Шеннон положила блокнот перед собой и произнесла: «Ну что, начнем?» А потом обратилась к Эйбу: «Если вы уходите, закройте, пожалуйста, дверь».
Эйб сощурился с таким видом, словно готов был убить ее на месте, а потом зашел и сел напротив Мэтта. Он не достал ни блокнота, ни ручки, просто откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и сказал Мэтту:
– Ладно, выкладывай.
Мэтт под столом нащупал руку Жанин. Та отдернула ее, скривила губы, словно попробовала что-то горькое и теперь сдерживается, чтобы не выплюнуть. Мэтт сделал глубокий вдох.
– Речь о звонке в страховую. Ну о том, по поводу поджога.
Эйб расправил руки и подался вперед.
– Я кое-что вспомнил. У Мэри был доступ к моей машине. Она знала, где я храню запасной ключ, – он посмотрел на Эйба. – И она говорит без акцента.
– Подождите. Вы хотите сказать, что… – перебила Шеннон.
– И еще кое-что, – Мэтт опасался, что, если остановится, он уже не сможет продолжить. – Прошлым летом Мэри курила. Сигареты «Кэмел».
– А вы это знаете потому, что… – проговорил Эйб.
– Мы вместе это делали. Курили, – Мэтт почувствовал, как жар прилил к щекам. Он хотел бы, чтобы капилляры сжались и не дали крови прилить к поверхности кожи. – Я обычно не курю, но один раз спонтанно купил сигареты и курил перед сеансом. Мэри оказалась поблизости, и я угостил ее.
– Всего один раз, – сказал Эйб, скорее утверждая, чем спрашивая.
Мэтт взглянул на Жанин, ее лицо выражало смесь ужаса и надежды, и он подумал о прошлой ночи, как он сказал ей, что это было лишь однажды.
– Нет, я стал часто курить у ручья, и она иногда тоже бывала там, так что я ее видел. Наверное, с дюжину раз за лето.
Жанин открыла рот от осознания, что он соврал ей вчера вечером. Снова.
– И вы всегда курили вместе? – спросила Шеннон.
Мэтт кивнул.
– «Кэмелы»? – уточнила Шеннон, на что Мэтт кивнул.
– И да, я покупал их в «7-Элевен».
– Господи, – сказал Эйб, тряся головой и опуская взгляд, словно хотел ударить по столу.
– То есть, сигареты и спички, которые нашла Элизабет, – начала Шеннон.
– Предположительно нашла, – отметил Эйб.
Не желая отвлекаться от Мэтта, Шеннон отмахнулась от Эйба, словно тот был надоедливым насекомым.
– Что вы об этом знаете, доктор Томпсон?
Мэтт испытал прилив благодарности к Шеннон за то, что она не задавала ему тех вопросов, которых он так боялся, о том, что еще происходило на этих «встречах» (наверняка, она бы подчеркнула это слово), и сколько лет было Мэри. Он посмотрел Шеннон прямо в глаза и сказал:
– Это были мои сигареты и спички, это я их купил.
– А записка на бумаге из «Эйч-Март» про встречу в 20:15? – спросила Шеннон.
– Тоже моя. Я оставил ее Мэри. Я хотел покончить со всем. В смысле, бросить курить. Я подумал, надо сказать ей и извиниться, ну, понимаете, что привил ей дурную привычку. Так что я написал ей записку, она подписала «Да» и оставила ее мне утром в день взрыва.
– Вот же ж черт, – воскликнул Эйб, глядя на пустое место на стене и качая головой. – Я столько раз говорил про эту записку, а вы… – Эйб сжал губы.
– И как же все эти вещи попали в лес, где их нашла Элизабет? – спросила Шеннон.
Вот тут надо было помнить про осторожность. Одно дело – рассказывать собственную историю, наплевав на последствия, но тут речь зашла уже об истории Жанин, а не его. Он взглянул на жену. Она невидящим взглядом уставилась в стол, лицо было бесцветным, как замороженный труп.
– Я не уверен, что это важно, – сказал Мэтт. – Она нашла их там, где нашла. Какая разница, как они туда попали?
– Это важно, – Шеннон бросила выразительный взгляд на Эйба, – поскольку представитель обвинения неоднократно утверждал, что имевшиеся у Элизабет спички и сигареты использовались для того, чтобы развести огонь. Нам важно понять, у кого еще они побывали и кто мог ими воспользоваться, прежде чем выбросил остаток.
– Ну, я-то был заперт в камере ГБО, так что я не мог… – сказал Мэтт.
– Я их взяла. Я дала их Мэри, – сказала Жанин. Мэтт не посмотрел на нее, не хотел видеть, как ее глаза наполняются яростью за то, что он так подставил ее.
– Что? Когда? – спросила Шеннон.
– Около восьми, до взрыва, – голос Жанин слегка дрожал, словно она сильно замерзла, и Мэтту захотелось обнять ее и согреть свои теплом. – Я подозревала что-то… Мэтт с кем-то… В общем, в тот день я копалась в машине Мэтта – в бардачке, мусоре на полу, багажнике, везде, – и там их нашла.
Мэтт нащупал ее руку и сжал. Она могла сказать, что нашла только записку, но не стала этого делать. То, как она призналась, что копалась в его вещах, воспринималось как прощение, учитывая обстоятельства. Она словно сказала, что это не только его вина, они оба наломали дров.
– Вы хотите сказать, что ездили тем вечером в «Бухту Чудес»? – спросила Шеннон.
Жанин кивнула.
– Я не говорила Мэтту. Я хотела посмотреть, что у них за встречи. Тем более, что сеанс задерживался – Мэтт звонил предупредить меня. Я увидела Мэри, остановила ее, все ей отдала и сказала, что она плохо на него влияет и чтобы оставила его в покое, а потом уехала.
– А теперь давайте прямо, – сказала Шеннон. – Меньше, чем за полчаса до взрыва Мэри Ю была одна, близко от ангара, и у нее были сигареты «Кэмел» и спички из «7-Элевен». Вы это мне говорите?
Жанин опустила глаза и кивнула.
Шеннон повернулась к Эйбу.
– Вы снимаете обвинения? Иначе я запрашиваю аннуляцию судебного процесса.
– Что? – Эйб встал, цвет понемногу возвращался к лицу. – Хватит этой театральности. Оттого, что тут велась какая-то двойная игра, ваша клиентка не становится невиновной. Вовсе нет.
– Имело место намеренное введение правосудия в заблуждение, не говоря уже о лжесвидетельствовании. Прямо во время заседания. Еще и вашим главным свидетелем.
– Нет, нет, нет. Чьи это сигареты, чья записка – все это любопытные, но несущественные детали. Ваша клиентка хотела избавиться от сына, она была одна и с орудиями в руках в тот момент, когда был совершен поджог, и ничто из сказанного этого не меняет.
– Только что Мэри Ю теперь… – сказала Шеннон.
– Мэри Ю – ребенок, она сама чуть не погибла от взрыва, – Эйб стукнул кулаком по столу так, что ручка Шеннон укатилась. – У нее не было ни малейшего мотива!
– Не было мотива? Ау? Вы слышали, что нам сейчас рассказали? Подросток вступает в отношения с женатым мужчиной. Ее бросают, а потом еще жена приходит с обвинениями. Униженная, разъяренная, она хочет убить того, кто, ну совершенно случайно, находится внутри помещения, которое она взрывает. Вы шутите? Это же классический случай, не говоря уже о приятной побочной стороне дела в виде 1,3 миллиона долларов от страховой, куда она сама звонила в этом убедиться.
