— Не останавливайся.
— Да я солью через полминуты.
Меня заводит эта его пошляцкая откровенность и то, что он готов так быстро кончить со мной. Улыбаюсь, тянет на себя, целует, кусает губы. Подхватывает меня под попку, движения резче, по телу пробегает волна надвигающегося неизбежного оргазма. Он разорвет меня на части, но я так этого хочу.
Как же необычно для меня и круто кончать вот так с мужчиной, на его члене, не стимулируя себя ничем. Так и должно быть. Громов кончает следом, глубоко в меня, сперма теплая, чувствую, как она стекает между ягодиц, а он все двигается и тяжело дышит.
Я так устала, но мне до того хорошо, что я сейчас провалюсь в глубокий сон и не проснусь как минимум три дня.
— Ты тяжелый.
— Знаю.
— Раздавишь.
— Никогда.
В этом весь Громов — даже не приподнялся, еще больше придавив меня, целуя и облизывая шею.
— Браво! Я аплодирую вам стоя! Как и мой член, но он тоже стоит.
Вспыхивает яркий свет, прикрываю глаза, голос Шульгина.
— Что он тут делает? — шепчу Игорю на ухо.
— Живет.
— Вы живете вместе?
— Это его квартира.
— Зачем ты меня привез в его квартиру? Я думала она твоя.
— Может, уже перестанете шептаться? Я все прекрасно слышу. Вы разбудили меня своими стонами и криками. И наверно еще всех соседей до десятого этажа.
Игорь поднимается на руки, его член все еще во мне, а я не испытываю и капли неловкости. Вконец испортилась девчонка.
— Шульгин, закройся, иди лучше свари кофе.
— Вот еще, они трахаются, а я им кофе вари.
Громов встает, сама сажусь на кафельный пол голой задницей, на одной ноге болтаются так и не снятые до конца джинсы и кроссовок, лифчик на талии. Поправляя растрепанные волосы, смотрю на Артёма.
На нем лишь домашние брюки, голый торс, красивый узор татуировок на руке и шее, заспанные глаза. Он не сводит их с меня, а у самого член торчит внушительным бугром.
— Понравилось?
Такая наглая стала.
— Я могу лучше.
— Трепло, лучше меня ты можешь варить только кофе, и то мне лень это делать, — Громов бесподобен в своем сарказме. Обожаю их перепалки.
Улыбаюсь, а Шульгину не смешно. В глазах огонь, желваки играют на бледной коже скул. Громов помогает мне подняться, чувствую взгляды мужчин на обнаженном теле, а еще то, как сперма стекает по бедрам.
— Ты кончил в меня.
— А куда мне надо было это делать? — Игорь искренне недоумевает.
— Напомнить?
— Крис, врежь ему по яйцам, — а вот сейчас Шульгину весело.
— Скажи, где душ?
Снимаю кроссовок, джинсы, иду в указанном направлении мимо Шульгина. Я совсем не стесняюсь своей наготы, грудь еще ноет сладкой болью, соски торчат. Вижу, как дергается кадык на шее Артёма, физически ощущаю его похоть, так, что у самой пересыхает во рту.
Огромная квартира, черный кафель пола, светлые стены. Ванная комната как в дорогих отелях, не хватает только цветов и свеч, а еще вина, я бы выпила. Снимаю лифчик, кидаю под ноги.
Не могу разобраться с кнопками и хромированными вентилями в стене, чтобы открыть воду. Но мне помогают. Артём тихо оказывается рядом, и «тропический дождь» начинает литься откуда-то с потолка.
Мы оба молчим.
Я подставляю лицо под воду, чувствую, как Артём перебирает мои мокрые волосы, как его руки потом скользят по телу, размазывая ароматный гель. Вот он, тот самый запах морской свежести, который я всегда улавливала рядом с ним.
Он моет меня, так никогда и никто не делал раньше. Смывая сперму Громова с промежности и бедер, проникая в меня двумя пальцами, но совсем неглубоко.
Поворачиваюсь к мужчине, по его лицу стекает вода, совершенно черные глаза, он так и стоит под душем в штанах.
Поднявшись на носочки, тянусь, чтобы поцеловать его первая, веду ладонями по груди, но он останавливает меня, резко подхватывая под ягодицы, насаживая на себя, прижимая к стене.
Удерживает одной рукой, другой трогает пальцами мое лицо: лоб, глаза, скулы, щеки, губы. Это даже не ласка, он словно пытается запомнить меня на ощупь. Так трогательно, что дрожит моя душа.
— Испугалась?
Сразу поняла, о чем он. Только Шульгин мог спросить главное. Он все знает и знал, где я была и с кем.
— Да.
— Извини.
И только он мог попросить прощения. Уже во второй раз.
Мотыльки срываются в хаотичный полет. Царапаю шею, цепляюсь за мужчину, а Артём уже ласкает грудь, до легкой боли оттягивая затвердевшие соски.
— Такого больше не повторится. И еще, я, оказывается, пиздец какой ревнивый.
— О чем ты?
— Мне лучше не видеть, как тебя трахает Громов.
— Глупо.
— Знаю.
— Вы были со мной вдвоем в Праге.
— То другое.
Артём наконец целует меня, тут же лаская пальцами между ног, налитые кровью возбуждения половые губы и чувствительный клитор. Трусь о его пальцы сама, слышу свой громкий стон.
Хочу его.
Теперь его.
— Это вообще нормально? — вопрос вырвался сам собой.
— Ненормально, птичка, это все пиздец как ненормально, но рядом с тобой трясет не по-детски.
Артём перестает ласкать, движение, и вот уже его член заполняет мое лоно, где совсем недавно был другой мужчина.
Да, это пиздец как неправильно, но мне абсолютно наплевать на это.
Резкие толчки, глубокое проникновение, я принимаю его полностью. Кричу, вода стекает по лицу и нашим телам. Артём засасывает кожу на шее, ласкает пальцами анальное отверстие.
Я стала невероятно чувствительна к таким ласкам.
Хочу еще.
Мне чертовски мало их. Кончики моих пальцев колет иголками, а его проникают в запретное место.
— Артём… не могу… а-а-а-а… еще… да… а-а-а-а-а… кончаю.
— Сука.
Лишь одно слово, стон мужчины сквозь зубы. Он вонзается еще глубже, член внутри меня увеличивается, растягивая больше. Мы и с ним кончаем практически одновременно.
Теперь уже Шульгин изливается спермой глубоко в мое влагалище. С силой удерживая на себе, потому что я дергаюсь в своем невероятном, втором за последние полчаса оргазме.
Но тут он снимает меня с себя, ноги совсем не держат, мышцы болезненно сводит судорогой удовольствия. Артём, зажав сильными пальцами шею, задрав мою голову, заставляет смотреть на себя. При этом другой рукой натирает мой клитор. Все вокруг как в тумане, только его карие глаза.
