– Это вовсе не то, что вы собирались нам сказать, а то, что
сказали, – фыркнул доктор Олм. – Лично я высказал все. Сейчас я возвращаюсь и
напишу рапорт суду. Не стану скрывать мое впечатление о данном, с позволения
сказать, лечебном заведении… Впрочем, не стоит повторяться… Что вы скажете,
Мейсон?
– Думаю, мне здесь делать нечего, – покачал головой адвокат,
насмешливо поглядывая на сникшего доктора Бекстера. – Особенно потому, что мы
все сегодня должны быть днем в суде… Полагаю, доктор Бекстер получил повестку в
суд с вызовом на заседание?
– Если и нет, то получит, – сразу же отрезал доктор Олм. –
Этим я займусь.
– Одну минуточку, одну минуточку. Я не смогу явиться в суд.
У меня не хватает персонала, как я уже го…
– Понимаю, – с притворным сочувствием заговорил доктор Олм.
– Со мной время от времени случается то же самое: меня вызывают в суд как
эксперта, и я теряю целый день. Но ведь это одна из обязанностей нашей
профессии, доктор!
Мейсон двинулся к выходу и отвел Дрейка в сторону:
– У тебя есть машина с телефоном?
Дрейк кивнул.
– Отлично. Пусть все твои люди будут готовы. Я хочу, чтобы
на протяжении двадцати четырех часов они были в моем распоряжении.
– Что значит «все»? Для чего они тебе понадобились?
– Чтобы установить слежку за Экветером, Финчли – мистером и
миссис, этим самым доктором Бекстером, ну и выяснить, каким все же образом
Гораса Шелби удалось отсюда увезти и куда.
Дрейк кивнул.
– Кто-то не стал терять времени даром. Кстати, вчера я
заметил два объявления о том, что санаторий нуждается в обслуживающем
персонале. Сейчас этих бумажек уже нет. Это значит, что вчера кто-то явился
сюда и предложил свои услуги, возможно, как я думаю, в качестве ночной
санитарки. Попробуй узнать этот момент. Борден Финчли подослал сюда
кого-нибудь, чтобы упрятать Гораса Шелби в такое место, где его невозможно
найти и подвергнуть обследованию перед судебным заседанием. Если тебе удастся
найти эту особу, конечно, коли мои предположения правильны и новая санитарка
или уборщица вчера действительно была принята на работу, не жалей средств,
чтобы выудить у нее информацию.
Дрейк кивнул:
– Будет сделано. Платить-то тебе, Перри, а мне получать.
– Черт с ним, мне сейчас не до денег!.. Если я ввязался в
борьбу, я обязан победить!
Глава 9
Ровно в два часа судья Пеллингер занял свое место на
возвышении.
– Согласно предварительной договоренности продолжаем
слушание дела об учреждении опеки над имуществом мистера Гораса Шелби.
Я вижу, что доктор Олм, которому суд поручил обследовать
Гораса Шелби, находится на месте. Доктор Олм является свидетелем суда. Суд
просит вас, доктор, выйти и принести присягу.
Дарвин Мелроз вскочил с места:
– С разрешения суда я хотел бы сделать предварительное
заявление.
– Какое? – спросил судья.
– Мистер Перри Мейсон, поверенный Дафнии Шелби, нашел способ
обойти решение суда о назначении опекуна над состоянием мистера Шелби,
вызванное заботой о том, чтобы его не обманула весьма умная и беспринципная
особа. Он так все подстроил, что пятьдесят тысяч со счета Шелби были вручены
мисс Дафнии, не состоящей с мистером Горасом Шелби в кровном родстве и
посягательств которой суд как раз и опасался.
– Как же он это сделал? – удивился судья. – Разве вы не
переслали в банк копию решения суда?
– С разрешения суда я приготовил для банка частное решение,
по которому все деньги, находящиеся на счету Гораса Шелби, до последнего цента
должны быть переданы его опекуну, Бордену Финчли.
– Банк это не выполнил?
– Нет, выполнил.
– Как же Мейсон получил пятьдесят тысяч из этих денег?
– Не из этих, а из других.
– Предусмотренных распоряжением? – спросил судья Пеллингер.
Мелроз заколебался.
– Продолжайте!
– Эти деньги не были упомянуты ни в частном распоряжении, ни
в объяснительной записке к нему. Но, конечно, они были предусмотрены самим
духом судебного постановления об учреждении опеки.
– Ладно, прежде чем разбираться в этом вопросе, давайте
узнаем, насколько неправоспособен Горас Шелби, – сказал судья. – Мне прекрасно
известно, как сильно занят доктор Олм. В это время дня перед его кабинетом
сидит огромная очередь больных, поэтому я хочу как можно скорее отпустить его.
Судья Пеллингер повернулся к доктору Олму, и у Дарвина
Мелроза появилось неприятное ощущение, что инициатива у него была отнята.
– Вы видели Гораса Шелби, доктор?
– Нет.
– Почему?
– Потому что его больше нет в санатории, или так называемом
доме отдыха.
– Где же он?
– Не знаю.
– Как это случилось?
– Опять-таки не знаю, но у меня появились кое-какие идеи на
основании того, что я там обнаружил.
– Что вы там обнаружили?
– Этот так называемый санаторий нельзя назвать даже домом
отдыха. Им руководит человек, который называет себя доктором, но, по моему
мнению, он совершенно ничего не понимает в психиатрии. Мы нашли доказательства
того, что Горас Шелби был привязан ремнями к койке, по всей вероятности, с того
самого момента, как поступил в это учреждение. Мы обнаружили, что персонал не
ведет ни историй болезни, ни учетных карточек. По моему мнению, это место –
совершенно неподходящее для человека, которого там держат против его воли.
Я пытался узнать, убежал ли мистер Шелби оттуда сам или же
его переместили сотрудники санатория, не желая, чтобы я произвел порученное мне
обследование. В связи с этим я услышал весьма примечательное заявление
человека, руководящего этим заведением. Он уверял, что мистер Шелби сбежал без
посторонней помощи. Означает ли это, спросил я его, что мистер Шелби, который,
по заявлению своих родственников, не способен заниматься собственными
финансовыми делами и которого пришлось привязать к койке, ибо с ним не мог
справиться персонал, проявил достаточно сообразительности и изобретательности,
чтобы раздобыть нож, перерезать ремни, одеться и незаметно улизнуть из
санатория, не имея денег не только на такси, но даже на автобус, и спрятаться
так, что его не могут найти. Я сказал Бекстеру, что одно из этих заявлений
исключает второе, они несовместимы.
– С разрешения суда, – вмешался Мелроз, лицо которого
покраснело не то от негодования, не то от стыда, – я должен заявить, что данное
утверждение психиатра, пусть и с назначения судьи, совершенно произвольно. Он
делает выводы на основании не обследования пациента, а личных впечатлений и оценки
заявлений доктора Бекстера о побеге пациента.
