— А как ее звали?
— Она долго не имела имени, была только безымянной женой Потифара, пока кто-то через несколько веков не назвал ее Зюлейкой.
— Значит, Зюлейка возжелала прекрасного Иосифа. Как же вы изобразили это в балете?
— Это трудно передать словами, это надо увидеть. Поедешь в Париж на премьеру?
— Я? Ты с ума сошел! Я не желаю видеть такую развратную гадость!
— Почему ты решила, что это развратная гадость?
Элизабет достала из правого ящика стола газетный листок и протянула его Гарри.
— Вот, я прочла в местной газете перевод статьи главного редактора парижского «Фигаро» Кальметта. Он пишет, что твой возлюбленный Нисчинский…
— Нижинский!
— Какая разница? Об их русские имена можно язык сломать. В газете написано, что твой возлюбленный Нисчинский… — на этот раз Гарри сдержался и не стал ее поправлять, — …воплощенная похоть, оскорбляющая чувства приличных женщин. И что твоего возлюбленного Родена надо лишить государственных заказов за его отвратительные эротические эскизы русских танцовщиков, выставленные в Сакре-Кер.
— Зачем ты читаешь эту клевету? — вспыхнул Гарри. — Ведь ты не видела ни балета, ни эскизов Родена.
— Но я видела, как тебя выгнали из твоего любимого музея из-за эскизов Родена. И как ты из-за этого страдал. Я не хочу, чтобы ты мучился опять.
— Но именно благодаря балету я наконец перестал страдать! Конечно, потеря музея была для меня страшным ударом — из вершителя Но я видела, как тебя выгнали из твоего любимого мусудеб многих художников я стал одним из рядовых любителей искусства. Я уже не директор престижного музея, а просто богатый щелкопер, проматывающий наследство отца. А теперь я один из творцов, мы вместе делаем чудо — нечто, чего раньше не было!
Элизабет иронично поинтересовалась, как Гарри делает чудо. Но тот иронии не принял, он был слишком увлечен своим балетом:
— Представь, я вхожу в зал для репетиций, он совсем пустой — огромное пространство натертого паркета, да в углу пара стульев и рояль. Гуго, как всегда, сказался больным и не пришел, он терпеть не может репетиций. Так что я один излагаю хореографу и композитору сюжет следующей сцены, ее суть и задачу. Композитор наигрывает главную музыкальную тему, и хореограф зовет Нижинского, чтобы вместе с ним разрабатывать рисунок танца. И все они советуются со мной как с равным. Не как с пресыщенным богачом, играющим в искусство, а как с таким же творцом, как они. Ты понимаешь, как мне это важно?
— Я понимаю, что тебя ничего не удержит в Веймаре, пока ты не развяжешься с этим балетом.
И Элизабет заплакала, что случалось с ней крайне редко.
Петра
Граф Гарри вернулся в Париж и с головой окунулся в создание балета «Легенда об Иосифе». К началу 1914 года спектакль был почти готов к премьере. Это было очень кстати — Европа пузырилась довольством и искусством. Как грибы после дождя возникали новые оперные и балетные постановки, атонические симфонии, новые живописные измы, новые виды поэзии — без рифмы, без ритма, без смысла. Любителей искусств особенно утомлял смысл — казалось, в жизни европейцев было слишком много лишнего смысла. И никто не ожидал, что вся эта благодать рухнет в одночасье и жизнь внезапно обретет смысл как противоположность смерти.
28 июля 1914 года началась Первая мировая война.
Хотя граф Гарри Кесслер назвал первый том своих мемуаров «Путь в бездну», даже в июле 1914 года ни он, ни его спутники, порхающие в вихре вальса из одной столицы Европы в другую, не догадывались, что это и есть путь в бездну. Они были так увлечены этим порханием, блеском, этим фейерверком выставок и премьер, что мысль о чем-то дурном не приходила им в головы.
Граф Гарри
Премьера балета «Легенда об Иосифе» состоялась в парижской опере 14 мая 1914 года. Она прошла при полном восторге зала, но граф Гарри был слегка разочарован — не все его высокопоставленные аристократические друзья-приятели явились в оперный зал. Гораздо бо́льшие надежды Гарри возлагал на лондонскую премьеру, которая была назначена на 23 июня в театре на Друри-Лейн.
Лондонский успех стал настоящим триумфом — о нем писали газеты, говорили во всех модных салонах. Однако третье представление балета, назначенное на 29 июня 1914 года, опять разочаровало графа Гарри. Королевская чета, которая должна была осчастливить спектакль своим присутствием, в последнюю минуту прислала свои извинения — их задержали семейные осложнения.
Вскоре стало известно, какие осложнения случились в королевской семье: в Сараево сербским студентом Гаврилой Принципом был убит наследник австро-венгерского императора эрцгерцог Франц Фердинанд. Известие об этой трагедии было очень огорчительным, но даже тогда никто не заподозрил, что это прямой путь в бездну.
Петра
Во Франции убийство эрцгерцога Франца Фердинанда прошло, можно сказать, незамеченным — все внимание было приковано к судебному процессу над женой министра финансов мадам Галлуаз, которая застрелила редактора парижской газеты «Фигаро» Кальметта за то, что он опубликовал ее личные письма. Услыхав эту новость, граф Гарри тихо возликовал — совсем недавно он сам собирался убить Кальметта на дуэли за его гнусную статью о Нижинском и Родене. И наверняка застрелил бы — граф был отличным стрелком, — если бы Роден не взмолился и не отговорил друга вызывать обидчика на дуэль, потому что тогда Гарри, как иностранного подданного, посадили бы в тюрьму за убийство. Теперь отважная мадам Галлуаз восстановила справедливость и 29 июня 1914 года была оправдана судом, что отвлекло всеобщий интерес французов от международных событий.
И никто не заметил, что Европа уже ступила на край бездны. И бездна смотрит ей в глаза, как и предсказывал Фридрих Ницше.
Граф Гарри
За обедом в «Савойе» Огюст Роден спросил графа Гарри:
— Я слыхал, что ты собираешься сегодня вернуться на континент?
— Давно пора, — ответил Гарри. — Меня ждут и в Берлине, и в Веймаре.
— Если ты подождешь до завтра, мы можем поехать вместе.
— Отлично! — воскликнул Гарри, и они на следующий день покинули Англию.
Перед сном Гарри написал в своем дневнике:
«Роден оказался прекрасным спутником. Всю дорогу через Ла-Манш старик был весел и остроумен и даже не подал виду, что страдает морской болезнью. Он сознался в этом только в поезде. На вокзале в Париже его встретила подруга, и мы расстались, почти не прощаясь. Он крикнул мне вслед:
— Встретимся в четверг у графини!
Я думаю, он имел в виду мою маму, в салоне которой по четвергам собираются интересные люди».
Но в салоне у графини Кесслер они не встретились — 28 июля 1914 года началась Первая мировая война.
