Изнутри не доносилось никаких звуков, хотя сквозь занавески
пробивался слабый свет.
Мейсон постучал еще раз.
В третий раз стук был уже громким и требовательным.
Через секунду ручка повернулась, дверь слегка приоткрылась,
и Дафния Шелби спросила:
– Кто… кто там?.. Что вам угодно?
– Добрый вечер, Дафния, – с изысканной учтивостью сказал
адвокат.
Дафния, глаза которой еще не привыкли к темноте на улице,
попыталась захлопнуть дверь, но Мейсон и Дрейк, не сговариваясь, поднажали на
створку, и Дафния отлетела назад.
Мейсон распахнул дверь полностью, пропуская вперед Деллу
Стрит.
Только сейчас Дафния узнала его, и ее глаза широко
раскрылись от изумления.
– Вы?! – воскликнула она. – Но как вы сюда попали?
Мейсон заговорил почти сурово:
– Дафния, я хочу задать вам несколько вопросов. Я прошу вас
отвечать на них вполне откровенно. Все, что вы говорите, является
профессиональной тайной, если при этой беседе присутствуем только мы с Деллой
Стрит. Но поскольку здесь же находится мистер Дрейк, наш разговор не может
оставаться в тайне. Дрейка могут вызвать в качестве свидетеля. Таким образом,
если некоторые мои вопросы вас затруднят или смутят или если вы захотите
сообщить мне нечто очень важное, предупредите Пола Дрейка, и он либо вообще
выйдет из дома, либо пройдет в ванную. Понятно?
Она молча кивнула.
– Итак, Дафния. Как вы считаете, что вы затеяли?
– Я стараюсь спасти дядю Гораса. Если бы я не вырвала его из
этого санатория, он попросту сошел бы с ума. Вы знаете, что это я увезла его
оттуда?
– Знаем, конечно. Почему вы мне ничего не сказали о своем
намерении?
– Я не посмела. Побоялась, что вы меня остановите.
– Почему?
– Ваши идеи о профессиональной этике…
Мейсон задумчиво посмотрел на девушку.
Через минуту она тихо спросила:
– Полагаю, вы уже все про меня знаете?
– Вы приехали в санаторий. Увидели объявления о том, что им
нужны санитарки и уборщицы. Ну и устроились на работу.
Она кивнула.
– Вы приобрели новую машину.
Опять кивок.
– Хорошо. Вы получили это место и стали работать. Что
дальше?
– Я никогда не забуду, что я увидела, войдя туда. Я
принялась за работу. Лишь часа через два я осмотрелась и проскользнула в бокс
номер семнадцать, где они держали дядю Гораса.
– Каково было его психическое состояние?
– А каково было бы ваше психическое состояние на его месте?
Беднягу силком увезли из дому, обобрали, поместили в этот кошмарный санаторий и
не таясь говорили, что он в нем останется до самой смерти… К тому же стремились
ее приблизить. Он был так прикручен ремнями к койке, что практически не мог
пошевелиться. Дядя Горас всегда страдал клаустрофобией, а тут его к тому же
лишили возможности двигаться. Связали, представляете? Вы бы видели, как он
вертел головой, пытаясь дотянуться до ремней и перегрызть их! Он был разъярен и
предельно взвинчен… и…
– Он вас узнал? – спросил Мейсон.
Она с минуту поколебалась, потом негромко сказала:
– Пожалуй, мне больше не стоит говорить на эту тему, мистер
Мейсон, пока мы не останемся с вами вдвоем.
– Ладно. Что еще вы можете добавить при Дрейке?
– Я вернулась утром, когда вся работа была выполнена, как
раз перед тем, как явилась новая смена. Кухарку я видела и с ней поздоровалась.
В кухне я взяла очень острый нож, которым перерезала ремни. Одежда дяди была
спрятана в стенном шкафу, я помогла ему одеться, посадила в автомобиль и
увезла.
– Вы подумали, что вас станут преследовать?
– Да.
– Почему вы не поселили своего дядю тут же, рядом с собой?
– Я решила, что ему будет безопаснее устроиться отдельно от
меня.
– Утром он вас узнал?
– Еще бы!
– Каково его психическое состояние сейчас?
– Почти нормальное, но стоит упомянуть про санаторий, как он
готов лезть на стену. Честно говоря, он на грани полнейшего нервного срыва
из-за всего этого.
– Вы думали, они знают, что это ваших рук дело?
– Я чувствовала, что это возможно.
– Знали ли вы, что вас разыскивают?
– Вот почему поместила дядю Гораса в другое место, где его
никто не сумеет разыскать.
Мейсон поднял брови.
– Его никто там не найдет! – повторила с жаром Дафния. – И
он останется там, пока нервы у него не придут в полнейший порядок, тогда он
покажет всем, какой негодяй этот Финчли! Дядя мне рассказал, что не успела я
уехать на Восток, как они принялись всячески изводить его, не давали ему покоя,
во все вмешивались, спорили с ним, обращались с ним как с неразумным, капризным
ребенком. Они не разрешали ему делать то, что он хочет, и он нервничал все
сильнее и сильнее. Он предполагал, что тетя Элина давала ему какой-то наркотик,
который его страшно возбуждал. Он не мог спать, а когда пожаловался ей на
бессонницу, она стала пичкать его какой-то дрянью, называя ее снотворным. Дней
через десять он настолько привык к этому препарату, что без него просто не
решался лечь спать, потому что примерно через час он просыпался и до самого
утра ворочался с боку на бок.
– Неужели ему не приходило в голову, что миссис Финчли дает
ему какой-то наркотик, противопоказанный в его состоянии?
– Сначала нет. Она столько толковала ему, что все это
является естественным следствием изменения привычной для него обстановки – ведь
раньше я всегда была рядом, а мне, мол, просто необходимо было поехать в это
морское путешествие, а то бы я слегла от переутомления, – что он не смел
жаловаться. Эта нахалка бесстыдно заявила, что он невероятно капризный и
требовательный и хоть кого доведет своими фокусами до чахотки! Сама же давала
все в бóльших дозах какие-то «снотворные» и «успокоительные» порошки.
Наконец до него дошло, что они задумали, и он написал мне это письмо. Он хотел,
чтобы я взяла в банке со счета побольше денег на случай, если они затеют
судебный процесс об учреждении над ним опеки, чтобы не оказаться без гроша.
– Значит, мистер Шелби понимал, что они задумали?
– К этому времени – да. Все делалось слишком откровенно. Вы
сами подумайте, какая это кошмарная история, мистер Мейсон. Ни с того ни с сего
человека волокут в суд, объявляют его слабоумным, неспособным вести собственные
дела и отбирают все то, что он столько лет копил. Представьте, вы отложили
достаточно денег для спокойной и независимой старости, а тут нагрянули какие-то
родственники, отобрали все до последнего цента, заперли вас в так называемый
санаторий, который мало чем отличается от обыкновенной тюрьмы! Вам бы это
понравилось?
