается губ Руслана. Он такой большой, горячий, и такой трогательный сейчас.
– Наверно, шампунь такой.
