Слегка удивленный собственной покладистостью, Гарри неохотно взял пьесу и оправдал себя: «Ладно, прочту, а потом помою руки».
Пьеса оказалась довольно умелой, ее идея даже показалась графу оригинальной — император Франции был представлен честным доблестным человеком, погубленным злодеями и клеветниками. По дороге на вокзал граф на минутку зашел в Архив, чтобы вернуть Элизабет рукопись. Коробочек с книгами Ницше на столе уже не было.
— Что, ты книги уже отправила? Ну и темп! — восхитился он.
— Со специальным нарочным. Через десять дней у дуче день рождения, и я хочу, чтобы мой подарок прибыл точно в срок. Ну, а как тебе пьеса?
— Пьеса интересная, — признался граф. — Для бандита он неплохой профессионал.
— Ты ведь знаешь, что он был главным редактором газеты и написал несколько романов?
— Я что-то слышал, но, признаюсь, читать его писанину никогда не стремился. Прощай, дорогая, я должен спешить, чтобы не опоздать на берлинский поезд.
Но из клещей Элизабет не так-то легко было вырваться. Когда Гарри наклонился, чтобы чмокнуть ее в щечку, она ухватила его за лацкан пиджака на удивление сильными маленькими пальчиками:
— Так ты поможешь мне с постановкой?
И Гарри сдался, он не мог устоять перед соблазнительной художественной задачей — участвовать в первой постановке пьесы самого Бенито Муссолини!
— Так и быть, помогу!
Петра
Гарри имел большой опыт по созданию спонсорских фондов для разнообразных художественных проектов. Сколько выставок было им открыто, сколько спектаклей поставлено! Его успеху способствовали многие факторы: тонкое понимание искусства, умение очаровывать, его красота и богатство, являющееся гарантией его честности. И на этот раз он умело организовал финансовую поддержку спектакля по пьесе итальянского диктатора. Состав спонсоров был пестрым — одних как раз привлек образ автора, других — участие Архива Ницше, третьих — национальное тщеславие, желание быть первыми в создании спектакля по пьесе человека, имя которого было у всех на слуху.
Оказалось, что непросто было найти режиссера. Конечно, Гарри не мог согласиться на посредственного постановщика, но все истинные мастера театра были ненавистниками фашизма. И наверняка недоброжелателями итальянского дуче. И все же графу Гарри удалось привлечь известного режиссера с именем к постановке спектакля по пьесе Муссолини «Наполеон», но тот согласился только при условии, что его имя останется неизвестным публике.
Сговориться с веймарским театром, на сцене которого должна была идти пьеса Муссолини, тоже было непросто. Эту задачу взяла на себя Элизабет и блестяще выполнила — что подтверждает: за последние годы она стала одним из столпов города. И даже, возможно, интернациональной звездой. Ведь недаром к ней зачастил посол Италии, господин Орсини. Недавно она пригласила Гарри на обед, который давала в честь посла. Глядя на своего почетного гостя снизу вверх — с возрастом Элизабет стала совсем крошечной, — она произнесла речь, в которой сравнила Муссолини с Бисмарком.
Из дневника графа Гарри
31 декабря 1931 года
Печальный новогодний вечер. Последний вечер одного катастрофического года и начало другого. Возможно, еще более катастрофического. После ужина я лег спать в состоянии отчаянной депрессии.
1932 год
И вот, через два года после того, как я согласился помочь Элизабет с постановкой пьесы дуче, в газетах появились объявления о спектакле. Я отправился в Веймар вечерним поездом. Все вагоны были заполнены молодчиками «Стального шлема» — они ехали в Кобленц на какой-то праздник. Их серая униформа мало отличается от униформы рейхсвера. Всю дорогу они распевали «Вахту на Рейне», «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес» и другие патриотические песни. В Веймаре они высыпали на платформу, оттесняя других пассажиров, в полурасстегнутых мундирах, пьяные, шумные, не знающие дисциплины. Один взвод регулярной армии способен справиться с таким сбродом.
Лу
Лу очень любила свой дом в геттингенском пригороде, но все же иногда на нее наваливалась необъяснимая тоска, которая заставляла ее вызывать такси и мчаться в город. Там она, сливаясь с толпой, без особой цели бродила по магазинам, забегала на пару сеансов в кинотеатр и заканчивала свой выезд в свет посещением любимого итальянского кафе. На этот раз, в ожидании заказанных ею ньекки с горгонзолой, она лениво перебирала газетные листки, оставленные кем-то на соседнем стуле. И неожиданно увидела набранное крупным шрифтом объявление о спектакле по новой пьесе Бенито Муссолини «Наполеон».
Оказывается, Бенито пишет пьесы! А как понять утверждение, что пьеса новая? Неужто он среди своих государственных дел находит время для сочинительства? Лу стала внимательно изучать объявление, изрядная часть которого под крупным шрифтом была заполнена текстом, набранным более мелкими буквами. Она с интересом прочла, что это первая постановка пьесы дуче на немецком языке, и будто есть большая надежда на то, что знаменитый автор может лично приехать в Веймар на премьеру.
Лу слегка кольнуло, что главную заслугу в постановке пьесы Муссолини в элитарном веймарском театре газета приписывает неизменной паре недругов Лу — графу Гарри Кесслеру и директору Архива Ницше, Элизабет Фюрстер-Ницше. Интересно увидеть либерала Кесслера в роли продюсера пьесы главаря итальянских фашистов. Ради одного этого стоило бы съездить в Веймар. А может, и вправду съездить на премьеру и даже, если удастся, заглянуть в глаза Бенито? Интересно, помнит ли он ее? Вряд ли — он, по слухам, дам меняет по три в день. Но поехать все равно стоит.
По дороге домой она, еще сидя в такси, продумала все детали будущей поездки. Первым делом завтра с утра надо будет заказать три билета на спектакль — себе, Маришке и ее парню Юнгеру. Главное — заполучить билеты, а в согласии Маришки Лу не сомневалась. Только бы не опоздать — на такую приманку, как имя дуче, должны слететься все немецкие снобы. Наверняка не только его поклонники, но и ненавистники тоже, даже скорей — именно ненавистники, чтобы увидеть собственными глазами и законно обругать. Нужно спешить, хоть время еще есть, до премьеры остается почти месяц.
Петра
Элитарный веймарский театр не похож на другие театры — он предназначался не для простой публики, а для избранной и был возведен одним из эрцгерцогов для себя лично и для своих верных вассалов. Галерка для студентов и второй партер для среднего класса отсутствовали. Все обито алым бархатом, а кресла спускаются вниз к сцене элегантным амфитеатром, создавая в центральном проходе пологую лестницу из широких ступеней. Для эрцгерцога и его свиты над сценой расположены комфортабельные ложи с глубокими креслами и столиками для закусок.
Лу
Муссолини на премьеру не приехал. Но Лу не пожалела, что затеяла поездку в Веймар. Во-первых, она провела несколько приятных часов в обществе Маришки и Юргена, а ведь после смерти Райнера Маришка стала последней любовью Лу. Во-вторых, пьеса Бенито оказалась не такой уж плохой, вернее, даже просто хорошей, и Лу было приятно вспомнить их несостоявшееся приключение на озере. В ее памяти хранится немало воспоминаний о блестящих поклонниках, но поклонник и одновременно диктатор там только один — правда, если не считать Старика, который тоже оказался диктатором, хотя и не поклонником.
