— Неудачно поскользнулся, — отозвался я.
— Аскольд, а если серьёзно? На тебя… Кто-то напал, да? А ведь тебе предлагали на время финального этапа турнира пожить в общежитии, и…
— Ира, не дави, — поморщился я. — И так голова трещит. Я, между прочим, сегодня экзамен сдавал.
— Мог бы не напрягаться! Мы бы этот вопрос решили, а тебе нужно было сразу идти ко мне и рассказать, что произошло, — зачастила женщина.
— Хватит, — холодно проговорил. А затем, смягчив тон, продолжил: — Мне приятна твоя забота, но она излишняя. Всё под контролем. В пределах допустимых погрешностей. Я жив, и к моему поединку видимых травм не будет.
Что-либо ответить Шапочкина не успела, так как в кабинет учсовета вернулась Троекурова.
— Аскольд Игоревич, одевайтесь. Едем в усадьбу великокняжеского рода Оболенских, целительница рода должна вскоре прибыть туда.
Глава 19
Я сидел в гостиной московской усадьбы рода Оболенских. Роскошная женщина Надежда Григорьевна Оболенская, одетая в синее платье глубокого благородного цвета, сидела в кресле напротив меня, её гордая прямая спина не касалась спинки кресла. На соседнем кресле в похожей изящной и одновременно гордой позе сидела Царица лицея в синей школьной форме с чашкой чая в руке. Вместе эти две благородные дамы образовывали приятную для глаза гармоничную композицию.
Великая княгиня Тверская, выдержав паузу, заговорила первой:
— Итак, Аскольд, мне бы очень хотелось узнать подробности инцидента, при котором вы получили травмы. Я понимаю ваше желание оградить других людей от проблем, которые вам кажутся личными. Но, уверяю вас, если у вас появились новые недоброжелатели во время финального этапа всеимперского турнира, эта проблема личной быть перестаёт.
Я поставил свою чашку с ароматным чаем на столик. Чай заварили как раз к нашему приходу и, по словам великой княгини, он обладал ярко выраженными целебными и тонизирующими свойствами.
В прошлой жизни я обычно обсуждал серьёзные проблемы со своими ближниками, так поступаю и в этой — Вадим и Архун знают обо всём, что со мной происходит. Но их двоих мало, чтобы в нынешней ситуации мне чем-то помочь… Раньше я обсуждал проблемы и с семьёй. Но члены моей семьи были наделены силой и властью… Сейчас же моя семья находится под моей опекой, и может разве что поддержать словами. При этом тётушка начнёт волноваться так сильно, что может поседеть в свои «тридцать с хвостиком».
Но ещё в этом мире у меня появились школьные друзья… И они могут помочь с решением сложных проблем, однако помогать они будут силами родителей.
Теоретически можно сравнить взрослых высокородных аристократов с правителями планет в моей прошлой жизни. Да, мне доводилось много общаться с птицами такого полёта. Но тогда я был равен им.
А сейчас я совершенно неровня великой княгине Оболенской.
Проклятое простолюдинское тело заставляет меня изучать новые грани жизни.
Ну ничего! Не за горами тот час, когда я обрету реальный вес и в этом мире.
А пока придётся довольствоваться тем, что есть — использовать наработанные связи.
— Хорошо, Надежда Григорьевна, — кивнул я. — Начнём с того, что перед моим поединком с княжной Самарской меня попытались подкупить. Предлагали двадцать миллионов за проигранный бой, — я достал из кармана кассету с копией записи, сделанный на диктофон.
— Вы по-прежнему фиксируете всё, что вам говорят? — неодобрительно проговорила великая княгиня. Надо же, всё ещё помнит про тот случай, когда я отдал членам учсовета похожую кассету с записями угроз в мой адрес от Валентина Митта.
— Не всё, а только слова тех людей, кому не доверяю, — спокойно ответил я. — Увы, в моём положении нужно уметь обезопасить себя.
