– Наверное, кто-то ответит, что ради денег. 1,3 миллиона – это большая сумма.
Пак глянул на свои бесполезные ноги в инвалидной коляске, коснулся стали, холодной даже в жарком зале суда.
– Больничные счета. Полтора миллиона долларов. Дочь была в коме. Доктора говорят, я едва ли смогу ходить, – Пак взглянул на Мэри, щеки у которой были влажными от слез. – Нет, 1,3 миллиона долларов – это очень немного.
Эйб посмотрел на присяжных, все двенадцать смотрели на Пака с сочувствием, чуть подавшись вперед, словно желая перегнуться через ограждение и дотронуться до него, утешить. Эйб поднес кончик красного маркера к букве «П» в надписи «П. Ю.» рядом с «Мотивом преступления». Он задержал взгляд, покачал головой, а потом медленно, но уверенно перечеркнул имя своего подзащитного.
– Пак, Мэтт Томпсон рассказал, что вы вбегали прямо в огонь, в горящую комнату, много раз, даже после того, как получили серьезные травмы. Зачем?
Этого не было на бумаге, но Пак, к собственному удивлению, не запаниковал от необходимости отвечать без тренировки. Он оглядел ряды зрителей, Мэтта, Терезу и других пациентов позади. Он подумал о детях, о Розе в инвалидной коляске, вспомнил, как ТиДжей размахивал руками, словно птичка, и еще Генри. Стеснительный Генри, все время смотрящий куда-то вверх, словно не может оторваться от неба.
– Это мой долг. Мои пациенты. Я должен их защищать. Мои травмы не имели значения, – спокойно объяснил Пак и, обернувшись к Элизабет, продолжил: – Я пытался спасти Генри, но огонь…
Элизабет опустила взгляд, словно от стыда, и потянулась за стаканом с водой.
– Спасибо, Пак, – сказал Эйб. – Я знаю, вам нелегко. Один последний вопрос, чтобы покончить с этим. Имеете ли вы хоть какое-то отношение к сигаретам, спичкам, хоть к чему-то, что можно связать с огнем, убившим двоих ваших пациентов и чуть не убившим вашу дочь?
Он уже собирался ответить, когда заметил, как дрожит рука Элизабет в тот момент, как она несла стакан с водой ко рту. Тут он вспомнил картинку, так часто навещавшую его из глубин подсознания: сигарета между пальцами в перчатках, чуть подрагивающая на пути к спичечному коробку под шлангом с кислородом.
Пак мигнул. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Напомнил себе, что это надо просто забыть, скатать в тугой шарик и вышвырнуть. Он посмотрел на Эйба, покачал головой и ответил:
– Нет, никакого. Ни малейшего.
Янг
Когда адвокат Элизабет произнесла приветственные слова «Добрый день, мистер Ю», на Янг неожиданно нахлынули воспоминания о рождении Мэри. Наверное, дело было в выражении лица Пака. Каждый мускул лица сжался в маску без единой эмоции, чтобы не выдать страха. Так же он смотрел почти восемнадцать лет назад (нет, ровно восемнадцать – у Мэри день рождения завтра, но в Сеуле, где она родилась, завтра уже наступило), когда в палату Янг с хмурым видом вошел врач. Он сказал, что им пришлось сделать экстренную гистерэктомию. С ребенком все хорошо. Это девочка. Им очень жаль. (Или не так, им очень жаль, это девочка?)
Как и большинство корейцев, Пак мечтал о сыне, ждал его. Он старался скрыть разочарование. Когда его родственники принялись оплакивать несчастье, что его единственный ребенок – девочка, он заявил: «Она стоит десяти сыновей!» Но произнес он это немного слишком твердо, словно пытаясь убедить их в чем-то, во что и сам не до конца верил. В голосе слышалось напряжение, напускная радость, которую он старался придать своим словам, отчего голос звучал выше обычного.
Точно так же и сейчас он ответил:
– Добрый день.
Адвокат Элизабет не стала тратить время и умасливать его, как других участников процесса.
– Вы утверждаете, что никогда не были в магазинах «7-Элевен» в окрестностях, верно?
– Да, я их не видел. Не знаю, где они, – сказал Пак, и Янг улыбнулась. Эйб просил его не отвечать просто «Да», потому что тогда его загонят в ловушку. Объясняй, говори больше, просил он, и Пак ровно так и делал.
Шеннон склонила голову, улыбнулась и подошла к Паку, как охотник к добыче.
– У вас есть карточка банка АТМ?
– Да, – Пак нахмурился, возможно сбитый с толку внезапной сменой темы.
– Ваша жена пользуется этой карточкой?
– Нет, у жены своя карточка, – Пак насупился еще сильнее.
Шеннон передала ему бумагу.
– Вы это узнаете?
– Да, это выписка с моего банковского счета, – ответил Пак, проглядев документ.
– Пожалуйста, прочитайте вслух выделенные строки в графе «Снятие наличных, АТМ»
– 22 июня 2008 – десять долларов. 6 июля 2008 – десять долларов. 24 июля 2008 – десять долларов. 10 августа 2008 – десять долларов.
– Где было произведено снятие?
– Вирджиния, Пайн Эдж, Принс стрит, 108.
– Мистер Ю, помните ли вы, что располагается по указанному адресу, Принс стрит 108 в Пайн Эдже?
Лицо Пака сморщилось от сосредоточения. Он поднял глаза и покачал головой.
– Нет.
– Давайте попробуем освежить вашу память, – Шеннон разместила на подставке фотографию магазина «7-Элевен», где под оранжево-зелено-красным полосатым козырьком находился банкомат АТМ. На стеклянной двери четко читался адрес: Вирджиния, Пайн Эдж, Принс стрит, 108. Янг почувствовала, как в животе что-то оборвалось, внутри все содрогнулось.
Пак держался спокойно, но лицо у него побледнело до цвета обветренного серого могильного камня.
– Мистер Ю, что находится рядом с банкоматом АТМ по этому адресу?
– Там магазин «7-Элевен».
– Вы утверждали, что никогда не были и не видели магазина «7-Элевен» в окрестностях, тем не менее здесь мы видим его рядом с банкоматом АТМ, где вы снимали деньги четырежды прошлым летом. Все верно?
– Я не помню этот банкомат. Я не ходил туда, – сказал Пак. Лицо выражало уверенность, но в голосе слышалось сомнение. Заметили ли его присяжные?
– Есть ли основания предполагать, что в выписке со счета ошибка? Вы теряли карточку? Возможно, ее у вас крали прошлым летом?
Тут Паку что-то пришло в голову. Мысль, которая привела его в возбуждение и заставила открыть рот. Но потом он столь же внезапно закрыл рот и опустил взгляд.
– Нет. Не крали.
– Иными словами, вы признаете, ваша банковская выписка доказывает, что вы несколько раз ходили к этому магазину «7-Элевен». Тем не менее вы утверждаете, что не помните, чтобы вы там бывали, правильно?
– Я не помню, – ответил Пак, все еще смотря вниз.
– Так же как не помните, чтобы покупали сигареты прошлым летом?
