Девушка кивнула:
– Да. Благодаря вашей щедрости.
– Все в порядке, Дафния. Повторяю, я просто выгодно поместил
капитал. Когда я отвоюю ваши деньги, вы вернете мне долг и заплатите солидный
гонорар.
Она печально улыбнулась:
– Боюсь, что ваши шансы получить солидный гонорар так же
призрачны, как и перспективы «вложенных» в меня денег. Лишь получив работу, я
смогу вам возвращать десять-пятнадцать долларов ежемесячно. Вряд ли это вас
устроит.
– Разрешите мне дать вам добрый совет: перестаньте
тревожиться о будущем. Сейчас еще ничего нельзя предугадать.
Войдя в свой кабинет, где Делла Стрит что-то печатала, сидя
за маленьким столиком, Мейсон сказал:
– Бедное дитя! Мне так ее жаль… Она права: в одно мгновение
весь ее привычный мир рухнул и рассеялся как дым.
– Хоть какие-то шансы у нее есть?
– Не знаю. Если мне удастся добиться отмены решения об опеке
и если Горас Шелби именно такой человек, каким я его себе представляю, тогда
еще не все потеряно. Однако нужно доказать, что с Горасом Шелби безобразно
обращались, искусственно взвинчивали и добивались нервного истощения, не говоря
уж о применении какого-нибудь наркотического препарата, противопоказанного при
его состоянии. Последнее могло и вправду повредить его умственным способностям.
Их стратегия ясна как божий день. Они избавились от Дафнии на максимально
продолжительное время. В ее отсутствие они делали все возможное, чтобы
подорвать психическое здоровье Шелби. Затем, когда они уже не осмеливались
затягивать дальше исполнение своего плана, они обратились в суд. Конечно, тот
факт, что они заявили о его намерении отдать племяннице, которая к тому же,
кажется, вообще ему не сродни, сто двадцать пять тысяч долларов, то есть
практически все, что у него лежало в банке, сыграл огромную роль в вынесении
судебного решения об учреждении опеки. Поставь себя на минуту на место судьи, к
которому являются «близкие родственники» пожилого человека и начинают излагать
подобные «вопиющие» вещи. Могу поспорить, что ты тоже решила бы, что несчастный
Шелби нуждается в охране своих собственных интересов.
Делла Стрит кивнула:
– Вы правы, шеф… Кстати, вас дожидается мистер Стэнли
Пэкстон.
– Пригласи его. А сама займись-ка вот чем, Делла. Нужно
сфотографировать чек на сто двадцать пять тысяч с подписью Дафнии на обратной
стороне и письмо к ней от Гораса Шелби. А пока спрячь их в сейф.
Делла протянула руку.
– Минуту, они мне еще нужны. Живее веди сюда мистера
Пэкстона. Он человек занятой, его временем надо дорожить.
Делла Стрит вышла в приемную и тотчас же вернулась в
сопровождении вице-президента банка.
– Мистер Мейсон, – заговорил банкир, – я оказался в довольно
неловком положении.
Мейсон вопросительно поднял брови, жестом приглашая своего
посетителя сесть в кресло.
Пэкстон уселся, пригладил волосы и обеспокоенно посмотрел на
адвоката.
– Время от времени нам приходится сталкиваться с
аналогичными вещами, и мы научились оценивать людей. Вы понимаете,
первоочередная задача любого банка – защищать интересы вкладчика.
Мейсон кивнул.
– Горас Шелби – наш старый клиент, ну а его опекун, с точки
зрения банка, чужак, захватчик, человек, вмешивающийся в дела других.
– Но по распоряжению суда… – улыбнулся Мейсон.
– Совершенно верно, по распоряжению суда… – Вздохнув,
Пэкстон добавил: – Именно по этому поводу я и пришел с вами посоветоваться.
Мейсон снова кивнул:
– Я вас слушаю.
– Конечно, это некоторое отступление от правил, потому что
вы адвокат не его, а его племянницы.
Мейсон молчал, ожидая продолжения.
Пэкстон сложил кончики пальцев и уставился глазами в
какое-то пятно на полу, находящееся от него на расстоянии пяти футов. Слушая
его, можно было сразу сказать, что он привык иметь дело с цифрами и точными формулировками,
а поэтому предельно ясно выражает мысли, дабы избежать возможности
неправильного толкования.
– В операциях с опекунами обычно принято, чтобы опекун
заполнил бланк вкладчика, приложил к нему нотариально заверенную копию
судебного решения, после чего мы переводим счет на имя опекуна.
– В данном случае эта процедура не была соблюдена?
– В данном случае, – сказал Пэкстон, – я отлично помнил
формулировку судебного решения, потому что имел возможность прочитать его. Там
было сказано, что Борден Финчли, как опекун, получил право распоряжаться всеми
вкладами Гораса Шелби, находящимися в Национальном банке, в целях сохранения
этих вкладов. Аналогичное распоряжение получила и расчетная группа банка. После
этого Борден Финчли, очевидно не доверяя нам, написал чек полностью на всю
сумму вклада Гораса Шелби.
– И открыл новый счет на свое имя как опекун? – спросил
Мейсон.
– Да, но только временно. Он действительно открыл новый счет
в качестве опекуна, но примерно через два часа отправился в другой банк и открыл
там счет уже на имя Бордена Финчли и перевел туда решительно все, что было у
него на счете.
Мейсон усмехнулся:
– Значит, этот тип миндальничал с вами до тех пор, пока вы
не перевели ему все денежки Гораса Шелби, а потом, прошу прощения за грубые
слова, наплевал на вас?
– Вероятно, он почувствовал, что мы ему не слишком
симпатизируем. Мы считаем Гораса Шелби хотя и пожилым, но весьма проницательным
дельцом. Вы же знаете, что в семьдесят бывают дряхлые старцы и полные сил
мужчины в девяносто!
– А Горас Шелби был полон сил?
– Мы все его считали исключительно порядочным, приятным
человеком и умным и дельным бизнесменом, как я уже говорил… Уж если быть
откровенным, он бывал порой немного рассеянным, но с кем такого не случается,
однако полностью полагался на Дафнию, ну а та всегда была сама аккуратность.
– А что вы скажете о Дафнии?
– Это не девушка, а клад. Очаровательная, горячо любящая и
преданная, которая посвятила всю свою жизнь старику дяде и нисколько этим не
тяготится. Главное – она ухаживала за ним из-за искренней привязанности, а
вовсе не из расчета. Личная выгода ее ни капельки не интересует.
Мейсон кивнул:
– Значит, он воспользовался решением суда и сразу же забрал
деньги из вашего банка?
– Совершенно верно. Может, было бы лучше, если бы Финчли не
нарушал неписаного закона, то есть оставил бы прежний счет Шелби и лишь велел
нам сделать пометку, что с этого счета без его, Бордена Финчли, ведома ничего
нельзя брать.
