Подобрав меч, Алекс снова бросился к дверям:
— Тебе нужно сидеть у огня и шить, мама. Так сказал папа.
— Вот как?
Алекс открыл дверь.
— Да, так, — ответил он. — Так папа сказал.
— И что же еще сказал отец?
Алекс обернулся и указал на нее.
— Тебе следует быть там, где положено. Разве ты сама не помнишь?
Нет, ей необходимо поговорить с Габриэлем о тех возмутительных вещах, которые он говорит их сыну!
— Я помню, — ответила она. — А теперь беги. Ты не должен заставлять Огги ждать себя.
Алекс забыл захлопнуть дверь.
Джоанна кончила расправлять складки, вздохнула всей грудью и пошла вниз. Мэган как раз поднималась по ступенькам, чтобы позвать свою госпожу. Она едва не свалилась через перила, когда заметила, что надето на Джоанне.
— Не может быть, что вам так холодно, миледи, чтобы надеть сразу два пледа! Здесь в них будет слишком жарко…
— На мне нет двух пледов, — пояснила Джоанна. — Я надела только один.
Мэган вскарабкалась еще на несколько ступенек, чтобы поближе рассмотреть костюм своей госпожи.
— Великий Боже, вы сделали новый плед! А милорд знает?
— Пока нет, — ответила Джоанна.
Мэган перекрестилась. Джоанна попыталась объясниться:
— Я уверена, что муж поддержит меня. Он очень считается с моим мнением и с моими предложениями. Да, я уверена, что он будет на моей стороне в этом деле.
Мэган еще раз перекрестилась. Как видно, Джоанна не убедила ее.
Хозяйка рассердилась.
— Все идет прекрасно. Перестаньте креститься, — прибавила она, когда Мэган поднесла руку ко лбу, чтобы осенить себя еще одним крестным знамением.
— Пока еще никто вас не видел, — вырвалось у девушки, — еще есть время переодеться в нужный плед.
— Вздор, — ответила Джоанна. Она попыталась придать своему лицу безмятежное выражение. Но, правду сказать, реакция Мэган заставила ее нервничать. Она распрямила плечи и продолжала спускаться по лестнице. Мэган подхватила юбку и понеслась вниз впереди нее.
— Куда это вы? — спросила Джоанна, когда Мэган бросилась в коридор, ведущий к задним комнатам башни.
— Собираюсь принести несколько дополнительных чаш для вас, миледи. Предчувствую, что вам их понадобится по меньшей мере пять, прежде чем вы добьетесь сочувственного отношения мужчин к этому пледу.
Мэган исчезла за углом прежде, чем Джоанна успела сказать ей, что не имеет намерения чем-нибудь швыряться. Тут ее внимание привлек отец Мак-Кечни. Он шел, вытаращив на нее глаза.
Джоанна остановилась на нижней ступеньке и ждала, пока священник оправится от изумления.
— Ну и ну, — шептал он, — ну и ну…
— Добрый вечер, отец мой.
Он не ответил на ее приветствие, находясь словно в столбняке. Его реакция испугала ее еще больше.
— Вы полагаете, что мой муж и его солдаты будут очень огорчены тем, что я сделала?
Священник вдруг расплылся в широкой улыбке.
— Я встану возле вас, когда они вас заметят, — сказал он. — Для меня большая честь проводить вас к вашему супругу.
Отец Мак-Кечни взял Джоанну под руку. Она не заметила этого.
— Я думаю, что сначала они будут немного огорчены, — пояснила она. — Но только чуть-чуть.
— Да, — согласился он. — Скажите мне, дитя мое, когда вы в последний раз исповедовались?
— Почему вы спрашиваете?
— Предпочтительнее было бы получить отпущение грехов, прежде чем вы встретитесь с Создателем.
Джоанна натянуто улыбнулась.
— Вы преувеличиваете, отец мой. Никто не осмелится меня трогать.
— А я думаю не о солдатах, — ответил он. — Я обдумываю, как поведет себя ваш муж. Идемте же, дитя мое. Я спешу стать свидетелем сражения, в которое вы собираетесь вступить.
— Все они смирят свой гнев.
— Возможно, — рассуждал священник, — однако нагорцы считают свои пледы священными, Джоанна.
— О Господи, я не должна бы…
— Нет, конечно, должны, — возразил отец Мак-Кечни. Все это время он старался оторвать ее руку от перил.
— Отец мой, а вы за или против этой перемены в наших пледах?
— Я — за, — ответил священник. Потом он расхохотался: — Я наложил на себя покаяние и готов был поститься сегодня. К счастью, не стал. А то бы я пропустил…
Он не закончил. Джоанна испустила стон.
— Вы заставляете меня страшно волноваться, — призналась она.
— Простите, дитя мое. Я не хотел этого. А знаете ли, вам, возможно, стоило бы оторваться от перил.
— Я буду вести себя так, как будто не произошло ничего особенного, — решила она. — Что вы думаете об этом плане?
— Это от неведения, дитя мое! — продолжил он ее мысль.
— Да, вот что я сделаю. — Она выпустила перила и взяла отца Мак-Кечни за руку. — Я оправдаюсь своим полным неведением. Благодарю вас. Вы дали мне замечательный совет.
— Если так, то я оправдаюсь безумием…
Отец Мак-Кечни пожалел, что отпустил эту шутку, как только слова слетели у него с языка. И тут же расплатился за свое опасное замечание — ему пришлось теперь нести свою хозяйку вниз по лестнице, пока она приходила в себя.
— Я встану возле вас, — пообещал он. — Не волнуйтесь — иначе нас ждет полный провал.
…Все солдаты уже стояли у столов. Габриэль разговаривал с Колумом и Китом и заметил ее раньше всех остальных.
Он покосился на Джоанну, затем прищурился и снова посмотрел. Она улыбнулась на ходу, направляясь к своему месту за столом.
Кит и Колум обернулись одновременно.
— Господи, что она сделала с нашим пледом? — проревел свой вопрос Колум.
— Я вижу это или мне мерещится? — вскричал Кит в тот же момент.
Тогда все повернулись к Джоанне. Охи и ахи наполнили воздух. Джоанна притворилась, будто не замечает всеобщего потрясения.
— Я вам говорила, что все будет хорошо, — шепотом похвастала она священнику.
Габриэль прислонился к двери и продолжал смотреть на свою жену.
— Мак-Бейн, вам лучше что-нибудь предпринять до того, как произошел взрыв, — сказал Колум.
Габриэль покачал головой.
— Слишком поздно, — заметил он, — но и самое время кое-кому сделать выбор.
Лицо Кита стало совершенно багровым:
