Я попрощалась с Ольгой Владимировной и пошла домой, таща по два пакета в каждой руке. Время от времени я останавливалась, ставила пакеты на землю и отдыхала.
Пройдя треть пути, я выдохлась.
Господи, да сколько этих учебников нам выдали?! Три тонны? Я откровенно устала тащить эту кипу. Кроме всего прочего я умудрилась оступиться и подвернуть ногу. Не критично, конечно, зато еще и хромать стала. Красота.
В какой-то момент я просто остановилась, поставила пакеты посредине дороги и посмотрела на свои ладони — на них остались отпечатки от ручек пакетов. Мне почему-то вдруг стало обидно до слез. Почему близняшкам помог все дотащить папа, а я тут стою одна посредине дороги и не знаю, как идти дальше? Почему я чувствую себя такой одинокой?
Меня вдруг накрыло чьей-то тенью. Я подняла голову и увидела Барсова. Его руки уже были пусты. Видимо, пока я тащилась, как улитка, он уже успел сгонять до дома.
— Давай, — велел он мне вдруг.
— Что давать? — от удивления у меня округлились глаза.
— Пакеты! — рявкнул Барсов и без спросу взял все четыре. А после развернулся и пошел по дороге.
Сначала я решила, что он украл у меня учебники. И так возмутилась, что вся обида на мир пропала. А потом до меня дошло — он мне помогает.
Я нагнала его и заглянула в глаза.
— Ты что, помочь мне решил?
Барс ничего не ответил — лишь одарил еще одним красноречивым взглядом.
— А почему ты решил мне помочь? Правда, почему? Ну скажи! Денег потом попросишь, да?
— Слушай, завали, а? — грубо ответил он. И я, фыркнув, отвернулась. Домой мы шли молча. Он с пакетами и я с рюкзаком.
К моему удивлению, которому, кажется, не было конца и края, Барс подошел к моему подъезду.
— Открывай дверь! — велел он, сжимая пакеты в сильных руках.
Я спешно вытащила ключи и распахнула перед ним дверь.
— А ты что, до квартиры донести хочешь? — уточнила я.
— Могу и здесь бросить.
— Здесь не надо. Лучше до квартиры.
Если быть в рабстве, то до конца, подумала я. Буду эксплуатировать по полной. Сам ведь захотел! Никто его не заставлял!
В лифте, стоя на опасно близком расстоянии от Барса, я чувствовала себя максимально странно. Будто очутилась в одной клетке с врагом. Я до последнего ждала от Дуболома подвоха, но он ничего подозрительного не делал. Вышел из лифта и поставил сумки рядом с нашей квартирой. А потом, не прощаясь, сунул руки в карманы и направился к лифтам.
— Стой! — окликнула я его.
— Что? — поморщился он.
— Подожди немного, ладно? Я сейчас!
Я ворвалась в квартиру, достала из холодильника оставшуюся шарлотку, переложила ее в контейнер и вынесла на площадку.
— Держи, это тебе, — протянула я контейнер Барс.
— Это что за бурда? — поднял он брови.
— Шарлотка. Я яблоками и корицами. Вкусная! Ее разогреть нужно!
— Не надо, — ребром ладони отодвинул он контейнер.
— Возьми! — настойчиво сказала я. Мне хотелось поблагодарить его. — Это моя мама делала. Она отлично готовит!
Взгляд у Барса будто смягчился. Кажется, он колебался.
— Ладно, — все же сказал он. — Раз мама — это другое.
Барс взял контейнер с шарлоткой и ушел, а я осталась стоять на пороге квартиры и глупо улыбаться. И почему на душе стало так тепло?
Глава 15. Почти свидание
Вечером мне удалось сфотографировать Барсикова. Я случайно увидела его на балконе и, как заправский шпион, поползла на свой балкон, чтобы сфотографировать. Зачем — и сама не знаю. Во мне охотничий инстинкт проснулся, не иначе. Да и одноклассницам я уже сказала, что живу напротив Барсова, только близняшки мне, кажется, не поверили. Фото должно было стать доказательством.
Однако едва я только затаилась на балконе, сидя на корточках и осторожно высовывая телефон, как на пороге появилась мама.
— Ты что делаешь? — удивленно спросила она.
— Сижу, — прокряхтела я.
— На полу? На балконе? Зачем?
— Так надо, ма!
Мама взглянула на дом напротив, а потом перевела озорной взгляд на меня. В ее глазах заплясали чертики.
— Ты что, за мальчиком подглядываешь? — громко и весело спросила она.
— Тихо! — возмутилась я. А вдруг услышит?
— Значит, правда поглядываешь, — сделала мама вывод.
— Меня девочки попросили его сфотографировать, — пробурчала я. — Но не хочу, чтобы он видел. Одноклассник мой.
— Тот, с которым ты у помойки торчала? Дай-ка мне телефон, — вдруг сказала мама.
— Зачем?
— Дай, говорю! Сама тебе его сфотографирую!
Мама буквально вырвала мобильник у меня из рук и стала делать вид, будто снимает себя на селфи. Она вообще у меня та еще актриса!
— Держи своего красавчика, — протянула мне телефон мама. — Мальчик милый, папу твоего напоминает.
Я едва не подавилась от возмущения. Папу?! Да Дуболомина и рядом не стоял с папой! Папа был хорошим и добрым, а этот… Тут я вспомнила, что Барс помог донести учебники и захихикала. Мама неправильно это восприняла.
— Что, влюбилась? — все так же весело спросила она.
У меня от возмущения пропал дар речи, и я, сунув телефон в карман бриджей, поползла на коленях с балкона в зал. Мама стояла над душой и весело рассуждала на тему того, какой у меня милый одноклассник. Когда в комнате появился отчим, мы обе не поняли — он как-то совершенно бесшумно вернулся домой. И атмосфера как-то сразу поменялась. Даже будто темнее стало. Андрея явно был не в духе.
— Дорогой, ты вернулся! — радостно воскликнула мама и подбежала к нему, чтобы обнять и он позволил сделать ей это, но затем отстранил от себя.
— День был тяжелый, — сказал он и ушел в спальню. На меня даже внимания не обратил, но не сказать, что это меня огорчило.
После ужина, который прошел в сумрачном молчании, Андрей нагрубил маме и ушел в кабинет — так он называл самую маленькую комнату в доме, в которой он работал по вечерам или на выходных. А мы с мамой решили посмотреть телевизор. Я была рада, что остаток вечера мы можем провести без отчима, а вот мама была огорчена. Иногда мне казалось, что она слишком сильно зависит от этого человека. И готова сделать все, что угодно, чтобы он обратил на нее свое царское внимание.
— Что с Андреем? — спросила я ее тихо, когда началась реклама.
— Неприятности с сыном, — прошептала она. — Он очень расстроен. Кажется, его Руслан — трудный ребенок. Вечно тусовки, девочки, алкоголь, а тут еще и гонки какие-то. Андрею пришлось просить о помощи своих знакомых в полиции, чтобы дело прикрыли.
