— Предположим. Но как я доберусь до эрцгерцога?
— Он сам к вам придет. Мои шпионы донесли мне, что на следующей неделе запланирован визит эрцгерцога в Архив Ницше. Он хочет застать вас врасплох.
— Зачем врасплох?
— И у вас есть недруги и завистники, дорогая Лиззи.
— У меня? — не поверила Элизабет. — Кто, например?
— Например, ваша бывшая благодетельница Козима Вагнер. Она недавно посетила Веймар и была принята эрцгерцогом.
— Была в Веймаре и не зашла повидаться со мной?
— Более того. По слухам, она пыталась внушить эрцгерцогу, что вы присваиваете деньги из фонда Архива.
— Я присваиваю деньги из фонда Архива?! — вспыхнула Элизабет. — То есть ворую у себя самой? На чем она основывает свои обвинения?
— На вашем пристрастии к дорогим нарядам. Вот это милое платьице, оно, небось, из Парижа? И сколько оно стоит?
— Не мой ли дорогой друг, уважаемый, обожаемый граф Гарри, строго-настрого наказал мне одеваться элегантно и дорого, чтобы получать благотворительные пожертвования для Архива? Не он ли объяснил мне, что богатые бедным не подают? Так и прикажете объяснить это эрцгерцогу?
— Вам ничего не придется объяснять — эрцгерцог человек воспитанный, он вас про цену платьев спрашивать не будет, он будет разглядывать экспонаты и прикидывать, сколько денег вложено в витрины и ремонт. И оценивать вашу способность увеличивать благотворительные пожертвования. А увидев киоск с керамическими копиями бедного Фрицци в кресле на колесиках, поймет, что вы на многое способны. Вот тут-то вы и сразите его предложением открыть еще один музей — и он вам поверит.
Петра
Граф Гарри, как всегда, оказался прав — эрцгерцог прислушался к совету Элизабет открыть рядом с Архивом Ницше музей изящных искусств. Но, как человек осмотрительный, он сначала пригляделся к способам, при помощи которых фрау Фюрстер-Ницше так успешно вела дела Архива. От эрцгерцога не укрылся слегка обидный факт уменьшения числа посетителей музеев Гете и Шиллера по сравнению с мощным потоком посетителей Архива Ницше. И еще более любопытный факт решающей роли графа Гарри Кесслера в широком оповещении публики о достоинствах нового Архива. Может, и впрямь стоит украсить Веймар еще одним новым музеем, а этого блестящего умельца-графа назначить его директором?
Граф Гарри
Для начала эрцгерцог пригласил графа Гарри на ужин. Это была чисто мужская трапеза — несколько приближенных и никаких дам. После ужина эрцгерцог отозвал его за угловой столик и навел разговор на идею нового музея. Гарри пустил в ход все свое красноречие, и перед эрцгерцогом разверзлась бездна звезд полна — даже он, по собственному признанию, недостаточно образованный и слабо разбирающийся в искусстве, был потрясен открывшейся перспективой. Перед его восхищенным взором замелькали выставки, лекции и семинары, а главное — восхитительные ужины с настоящими мэтрами и с грядущими знаменитостями, которые по его милости станут знаменитостями прямо у него на глазах. И его слегка поблекший дворец снова засверкает яркими красками, когда слегка пренебрегавшие им коронованные родственники снова начнут съезжаться в ответ на его приглашения. А как обрадует этот восхитительный карнавал искусств молодую жену эрцгерцога Корнелию!
— Очень скоро Веймар опять станет культурной столицей Германии! — вслух прочитал его мысли граф Гарри.
В ответ эрцгерцог посоветовал графу подыскивать подходящее здание для нового музея. После ужина Гарри навестил свою верную союзницу, поджидавшую его в своей гостиной на втором этаже Архива Ницше. Зная, что он только что обильно поужинал, она не приготовила ничего, кроме бутылки шампанского. Увидев его сияющее лицо, Элизабет без лишних вопросов стала наливать вино в бокалы. Только после первого глотка она спросила:
— Ну, и что он сказал?
— Предложил подыскивать подходящее здание для нового музея. Наивный человек ваш эрцгерцог! Как он мог себе представить, что я его еще не нашел?
Петра
Граф Гарри выбрал для музея здание в самом сердце Веймара на Театральной площади. Музей открылся обширной выставкой скульптур Родена. На вернисаж съехались лучшие люди Европы — как королевские особы, так и знаменитые художники и писатели. Граф Гарри не упустил ни одной возможности для рекламы своего детища, а возможности у него были безграничные. Служащие охотно рекомендовали всем посетителям выставки воспользоваться случаем и наведаться еще и в Архив великого философа Фридриха Ницше. Поток посетителей плавно перетекал из одного музея в другой.
Из дневника графа Гарри
23 июня 1903 года
Сегодня в одиннадцать утра эрцгерцог и эрцгерцогиня посетили открытие выставки художника Макса Клингера. Целый час я водил их из зала в зал. Эрцгерцогиня выражала свой восторг искренне и наивно. Поначалу этикет сдерживал ее, но вскоре ее хорошие манеры отступили перед чистым удовольствием. Она очень естественна. Эрцгерцог вел себя с высокомерной сдержанностью, но все же с полной готовностью служить искусству.
К полудню я пригласил на вернисаж местную элиту. Все как один пришли вовремя, любезные и нарядные. Это была очень элегантная толпа. Можно считать этот вернисаж большим успехом моей любимой затеи.
Петра
И вправду, Веймар вскоре опять стал культурной столицей Германии. Он даже начал соперничать с культурной столицей Европы — Парижем, который не спешил признавать славу восходящих светил современного искусства. А Веймар при содействии графа Гарри их признавал и прославлял.
Из дневника графа Гарри
5 августа 1903 года
Торжественный ужин в честь писателя Андре Жида в Бельведерском дворце эрцгерцогини. Гости расположились небольшими группками за маленькими столиками, живописно разбросанными по просторному залу для трапез. Я сидел рядом с эрцгерцогиней, между Андре Жидом и прусским послом Мюллером. Элизабет, которой я устроил приглашение на ужин, непрерывно щебетала за другим столиком. Нужно вразумить ее, чтобы она говорила поменьше. Она утверждает, что это у нее нервное.
Потом Андре Жид читал отрывки из своих книг в круглом императорском зале. Присутствовало около тридцати человек. Андре Жид произносил свои тексты медленно и внятно, чтобы все хорошо его поняли.
Я отвозил Элизабет домой в своем фиакре. По дороге она сообщила мне, что этот ужин очень удался. А дальше продолжала тарахтеть без перерыва в восторге от того, что провела вечер среди столь высокопоставленных персон, и все пыталась узнать у меня, достаточно ли элегантно она была одета для такого изысканного общества. Я терпел, терпел, но под конец не выдержал:
— Вы должны понять, что вы здесь представитель самого великого философа современности Фридриха Ницше. Вы — гордость этого города, благодаря вашему Архиву он превратился в культурную столицу Германии. Так что все эти высокородные ничтожества должны быть благодарны вам за то, что вы согласились провести вечер в их обществе.
