— И я бы сделала это снова! — заявила она. Она не собиралась притворяться, будто сожалеет, что поранила солдата. Он хотел пнуть ногой Клэр Мак-Кей, а она не могла допустить, чтобы это случилось.
— Конечно, вы бы сделали это снова, — согласился Кит. — И вот причина, по которой все мы считаем вас злой, миледи. Для нас большая честь, что вы наша госпожа.
Ропот одобрения последовал за похвалой Кита. Джоанна была возбуждена. Она откинула волосы назад. Она старалась держаться так, будто ее вовсе не поразило замечание Кита.
— Полагаю, у вас есть все права называть меня злой, господа, но я бы не хотела, чтобы такие вещи говорились при моей маме. Она не поймет.
— Джоанна! — выкрикнул Габриэль.
Ей показалось, что он потерял терпение. Он довольно долго ждал, когда она обратит на него все свое внимание. Повернувшись к мужу, она улыбнулась ему снизу вверх.
— Что вам угодно, милорд?
Его веки задергались. Он и впрямь истощил уже все! свое терпение. Джоанна собралась с силами, а затем у нее вырвалось:
— Я не притворялась, будто падаю в обморок в первый раз, и действительно потеряла сознание сегодня днем. Однако, — быстро прибавила она прежде, чем он успел снова зарычать на нее, — я и вправду не больна. Глинис объяснила мне, что это такое.
— Идите в постель!
— Я знала, что вы так поступите! — закричала она.
Он схватил ее за руку и повернулся, чтобы увести ее из залы. Она не слишком-то поддавалась и всячески старалась вырваться.
— И сколько же я должна пролежать в постели?
— Пока вы не скажете мне, отчего вам нездоровится, — повелительно сказал он. — Проклятье! Я знал, что вы недостаточно крепки, чтобы прожить тут целый год.
Она охнула на весь зал и принялась серьезно возражать. Конечно, все солдаты наблюдали за ними. И все разом улыбнулись, когда услышали, что ответила Джоанна их лаэрду:
— Если вы полагали, что я такая слабая, то могли бы не жениться на мне!
Габриэль усмехнулся. Джоанна вырвала у него руку и быстро отступила на шаг, прежде чем он успел снова поймать ее.
— Спорю, что она опять готова разозлиться, — заметил Линдзи.
Отец Мак-Кечни покачал головой.
— Только не на милорда, — сказал он солдату. — Она снисходительна к Мак-Бейну.
— Сейчас она не выглядит снисходительной, — возразил Брайан. — Она хмурится точь-в-точь, как он.
Но Джоанна не обращала внимания на реплики солдат. Все ее внимание было устремлено на упрямца-мужа:
— Вы жалеете, что женились на мне, не так ли? Он не слишком торопился с ответом.
— Вы женились на мне только из-за земли. А как только я умру, вам тут же захочется взять в жены рослую дюжую женщину, — наверное, такую, которая будет рыгать за столом громче ваших людей!
Выражение его лица заставило ее примолкнуть.
— Вы не умрете. — Он прошептал этот приказ хриплым голосом, исполненным муки. Она была ошеломлена. Габриэль, казалось, пришел в ужас. — Я не хочу вас потерять.
— Вы меня и не потеряете.
Она шагнула вперед и взяла его за руку. Слезы наполнили ее глаза, когда она посмотрела на Габриэля, пытаясь унять в себе нахлынувший поток чувств.
Он любил ее. Он пока не сказал ей этих слов, но об этом говорили его глаза. Джоанна почувствовала себя полностью захваченной им.
Они вместе поднимались по ступенькам. Она чувствовала, как он дрожит. Ей не хотелось, чтобы он продолжал тревожиться, и поэтому остановилась у подножия лестницы, которая вела на второй этаж, где находилась их спальня, и повернулась к мужу.
Все мужчины вытянули шеи, желая знать, что там происходит, но они были слишком далеко, чтобы слышать их разговор.
— Габриэль, вы помните, что меня тревожило перед тем, как мы поженились?
— Вас тревожило слишком многое, чтобы я мог вам ответить, жена. Не отталкивайте мои руки. Я собираюсь донести вас наверх. Или вы не понимаете, что сломаете себе шею, если потеряете сознание, стараясь взобраться по этим крутым ступенькам? Вы можете не тревожиться о своем благополучии, но я о нем позабочусь непременно.
Он знал, что выдал себя с головой. Ему не нравилось чувствовать себя в плену у нее.
— Что скажет мне ваша матушка, когда приедет сюда и найдет свою дочь мертвой? — пробормотал он.
Она улыбнулась:
— Мама должна будет полюбить вас, Габриэль.
Ее муж выглядел рассерженным. Он поднял ее на руки. Она тут же поцеловала его.
— И все же вы будете лежать в постели, — заявил он.
— В ночь после того, как мы поженились, я сказала вам, что я бесплодна.
— Нет, не вы сказали. Это мне сообщил Николас.
— Но в нашу первую ночь я наверняка упомянула об этом.
— Да, — кивнул он. — И даже не один раз.
Он нес ее по лестнице. Она опустила голову ему на плечо. Ее пальцы были заняты тем, что поглаживали сзади его шею.
Она подумала, будет ли у их ребенка кожа того же цвета, что и у мужа. Еще она подумала, что она, кажется, хочет иметь девочку, но потом решила, что будет очень рада и мальчику.
— Это не так, — прошептала она со вздохом.
Она ждала, что он поймет ее. Он не говорил ничего, пока они не добрались до их спальни.
— Вы слышали, что я сказала? Это не так, — повторила она.
— Что не так?
— Я не бесплодна.
Он открыл дверь, но медлил на пороге. Его взгляд был устремлен на жену. Медленно он опустил ее на пол.
— Вы и впрямь полагаете, что это так важно для меня? Вы и Алекс — вот и вся необходимая мне семья. Мне не надо другого ребенка. Проклятье! Женщина, или вы до сих пор не поняли, как я… что вы значите…
Дьявол, он говорит совершенно бессвязно, словно старуха. Жестом он пригласил ее войти внутрь.
— Воины не обременяют себя таким чувством, как любовь, — пробормотал он.
Он выглядел несчастным. Она не улыбнулась: ей было известно, что он не любит говорить о том, что чувствует. Вот черта, свойственная им обоим, думала она.
— Габриэль…
— Я не хочу, чтобы вы думали о своей бесплодности, Джоанна. Перестаньте себя изводить.
Она медленно вошла в их комнату.
— Может быть, вам и не нужен другой ребенок, милорд, но я должна объявить вам, что через шесть-семь месяцев вы его получите.
Он не понял. И покачал головой.
— Да, у нас будет ребенок, — сказала она.
