Показ Giorgio Armani был назначен на поздний вечер, и я чувствовал себя прекрасно в серой кашемировой водолазке и свободном пальто Prada из кожи аллигатора. Я стоял в очереди, чтобы войти в зал, где мне было зарезервировано место в первом ряду. Этажом выше была небольшая VIP-комната, из которой вышла Ли Радзивилл и медленно спустилась по лестнице.
В то время мы нечасто пересекались. Ли работала на Джорджио Армани в качестве миланского консультанта, амбассадора высшего эшелона и организатора мероприятий. И, видимо, когда она меня в последний раз до этого видела, у меня намечался животик. Ли подплыла ко мне и нежно погладила по животу. И затем прошептала мне на ухо, так, чтобы мог слышать только я: «Оооо, Андре, ты сбросил вес. Я так горжусь тобой».
Я навсегда запомню, что она заставила меня почувствовать в тот момент. В течение года я регулярно ходил в зал три раза в неделю, но придерживаться диеты было сложнее. Я покупал правильные продукты, но они лежали в холодильнике нетронутыми, а я заказывал еду из кафе. Вес продолжал расти, и у меня началась астма, которая уже была у меня в детские годы, но я полагал, что ее перерос. Мое дыхание стало затрудненным, что явно отвлекало Анну, особенно когда нам приходилось подниматься по многочисленным ступеням музея искусств Метрополитен.
Хотя я и думаю, что избыточный вес в определенный момент сыграл свою роль в моей карьере, Анна никогда больше о нем не упоминала. По мере того, как мое тело увеличивалось в размерах, я больше не хотел втискивать его в традиционные костюмы с пуговицами спереди и подтяжками на брюках. Мой стиль мигрировал в сторону более экстремальной и оригинальной моды в духе Анны Пьяджи и Изабеллы Блоу. И дело было не только в весе. Vogue дал мне смелость быть собой. Одежда, которую я носил, эволюция моего образа стала индивидуальным отражением моих знаний о культуре и истории моды, в том числе через живопись и литературу. Я начал одеваться в то, что обнаруживалось в процессе моих изысканий, – самые качественные вещи, которые я только мог себе позволить.
Анна полагалась на мое мнение в отношении успеха или провала модной коллекции и обращалась ко мне за советом, какое платье от кутюр на ней сидит лучше, как и ее дочь Кэтрин, которую прозвали Bee («Пчелка»). Анна знала о моей дружбе со многими светскими дамами, которые приглашали меня на обед, а затем просили сопроводить их на важные примерки: Энн Басс, Дида Блэр, Нан Кемпер, Сао Шлюмберже, Ли Радзивилл, Линн Уайатт. Женщинам нравится, когда друзья-мужчины не представляют сексуальной угрозы. И они любят, когда их слушают.
Процесс пошива одежды в Париже – уникальный опыт. Я рано познал его благодаря миссис Вриланд, которая страстно любила одежду от парижских кутюрье.
Когда я впервые встретил Анну Винтур, на ней были шпильки от Maud Frizon. Маноло Бланик был тогда восходящей суперзвездой на обувном горизонте. Но когда его звезда взошла, долгие годы ее гардероб наполнялся обувью Manolo Blahnik, созданной по ее меркам и подаренной ей нашими общими друзьями Маноло Блаником и Джорджем Малкемусом III. Джордж вместе со своим супругом Энтони Юргайтисом владели брендом Manolo Blahnik в США до 2019 года, когда этот союз распался. Три десятилетия назад Джордж основал прибыльную империю по моей рекомендации. Они заработали в общей сложности миллионы, если не миллиарды, на гении Маноло, который знал, какая обувь нужна женщинам.
Маноло Бланик раскрывает для Анны Винтур все свои секреты. В свою очередь Анна Винтур начиная с 1989 года не носит никакой другой обуви, кроме Manolo Blahnik, за исключением изящных балеток Chanel по выходным. Обычно я встречался с Маноло и говорил ему, какие цвета и стиль хочет Анна, а затем он создавал восемь или девять версий ей на выбор.
Какая невероятная привилегия – быть на пожизненном обеспечении обувью Manolo Blahnik – дорогой, роскошной обувью. Фирменные открытые туфли с перекрестной застежкой (во многом похожие на туфли с открытой пяткой, которые часто носили покойная королева-мать Елизавета и принцесса Маргарет) были ее любимыми в течение многих лет. Эти туфли надевались по всем поводам, заказывались десятками и после износа за сезон выбрасывались и заказывались снова. Именно эти туфли завершали образ после облачения в Chanel от кутюр, или реже Prada, или вечернее платье John Galliano.
В течение большей части моего пребывания в Vogue компания оплачивала трансфер на машине на работу и с работы. Это были дни, когда деньги лились рекой и их никто не считал. Если редактор моды хотел на десять дней поехать в Австрию снять новые меховые коллекции, вопрос бюджета не вставал. Отели, перелеты, питание, расходы моделей, чаевые и тому подобное – все оплачивалось издательством без лишних слов.
В бюджете были строчки буквально для любых расходов: обеды, ужины, специальная химчистка; все, что надевала Анна Винтур в течение дня, за исключением нижнего белья, отправлялось в химчистку. Как решался вопрос с бельем, я не в курсе. Две ее помощницы, включая ту, которая написала «Дьявол носит Prada» (The Devil Wears Prada), должны были каждый рабочий день ездить к ней домой на машине с «большим талмудом» (макетом текущего номера Vogue), цветами, подарками и кипами упакованных в пластик вещей из специальной химчистки.
Иногда, воспользовавшись случаем, я подбрасывал свои костюмы или рубашки под смокинг в кучу вещей Анны, ежедневно отправляемую в Ernest Winzer или Madame Paulette. Она всегда была страстной поклонницей химчистки. Еще в молодости в Лондоне она каждое утро перед работой завозила в чистку вчерашние вещи.
В офисе и дома у Анны царит порядок. Она обожает чистоту; с пола в ее доме в буквальном смысле слова можно есть. Ее кухня всегда выглядит безупречно, что, вероятно, напрямую связано с тем, что я никогда не видел ее за приготовлением еды. Она могла зайти туда, чтобы сварить эспрессо – тому я был свидетелем во время примерки перед важным мероприятием.
XI
В хорошем настроении Карл мог быть самым щедрым человеком в мире: он осыпал своих друзей бесчисленными подарками, бриллиантами, драгоценными камнями, спортивными машинами, дорогими часами (как, например, своего личного телохранителя), даже черными картами American Express на оплату неограниченного числа поездок в Париж и обратно – для своего ближайшего круга.
В августе 2000 года Карл пригласил меня погостить на его потрясающей вилле в Биарицце. После возвращения в Нью-Йорк у меня еще не было полноценного отпуска. Я принял его приглашение с благодарностью, но меня терзали страхи по поводу моего гардероба. Как мне произвести впечатление на Карла Лагерфельда? Мне потребуется переодеваться минимум два раза в день. Нужно было быстро что-нибудь придумать.
Постойте, но разве Юлий Цезарь не носил некое подобие юбок, тог и мантий? А верующие мужчины в Бутане и сейчас носят длинные струящиеся одеяния. Я изучил одежду коренных народов Северной Африки – придворные наряды, костюмы для театрализованных представлений, разнообразные накидки. Этот стиль одежды вдохновил меня на создание гардероба из кафтанов. Кафтаны удобны, за ними легко ухаживать, и они производят впечатление. Свободно струящаяся ткань выглядит эффектно, и такой силуэт подходит как к моему росту, так и к увеличившемуся объему. Я поделился идеей с Карлом, и она ему понравилась.
