На мгновение в его голосе появилось тепло, но тотчас пропало.
— Еще раз меня в школу вызовут, пеняй на себя. Это последнее предупреждение, щенок. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Я не шучу. Ты меня знаешь.
Барс знал.
Отец поправил костюм перед зеркалом и, больше не глядя на него, вышел. А Барс взлохматил волосы. Коз-з-зел!
Он вышел следом за отцом, но уйти ему не дали — продолжилось разбирательство, только теперь уже при участии Полины, которая сидела за столом рядом с ним. Барс то и дело поглядывал на нее.
Решили все мирно. Ну, относительно мирно. Есин и его мать извинились перед Полиной и Барсом. Извинения были неискренними, зато удовлетворили представителей школы. Инспектор заявила, что раз все друг друга поняли, она удаляется — зачем продолжать разбирательство и портить нервы детей? Они ведь одиннадцатиклассники, и так постоянно в напряжении.
Ольга Владимировна хотела вызвать родителей синеглазки, но та воспротивилась. Сказала, что теперь все отлично, и что она не хочет тревожить маму.
А Атом совершенно забыла, что вызывала их к себе после уроков.
В общем, конфликт благополучно разрешился. Только внутри все болело после ударов Старика, но об этом никто не знал. И не узнает.
Из школы они с синеглазкой вышли уже тогда, когда уроки в их классе закончились. Она была в спортивном костюме — видимо, забыла переодеться. А светлые волосы падали на спину.
— Зачем ты сделала это? — спросил Барс.
— А не должна была? — сощурилась синеглазка.
— Глупое поведение. Я бы и без тебя справился.
Это была ложь. Без нее Старик гораздо сильнее наказал бы ее. Но не хотелось казаться перед ней слабаком.
Полина фыркнула. Будто бы прекрасно понимала это.
— Никогда больше так не делай, — обронил Барс. — И да. Не привязывайся ко мне.
Полина остановилась и сузила глаза.
— Думай, что говоришь, Дуболомина! Я сделала это только чтобы тебя не выгнали из школы! Кто тогда будет защищать меня? Это в моих интересах — чтобы ты остался, понятно?
А, ну да. Конечно. Он ведь ее герой. Личный телохранитель. А она его рабыня. Все просто.
— За мной, — велел Барс, стряхивая пепел на асфальт.
— Куда? — удивленно воскликнула девушка, спеша следом за ним. Боже, ну почему девчонки всегда так медленно ходят?
— Давай без лишних вопросов. Просто делай, что я сказал. Ты ведь целый год должна делать все, что я хочу, — усмехнулся Барс.
— Мог бы и не напоминать, — нахмурилась Полина, пытаясь ускорить шаг, чтобы нагнать его. Барсу пришлось идти медленнее. На ходу он писал сообщение другану, который жил неподалеку, — чтобы тот пригнал второй шлем. Друган пообещал вынести его через пятнадцать минут.
Они шли по аллейке. Макушки деревьев уже тронуло золото, и кое где на дороге лежали сухие опавшие листья. Полина наступала на них, и под ее кедами раздавался хруст. Для нее это была словно игра, и Барсу стало смешно. Не потому, что синеглазка казалась ему глупой. А потому, что казалась слишком милой. Было в ней что-то такое, от чего его сердце замирало.
Барс засмотрелся на нее, и Полина, заметив, как он на нее смотрит, смутилась.
— Что? — спросила синеглазка.
— Тебе пять лет? — поинтересовался он. Ну не говорить же ей, что она слишком милая? Лучше на место поставит.
— О, ваше величие прознает небеса, а я смею наступать на листья, как же мне стыдно, что такая тупая, как я, идет рядом с таким великим, как вы, — издевательски сказала Полина и поклонилась.
— Опять начала? Иди спокойно, — нахмурился он.
Они пришли в нужный двор. Барс написал сообщение другану, и тот ответил, что вот-вот выйдет.
— И что теперь? — спросила синеглазка, ничего не понимая. Она с любопытством осматривалась по сторонам.
— Ждем, — коротко ответил Барс.
— Чего ждем? — не отставала она.
— Человека.
— Какого?
— Слушай, перестань задавать вопросы, — поморщился он. — Такие же глупые, как ты сама.
— Идиот, — прошипела Полина. Барс закатил глаза. Блин, будь на ее месте любая другая девчонка, он бы заткнул ей рот. И сделал бы это жестко. А ей почему-то и хамить по-настоящему не хочется.
Друган вытащил шлем, Барс забрал его и повел синеглазку к байку, который был припаркован через пару домов отсюда. Она плелась за ним и прожигала злым взглядом. А его это лишь веселило. Барсу нравились ее эмоции — видя их, он ощущал себя живым, что ли. И иногда даже нужным.
— Ты хочешь, чтобы мы поехали на нем? — изумленно спросила Полина, глядя на байк. В ее взгляде боролись интерес и страх.
— А как ты думаешь, синеглазая? Зачем мне два шлема? — развеселился Барс.
— Я боюсь. Никогда еще на мотоциклах не каталась.
— Не бойся. Я в этом деле ас.
— Думаешь, если сказать «не бойся», то я сразу перестану бояться? — поинтересовалась Полина. — Прости, но это так не работает.
— Я не буду сильно гнать, — пообещал Барс и вручил Полине шлем. Но свой, а не другана. В своем шлеме Барс был уверен. Хороший, крепкий, без повреждений, с цельным козырьком.
Однако вместо того, чтобы поблагодарить его, синеглазка сморщила носик.
— И что с ним делать?
— А ты как думаешь? — спросил он, надевая шлем другана. — Можешь подуть в него. Или приложить к уху, как ракушку.
Девушка одарила его сердитым взглядом.
— Я не знаю, как его надеть.
Барс вздохнул и подошел к Полине так близко, что она вздрогнула. Девушка подняла на него глаза, и в них он увидел целое синее море. Лучше в ее глаза не смотреть. Утонуть можно, к чертовой бабушке.
Только как это сделать? Как отвести взгляд?
Чувствуя, что пульс снова частит, Барс собрал волосы Полины, скрутил их и засунул под ворот спортивной кофты. Волосы у нее были мягкими, и их приятно было касаться.
— Что ты делаешь? — напряженным тоном спросила синеглазка.
— Занимаюсь нашей безопасностью, — невозмутимо ответил Барс. — Не хочу, чтобы твои пакли лезли мне в глаза во время езды.
Полина вспыхнула. Видимо, ей не понравилось слово «пакли». Парню стало весело.
— Не придумывай себе лишнего, — посоветовал он издевательским тоном.
— Я вообще не думаю, — отрезала Полина.
— Я вижу, что не думаешь.
Она поняла, что сморозила и возмутилась.
— Я имела в виду, что сейчас не думаю о лишнем, а не вообще! Ты же все понял! Хватит меня подкалывать, Барсов.
— Не оправдывайся.
