– А Горас Шелби не был нормальным?
– Ни в коем случае. Он был раздражительным, нервничал,
выходил из себя, грубил и огрызался.
– Кто привез его сюда?
– Его родственники.
– Сколько их было?
– Двое.
– Борден Финчли и Ральф Экветер?
– Один был точно Финчли, имени второго я не знаю. С ними
была медсестра.
– Миссис Финчли?
– Вроде бы да.
– И они втроем силком затолкали мистера Шелби в этот бокс?
– Они зарегистрировали его, как положено. Он начал проявлять
беспокойство, и сестре пришлось прибегнуть к наркотику.
– Вы знаете, что это был за наркотик?
– Она ввела его подкожно.
– Вы хотя бы спросили, что это за наркотик?
– Она сказала, что это средство было ему предписано его
постоянным лечащим врачом.
– Посмотрели ли вы рецепт? Узнали ли вы фамилию врача?
– Я поверил ей на слово. Она же дипломированная медсестра.
– В нашем штате?
– Нет, как будто из Невады.
– Откуда вы знаете, что она дипломированная сестра?
– Так она мне отрекомендовалась. Ну и по тому, как она
обращалась с мистером Шелби, было видно, что она имеет опыт работы с подобными
больными.
Мейсон неожиданно схватил один из стульев, поднес его к
стенному шкафу, влез на него и принялся шарить рукой на верхней полке.
– А это что такое? – спросил он, вытаскивая связку толстых
ремней.
Кашлянув, доктор Бекстер смущенно сказал:
– Ремни.
– Все понимают, что не ленточки… Для чего они здесь?
– Мы их используем, чтобы усмирять пациентов, которые имеют
склонность к буйному поведению… Вы прекрасно знаете, что во всех
психиатрических больницах существуют либо смирительные рубашки, либо ремни.
– Иными словами, вы связываете человека в постели?
– Когда этого требует его состояние.
– И Гораса Шелби тоже привязывали?
– Не уверен. Возможно, на протяжении какого-то времени.
– Какого именно?
– Очень недолго. Мы прибегаем к помощи ремней, только когда
с пациентом совершенно нельзя справиться, ну и потом, когда у нас не хватает
обслуживающего персонала. Вы же сами видели, мистер Мейсон, что ремни были
убраны.
– Убраны, говорите? Они перерезаны острым ножом.
– Боже мой, вы совершенно правы! – воскликнул доктор
Бекстер, разглядывая две половинки ремня.
– В таком случае, если Горас Шелби на самом деле сбежал, как
заявляете вы, значит, ему помог кто-то со стороны. Ибо он был привязан к своей
постели все время, не стоит этого отрицать. А человеку, привязанному к этакой
железной койке, даже руку не вытянуть, не то чтобы сбежать!
Бекстер промолчал.
Мейсон посмотрел на доктора Олма.
Тот возмущенно воскликнул:
– Обещаю вам не только разобраться в данной истории, но и
проверить, что это за странное учреждение! Это вы открыли санаторий, Бекстер?
– Доктор Бекстер.
– Вы его сами основали? – переспросил доктор Олм, повышая
голос.
– Нет, я купил его у человека, владевшего и санаторием, и
домом отдыха.
– Он дипломированный врач?
– Я не интересовался его квалификацией. Я посмотрел
лицензию, разрешающую ему заведовать этим лечебным заведением, и попросил
переписать ее на мое имя.
– Кто это сделал?
– Лицо, продавшее мне это заведение.
– Советую вам сегодня в два часа быть в суде, – сказал
доктор Олм. – Не сомневаюсь, что судья Пеллингер захочет с вами потолковать.
– Я не смогу быть в суде. Это невозможно физически. У меня
множество пациентов, а обслуживающего персонала не хватает. Мы делали все,
чтобы набрать штат компетентных работников, но у нас ничего не получилось.
– Сестры? Санитарки?
– У нас имеются сестры-практикантки, а дипломированная
сестра всего одна, но самое трудное – найти хороших санитарок и уборщиц. Так
что мы все в настоящее время выполняем двойную работу.
На ступеньках крыльца раздались шаги.
Голос Пола Дрейка произнес:
– Привет, Перри!
– Входи, – пригласил Мейсон.
Дрейк вошел в помещение.
Мейсон представил их:
– Доктор Грантланд Олм – мистер Дрейк. И доктор Бекстер.
– Вы детектив? – спросил доктор Олм.
– Точно.
– Я думаю, что мистер Мейсон обнаружил ключевое
свидетельство, – сказал доктор Олм.
– Ключевое свидетельство?
– Да, связанное с исчезновением Гораса Шелби.
– С бегством Гораса Шелби, – поправил доктор Бекстер.
– Что касается меня, – сердито буркнул доктор Олм, – я
рассуждаю так: человек исчез, и я не знаю, как это случилось, куда он
отправился и кто его отсюда забрал.
– Он сам себя забрал! – снова крикнул Бекстер.
– Вы так считаете?
– Да.
– Хорошо, ловлю вас на слове.
– Что вы имеете в виду?
– Вы держали его здесь как человека, страдающего старческой
немощью: утрата ориентации, неспособность заняться собой и своими делами. Когда
он стал возражать против подобного отношения, вы привязали его ремнями к
кровати, вы не пускали к нему посетителей, вы даже не разрешили его поверенному
увидеться с ним. А теперь вы пытаетесь убедить нас, что этот человек оказался
достаточно ловким и находчивым, чтобы найти способ перерезать ремни, подняться
с постели, одеться, пройти по коридору главного здания, выйти незамеченным из
ворот на улицу… И все это проделал немощный старик, у которого не было денег на
автобус, и все же ему удалось скрыться. После этого попробуйте заявить в суде,
что он был немощным, по-старчески слабоумным, нуждающимся в постороннем уходе, –
и давайте посмотрим, кто вам поверит!
– Одну минуточку, одну минуточку, – забеспокоился доктор
Бекстер, – конечно, ему могли и помочь. Просто я утверждаю, что это сделали не
работники санатория. Другими словами, мы не старались его скрыть от суда и
сорвать заседание…
