— Как спалось? — спросил он, поцеловав меня в макушку.
— Хорошо, — улыбнулась я. — А тебе?
— Отлично.
— Почему ты меня не разбудил? — спросила я, обнимая его — сразу же стало теплее. — Надо было разбудить, а не тащить на кровать.
— Ты была слишком милой во сне, — отозвался Дима.
— Я всегда милая, — хитро взглянула я на него.
— Не спорю.
— Мой Барсик, мой котик, — Я погладила его по волосам. В эти утренние часы Дима казался особенно милым — в толстовке оверсайз, со взъерошенными волосами, и лучами солнца, что падали на его глаза, делая их еще более выразительными.
Никогда не видела людей с такими красивыми и необычными глазами, как у него. Странно, что остальные не замечают цвет его глаз.
Моя рука легла на его чуть колючую щеку.
— Помяукай? — весело попросила я. — Ты же хороший котик.
Мяукать Дима категорически отказывался. Как и подобает коту, он предпочитал кусаться — поймал мою руку и прикусил ребро ладони. Не больно, конечно же. Так, в шутку.
— Плохой котик, — покачала я головой. — Отдай. Отдай, говорю!
Барс отпустил руку, но неожиданно сграбастал меня в объятия и потащил в дом. Я возмущалась ив шутку пыталась вырваться, но на душе было светло и радостно. Мне нравилась эта наша тайная игра в сильного мальчика и слабую девочку. Но девочка только казалась слабой. На самом деле она знала, как можно укротить его. Всего лишь одним поцелуем.
Ничего не замечая и забыв обо всем на свете, мы остановились на веранде. Дима усадил меня на стол и целовал, а я, как и всегда, обнимала его так, будто обнимаю в последний раз.
Нас прервало появление Дилары, которая казалась расстроенной. Лехи рядом с ней не было.
— Ты чего? — отстранившись от недовольного Димы, спросила я.
— Все хорошо, — улыбнулась подруга и ушла в дом. А я, напоследок поцеловав Диму в губы, пошла за ней.
— Что случилось? С Лехой поссорилась? — повторила я, оказавшись в нашей комнате. Подруга сидела на кровати с несчастным лицом.
— Немного, — призналась Дилара. — Я увидела, что бывшая ему так и написывает. Еще и фото шлет, где в одном нижнем белье. Мерзость. А он говорит — зачем ты копаешься в моем телефоне? Будто бы я специально! А он на меня так обиделся, будто я только и жду повода залезть к нему в телефон. Только… Только дело не в этом, Полин. У меня было ощущение, что Леша на меня наезжает, потому что чувствует себя виноватым. Знаешь, как говорится, лучшая защита — это нападение.
Вздохнув, она потерла лицо ладонями.
— Он чувствует себя виноватым из-за переписки с бывшей? — спросила я, садясь рядом.
— Да… Хотя… У меня была мысль — вдруг между ними не только переписка была? — Дилара посмотрела на меня большим глазами. — Он встречался с ней почти год, Полин. Потом они поругались из-за ерунды. Кто-то кого-то приревновал. Но вдруг… вдруг он до сих пор ее любит?
Последние слова она прошептала со страхом.
— А ты? Ты его любишь?
— Кажется, люблю, — не сразу, но ответила Дилара. — Но что он ко мне чувствует, я не знаю. Может быть, я просто нравлюсь ему, а любит он до сих пор бывшую? Когда я читала их переписку, мне стало так страшно, Полин. Да, знаю, мне не нужно было залазить в нее. Но я не смогла удержаться. Знаешь, как будто что-то почувствовала. И мне до сих пор страшно. Страшно, что я для Леши — мимолетное увлечение. А она — настоящая любовь. Я не переживу этого.
Я взяла ее за руку и крепко сжала.
— Перестань себя накручивать. Ладно? Если сомневаешься, спроси Леху, что он чувствует к тебе, а что — к бывшей? Он резкий и эмоциональный, но он хороший. Я уверена, что Леха неспособен на подлости и измены. Просто поговори с ним, ладно? Нужно разговаривать, чтобы не было недопониманий. И не бойся подойти к нему первой, даже если поссорились. Не иди на поводу у своей гордости.
— Ты ж мой психолог, — с благодарностью улыбнулась Дилара.
Она пришла в себя, мы вместе сходили в туалет, по дачной традиции стоящий в самом конце участка, умылись, привели себя в порядок и вернулись на кухню тогда, когда горка блинчиков стала внушительной. Мы помогли Рите приготовить бутерброды, нарезали салат, накрыли стол в беседке и позвали парней, которые втроем смотрели какой-то стрим, где парень рубился в новую видеоигру. Леха выглядел обычным — громко говорил, шутил, смеялся, но с Диларой они почти не разговаривали. Обиделись друг на друга. Но я подумала, что эти двое решат все недомолвки. Слишком уж они классная пара.
Домой мы поехали в обед, хотя, честно сказать, уезжать с дачи не хотелось. Хотелось остаться в этом тихом солнечном месте, в окружении золотых берез, рябин с алыми ягодами и сосен, некоторые из которых росли прямо на участках. Здесь я нашла умиротворение и окончательно поняла, что Дима не просто дорог мне. Это не просто симпатия или страсть, это нечто более глубокое и яркое.
Наверное, это любовь.
Я думала об этом с замиранием сердце. А еще, сидя в электричке рядом с Димой и прижимаясь к его плечу, я думала о том, как мы вместе уедем из этого города. Вдвоем. Он и я.
И мне снова казалось, что я счастлива.
На станции мы попрощались и разошлись по парам. Уже уходя, я оглянулась на Дилару и Леху — они снова о чем-то тихо спорили. Она сказала ему что-то резкое, и он, нахмурившись, пошел вперед. Ей пришлось его догонять. Неужели опять ссорятся?
— Леха тебе ничего не говорил? — спросила я Диму, когда они скрылись из виду. Мы, в отличие от них, держались за руки.
— А что должен был сказать? — приподнял он бровь.
— Про бывшую.
— Мы не разговариваем про его бывшую.
— Он ничего к ней не чувствует? — осторожно поинтересовалась я.
Дима удивленно на меня взглянул.
— А я откуда знаю?
— Ну он же твой друг! Вы же наверняка обсуждаете девчонок! — воскликнула я.
— Обсуждаем. Но поверь, тебе не захочется знать, что именно, — рассмеялся он.
— То, что вы оба пошляки, для меня не открытие, — невольно улыбнулась я. Мальчишки иногда бывают просто невозможными в своих обсуждениях женского пола. Все такие крутые и дерзкие, с опытом, как у Казановы. А на самом деле внутри ранимые и тающие от простых поцелуев.
— Почему ты вообще об этом спрашиваешь? — спросил Дима.
— Кажется, Дилара ревнует его к бывшей, — призналась я. — Ты разве ничего не заметил?
— Нет. А что должен был заметить?
— Ты серьезно? Ничего не понял?
— Я, по-твоему, экстрасенс?
Я едва не закатила глаза. Как и многие парни, Дима порою бывал до невозможности невнимательным! Не замечал намеки, детали и незначительные, но важные изменения. Для него не существовало полутонов — только черный, белый и красный.
