В глазах Киппенберга затеплилась тень понимания.
— Я готов выслушать все, что вы скажете, — сказал он.
— Сколько экземпляров вы планируете издать?
— Для начала 300.
— И сколько предположительно будет стоит один экземпляр?
Киппенберг покосился на дверь — Лу поняла: он знает, что секретарша подслушивает, совсем как Мари. Потом взял листок поэмы Райнера и написал на обороте цифру.
— Смело! — воскликнула Лу, взглянув на листок. И поставила под цифрой Антона 500.
— Издавайте столько. Я с ходу покупаю триста.
— Что значит — с ходу?
— Я плачу за них вперед.
— За все триста? И куда вы их денете?
— Штук 30 вы отправите мне, а остальные я подарю вам. Но вы сообщите в газетах, что бо́льшая часть тиража разошлась в первый же день.
— А дальше что?
— А дальше во всех главных газетах Германии появятся рецензии на сборник, восхваляющие поэму Райнера.
— Вы так в этом уверены?
Может быть, Лу не вполне была уверена, но Киппенбергу она этого не показала.
— Вы наверно догадываетесь, что предложения мне делали не только молодые поэты, но и молодые критики. И некоторые из них сейчас весьма влиятельны.
Киппенберг понизил голос:
— Но это же авантюра! Нас могут схватить за руку!
Лу тоже понизила голос:
— Главное, держите язык за зубами, и никто нас не схватит. Вы же не станете отрицать, что Райнер Рильке очень талантливый поэт? Талантливый, но недостаточно признанный. Разве такой уж грех протянуть ему руку помощи? Ведь он бедный, больной и бездомный.
И положила на стол конверт с деньгами, Антон молча взял его, пересчитал кредитки и сунул конверт в карман.
Лу поднялась, готовясь уходить.
— Значит, договорились? А на какой месяц вы планируете выход сборника?
— Я предполагаю, что сборник выйдет в мае будущего года.
— Отлично, это дает мне достаточно времени на подготовку.
Под пристальным взглядом секретарши Киппенберг проводил Лу до двери, поцеловал ей руку на прощание и прошептал:
— Жаль все-таки, что я тогда не сделал тебе предложение.
Петра
Лу провела еще неделю в Берлине для того, чтобы встретиться со своими бывшими поклонниками, тем более что некоторые из них были больше, чем поклонники. Я не берусь воспроизвести все их разговоры, но один, особенно впечатляющий, все-таки приведу.
Лу
Она послала своему приятелю Мартину Буберу открытку с предложением встретиться через три дня в кафе Каплинского на Курфюрстедам. Почта в Берлине работала отлично, и Лу была уверена, что, получив открытку, Мартин сумеет выкроить время для встречи. И не ошиблась — еще издали она узнала за стеклянной стеной кафе красивую голову Бубера, освещенную стоящей на столике лампой. Увидев ее в дверях, Мартин, широко раскинув руки, пошел ей навстречу:
— Лу, дорогая, как я рад вас видеть! Вы еще прекрасней, чем были, когда мы работали над вашей знаменитой книгой «Эротика»!
Лу не стесняясь поцеловала Мартина в смуглую щеку.
— Да, вы как издатель моей книги проделали отличную работу, достойную таланта ее автора!
Они вернулись к столику у окна и, заказав кофе с прославленными крошечными пирожными Каплинского, пару минут сидели молча, наслаждаясь взаимным пониманием и симпатией. Когда официантка, закончив расставлять приборы с пирожными, оставила их наедине, Мартин сказал:
— Я неплохо знаю вас, дорогая Лу. Если вы вызвали меня сюда открыткой, значит, я вам зачем-то нужен. Так не тяните и скажите прямо, чем я могу вам быть полезен.
Лу выбрала самое привлекательное пирожное, наколола на вилочку и, задержав у рта, согласилась:
— Вы умница, Мартин, я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Не стану скрывать, я затеяла отчаянную авантюру с благородной целью спасти моего давнего друга Райнера Рильке.
— Вы что, опять вместе? — удивился Мартин.
— Конечно, нет! Если бы мы опять были вместе, Райнер бы не нуждался в службе спасения, а был удовлетворен и счастлив. А сейчас он одинок и в таком отчаянии, что я боюсь не только за его рассудок, но и просто за его жизнь.
— Не могу представить, как я могу его спасти. Хотя я издал вашу книгу об эротике, вряд ли смогу заменить ему вас.
— Заменить меня Райнеру не мог бы даже знаменитый граф Гарри Кесслер, — засмеялась Лу. — Но вы можете помочь мне обратить внимание читающей публики Германии на исключительно талантливую поэзию Райнера.
— Вы хотите сказать, что речь идет не о любви, а о поэзии?
— Нет-нет, именно о любви! Но не о женской любви, а о любви читателей. Если Райнера начнут любить читатели, то любовь читательниц будет ему обеспечена.
И Лу открыла Мартину суть своей интриги с издательством «Инзель Бюхерай». Как она и ожидала, Мартин пришел в восторг.
— То есть вы пытаетесь избавиться от Райнера, окружив его влюбленной толпой других женщин? Я всегда считал вас хитрой штучкой, Лу Саломе, но не думал, что вы изобретательны до такой степени!
— Так вы поможете мне?
— С удовольствием, если смогу. Что я должен для вас сделать?
— Вы — человек влиятельный в определенных интеллектуальных кругах. Я хотела бы, чтобы, когда сборник Киппенберга выйдет, вы написали и опубликовали в уважающих вас изданиях хвалебный отзыв не столько о сборнике, сколько о поэме Райнера.
Мартин, конечно, уже предвидел эту просьбу и приготовил достойный ответ:
— Вам не кажется, что для начала я должен эту поэму прочитать?
Лу, конечно, тоже предвидела его требование и приготовила не менее достойный ответ:
— Суть в том, чтобы вы согласились написать хвалебный отзыв о поэме Райнера независимо от того, понравится ли она вам или нет.
— То есть вы подозреваете, что она мне не понравится!
— Это возможно. Иначе, зачем бы я заранее обратилась к вам за помощью?
Мартин задумался.
— А как же мое доброе имя? Что, если надо мной будут смеяться?
Лу взяла еще одно пирожное.
— Поверьте, никто смеяться не будет. Наоборот, все будут восхищаться вашим вкусом. Обещаю, вы окажетесь в очень хорошей компании. Вы сделаете это для меня?
Мартин рассеянно отхлебнул кофе и вспомнил о пирожных. Он сразу наколол на вилочку два и даже не заметил, как проглотил их.
— Не так стремительно! Дайте подумать.
Лу положила на столик копию поэмы.