— Если бы вы в своё время приняли наше предложение, вы бы не оказались в таком положении.
— Увы, тогда и будущее моё было бы весьма ограничено, — отозвался я.
— Отнюдь, — покачала головой великая княгиня. — Но вернёмся к попытке подкупа. Вы отказались, выиграли бой, а затем?..
— На меня и моего Наставника напали. Два неизвестных Мастера.
Великая княгиня на миг замерла и нахмурилась. Подобным образом отреагировала и Софья.
— Мастер молний атаковал быстро и метил мне в ногу. Но после отклонённого мной предложения, ожидая подвоха, по улице я ходил с активированным покровом.
Полагаю, именно так всё и выглядело в глазах нападавших. Про альтеру в этом мире не знают, легко предположить, что я параноик, который ходит везде с активированной защитой из жи́вы, да и ещё и силой почти Мастер. Это вполне может потянуть на правду.
— В общем, завязалась драка, Мастер молнии после нескольких попыток всё ж сломал мне ногу, на которую нацелился с самого начала. А затем Мастера ретировались. И мне удалось лишить Мастера молний глаза.
— Что, простите? — не поверила своим ушам великая княгиня.
— Один из нападавших ушёл без глаза, — терпеливо повторил я. — Во время нападения они не произнесли ни слова, так что по голосу я их не узнаю, а лица были закрыты шапками и шарфами. Но вот отсутствие глаза и атрибут молния довольно чёткие приметы хотя бы одного нападавшего.
Я внимательно посмотрел на княгиню, оценивая её реакцию.
— Два Мастера, — холодно проговорила она, — пришли за чемпионом нашей школы. Какая непростительная наглость.
— Вы поразительны, Аскольд Игоревич, — твёрдо произнесла Троекурова. — Жаль, что и недоброжелатели это прекрасно понимают, раз отправили за вами такие силы. Надежда Григорьевна, — повернулась она к княгине Тверской. — «Алая Мудрость» не может закрыть глаза на этот инцидент. Я полагаю, — она свела брови к переносице, — что за этим стоит род Волынских. Не сомневаясь, что Кирилл Михайлович выйдет в четвертьфинал, сначала они попытались подкупить Аскольда Игоревича за тур до предполагаемого боя Аскольда Игоревича и Кирилла Михайловича. При всём уважение к её сиятельству княжне Самарской, она была бы гораздо более удобным противником для Кирилла Михайловича. Но когда с подкупом ничего не вышло, они решили помочь Кириллу Михайловичу иным способом. При наилучшем для них исходе после травмы Аскольд Игоревич не смог бы вообще выйти на поединок. Но вряд ли недоброжелатели не учли то, что целительница вашего рода поможет Аскольду Игоревичу. Однако даже при таком исходе Кирилл Михайлович во время боя получит большую фору.
— Софья Антоновна, вы не по годам мудрая девушка, но всё же хочу напомнить, что не стоит выносить подобные обсуждения за пределы этой комнаты. К вам это тоже относится, молодой человек. Без неоспоримых доказательств мы не можем открыто обвинить род Волынских в подобной низости.
— Само собой, Надежда Григорьевна, — кивнула Софья.
Я тоже кивнул, соглашаясь со всем произнесённым.
— Однако, как я и сказала, сие было непростительной наглостью, — суровым тоном проговорила великая княгиня и глубоко задумалась. Мы не тревожили её, и лишь спустя сорок секунд уже спокойным голосом Оболенская продолжила: — Ладно, оставим большую политику. Я сама разберусь с этим вопросом, — женщина посмотрела на часы, затем перевела взгляд на меня. — Аскольд, афишировать нападение на вас мы не будем. Наша первостепенная задача — подготовить вас к сегодняшнему поединку и обезопасить перед полуфиналом и финалом. Я очень надеюсь, что вы сможете сегодня победить.
