Когда я вошел в квартиру Карла, Палома подошла и взяла меня под руку. Она сделала второй круг, чтобы подхватить Карла, и завела нас обоих в гостевую ванную комнату, закрыв дверь.
Поскольку это была ванная комната в квартире Карла Лагерфельда, тесно там никоим образом не было. В ней даже была небольшая лестница, на ступеньках которой мы с Карлом и расположились в ожидании важных новостей.
«Мы собираемся пожениться! – воскликнула Палома. – И, Карл, я хочу, чтобы ты сшил свадебное платье». Мы вскочили, чтобы поздравить ее. Пришли ее жених – драматург Рафаэль Лопес-Санчес – и его друг из Буэнос-Айреса, Хавьер Арройэлло, и мы немедленно приступили к планированию того, что, несомненно, должно было стать грандиозным событием.
Конечно, я буду освещать свадьбу и приготовления к ней в WWD. Но просить Карла создать платье было смелым шагом. Чтобы сохранить мир, было решено доверить дизайн вечернего платья Карлу, а дневного туалета – Иву. Именно такой уровень дипломатии требовался, чтобы не налететь на подводные рифы в пучине фэшн-реальности.
В этой суматохе я потерял счет времени. Если я не появлюсь на вечеринке у Валентино, пропал материал для WWD. Проблема заключалась в том, что вечеринка Валентино была в Maxim’s и требовала black-tie дресс-кода. Мне нужно было ехать домой, через весь город, в четырнадцатый район, переодеваться и потом возвращаться на Правый берег в Maxim’s. Для этого уже было слишком поздно.
«По этим пробкам я ничего не успею!» – огорченно воскликнул я. Палома даже прервала обсуждение своих новостей, чтобы заняться моей проблемой.
«Пожалуйста, не переживай. Я найду, что тебе надеть», – сказал Карл. Он вошел в свою гардеробную и достал сшитый на заказ черный кашемировый халат в елочку с бледно-розовыми подбортами и черным поясом с бахромой вишнево-красного цвета. Очень в духе Оскара Уайльда. Я надел одну из белых рубашек Карла, запонки, черную бабочку и свои серые брюки. Выглядел я потрясающе, но очень экстравагантно. Я колебался.
«Ты уверен, Карл? – спросил я. – Я и так высокий чернокожий мужчина. Стоит ли мне появляться на приеме Валентино с вечерним дресс-кодом перед самыми шикарными дамами Парижа в халате?»
«Он тебе очень идет, Андре», – сказал Карл.
«Андре, ты в нем отлично смотришься», – охотно подтвердила Палома.
Решено. Если Карл Лагерфельд говорит, что я одет как надо, значит, я одет как надо. Я пошел в халате.
Вся элитная тусовка Парижа ахнула, когда я вошел в Maxim’s. Но не в одних трусах же я заявился. Халат был от Hilditch & Key и, по всей вероятности, стоил тысячи долларов. Они жаждали сенсации, им нужен был повод почесать языки. Позже мне рассказали, что сам Валентино нашел мой вид забавным. И все же нарушение правил строгого дресс-кода в те времена не одобрялось.
Тут же доброжелатели принялись названивать Джону Фэйрчайлду: как ваш репортер посмел заявиться в Maxim’s не в смокинге? Для меня это было незначительным отступлением от принятых норм.
На следующий день Бетти Катру позвонила мне, чтобы сообщить, что весь город только и говорит, что о моем халате.
«Я уже в курсе», – сказал я.
Тогда я этого не осознавал, но Бетти Катру, заступаясь за меня, ссорилась со многими своими шикарными друзьями. Благодаря ее вмешательству негативная реакция на мой гардероб постепенно развеялась. Парижский бомонд и высшее общество просто вынуждены были принять эту черную американскую фасолину.
Карла Лагерфельда эта история позабавила. Великая Анна Пьяджи позже написала в своей колонке в итальянском Vogue о скандале с моим халатом. Заметка сопровождалась цветной иллюстрацией Карла Лагерфельда.
Брак Паломы был зарегистрирован на гражданской церемонии в мэрии, где присутствовали только близкие друзья и родственники. Мы с Карлом пришли вместе. Там был Ив со своей свитой и Анна Пьяджи. На дневную церемонию Палома надела сшитый на заказ ансамбль из бродвейской коллекции Yves Saint Laurent: белый жакет, черную юбку, красную блузу и красную шляпу с пером авторства Ива. Она больше походила на Марлен Дитрих, чем на невесту.
Для вечернего приема Карл одел Палому в наряд цвета спелой вишни в форме двух сердец, в котором ее сфотографировали все журналы. Он устроил в честь молодоженов великолепный ужин в стиле восемнадцатого века в своем доме.
Дневные мероприятия я посетил в выданном мне Валентино льняном костюме, а вечерний комплект состоял из смокинга с фигурными лацканами и брюк, сшитых в Christian Dior, на авеню Монтень, где я приобрел его в кредит с большой скидкой. На мне также были слипоны с бантами, созданные на заказ Маноло Блаником.
Каждый, кто что-то представлял собой в Париже, присутствовал на свадебном ужине Паломы. Это был один из тех редких случаев, когда Карл Лагерфельд и Ив Сен-Лоран в буквальном смысле могли оказаться в одном пространстве одновременно. За столом собрались порядка пятидесяти человек, включая Ива и Пьера; Фреда Хьюза, прилетевшего из Нью-Йорка без Энди Уорхола; хореографа Сержа Лифаря и Анну Пьяджи, которая была доверенным лицом Карла во всем и какое-то время являлась его музой.
“ Тогда я этого не осознавал, но Бетти Катру, заступаясь за меня, ссорилась со многими своими шикарными друзьями.”
Анна Пьяджи работала специальным фэшн-корреспондентом итальянского Vogue и считалась гуру итальянской моды. Первая чернокожая модель в истории Vogue появилась на обложке с подачи Анны Пьяджи в 1971 году (это была муза Кензо Кароль ла Бри). Гардероб Анны Пьяджи напоминал музейную коллекцию, и ее подход к пополнению этой коллекции строился на музейных принципах. «Должна сказать, что одеваться в винтажные туалеты с именитых аукционов дешевле, чем у парижских кутюрье. У меня есть платья, достойные быть выставленными в музеях, которые обошлись мне всего лишь в пятьдесят долларов», – рассказывала она мне в своем интервью для WWD. Анна могла сочетать фартук из McDonald’s с вечерним платьем Lanvin двадцатых годов. Очень эксцентричная дама, напоминавшая маркизу Казати
[14]. Карл выпустил целый альбом сделанных им портретов Анны Пьяджи в ее винтажном гардеробе от кутюр.
Однажды она заявилась в La Palace, диско-клуб для геев, с корзиной мертвых голубей на голове. В попытке затмить Карла она пошла в район Les Halles и заказала целую корзину птичьих тушек. Голуби были любимым блюдом французских ресторанов. К полуночи птицы начали вонять! Я сидел рядом с ней, и мне постоянно приходилось отворачиваться, чтобы не ощущать запах. В конце концов я покинул ее и поспешил на танцпол.
Когда Анна была рядом, Карл вел себя более дерзко и одевался более вызывающе. На свадьбу он надел классический смокинг в комплекте с мушкетерскими ботфортами с отворотами у бедра. Это вызвало шоковую реакцию.
Но превзойти Анну Пьяджи было невозможно: на ней было грандиозное бальное платье из серебряного ламе 1919 года. Голову украшал никелированный шлем из оперного спектакля, отделанный белыми перьями райской птицы.
