В 2014 году в течение трех дней шла распродажа наследственного имущества Банни Меллон, и на аукционе Sotheby’s было выручено более четырнадцати миллионов долларов. Я сделал по телефону ставку на буфет из сосны из Новой Англии и подарил его Анне Винтур на Рождество. Это был мой самый важный подарок, свидетельство наших взаимоотношений в жизни и карьере. Она убрала ванну на ножках из гостевого санузла на первом этаже и на ее место поставила буфет от пола до потолка.
В 2016 году я отправил ей в подарок красивое желтое кресло Regency с обивкой, за которое сражался на аукционе в галерее Doyle на Манхэттене. На мой домашний адрес была отправлена благодарственная записка, написанная от руки. Анна умеет делать такие великолепные старомодные жесты. Но я никогда не видел его в ее нью-йоркской резиденции; уверен, что оно обосновалось в какой-нибудь гостевой комнате в ее доме в Мастике, Лонг-Айленд.
Белые подсвечники Wedgwood девятнадцатого века, прекрасный подарок, который я нашел у ирландского торговца антиквариатом Найла Смита, всегда стоят на ее обеденном столе во время официальных обедов и ужинов, включая те, что были организованы для сбора средств в поддержку кампании Барака Обамы.
“ Еще одна веха на моем пути в шифоновых окопах.”
Мой последний подарок ей был куплен в ее любимом магазине John Derian. Это старинная колонна из дерева в стиле неоклассицизма.
Слова и поступки человека могут произвести неизгладимое впечатление на душу. Вы можете заставить человека почувствовать себя любимым с помощью самых простых вещей в жизни. Важны не роскошные подарки, а то, что за ними стоит.
Раньше я дарил своим близким друзьям в Нью-Йорке на День благодарения и Рождество марципановые торты с оригинальным дизайном от Sant Ambroeus. Ванильные торты со слоями марципановой глазури бледно-мятного цвета или цвета яркой фуксии, с красными птицами-кардиналами на марципановых веточках. Кондитер специально приезжал из Милана и проводил ноябрь и декабрь, исполняя предварительные заказы.
Однажды я заказал для Ли Радзивилл слоеный торт с ванилью и сливочным кремом, украшенный глазурью цвета фуксии и особым дизайном, который, я был уверен, ей понравится: портретом президента Обамы. Ли любила Обаму; когда Барак баллотировался в президенты на первый срок, мы оба явились в нью-йоркский офис, чтобы лично вручить наши пожертвования на две тысячи восемьсот долларов.
За день до Рождества я заехал забрать марципановый торт с Обамой в магазине на Мэдисон-авеню и на выходе столкнулся с племянницей Ли, Кэролайн Кеннеди Шлоссберг.
Она узнала меня, когда я быстро шагал по Мэдисон-авеню с огромной коробкой Sant Ambroeus.
«Что у вас там?» – произнесла она нараспев.
«Это особенный торт. И он предназначается для завтрашней рождественской вечеринки вашей тети!»
«Эх, жаль, мне такой не достался», – пошутила она.
До этого я виделся с Кэролайн только однажды, когда мы познакомились в церкви Св. Игнатия Лойолы, куда я однажды вместе с Ли ходил на полуночную рождественскую мессу. Ли тогда была одета в красную шерстяную юбку А-силуэта, черный свитер, свое любимое атласное пальто Prada с поясом и огромными зубчатыми лацканами и замшевые сапоги на низком каблуке, которые были верхом элегантности. Кэролайн шла по проходу и остановилась, чтобы тепло поприветствовать тетю, и нас представили друг другу. Сапоги Кэролайн тоже были весьма элегантны.
На следующий день Ли устроила настоящую презентацию моего торта на рождественском обеде. Она сказала всем собравшимся за столом гостям: «Это самый оригинальный рождественский подарок, который я когда-либо получала в своей жизни. Он от Андре». Было приятно иметь возможность сделать столь хорошо принятый подарок такой женщине, как Ли, у которой невероятно изысканный вкус и доступ к услугам лучших поваров, готовивших великолепные блюда. Я потратил целое состояние на этот торт, а также на торты для Аннет де ла Рента и Кэти Маррон.
Марк Джейкобс, один из лучших друзей Ли, часто баловал ее в дни рождения в благодарность за ее расположение и схожий неординарный вкус. Однажды Марк подарил Ли на юбилей экстравагантную скульптуру Джакометти.
Я спросил ее: «В смысле? Что ты имеешь в виду? Марк подарил тебе Джакометти на юбилей?»
«Но это ведь не двухметровая скульптура Джакометти», – ответила она.
Она легко могла разместиться на кофейном столике и тем не менее была подлинником. Ли немедленно поехала в Париж, оценила ее и, вероятно, продала. Я никогда не видел скульптуру ни в одной комнате ее нью-йоркской или парижской квартиры. У нее был весьма взыскательный вкус!
XV
Когда Диана Вриланд, великая императрица вкуса и стиля, стала консультантом Института костюма, она придумала формат выставок костюмов в том виде, в котором они существуют сегодня, – начиная с ее первой экспозиции в 1973 году, называвшейся «Мир Balenciaga» (The World of Balenciaga), до самой последней, под названием «Танец» (Dance). Она начала проводить гала-ужины Института костюма в музее Метрополитен и превратила их в важнейшее светское мероприятие в модном календаре. Со временем они стали известны как «Мет Гала».
Впервые я попал на «Мет Гала», когда он проходил во второй раз в декабре 1974 года, работая волонтером у миссис Вриланд. Темой был «Романтический и гламурный голливудский дизайн». У меня не было места за столом, так как я работал, но все же я смог присутствовать на коктейле и афтерпати в музее.
Тем вечером миссис Вриланд сопровождал ее друг Джек Николсон. На ней было красивое черное бархатное платье Madame Grès – robe de style – и красные туфли-лодочки Dal Có of Rome с экстравагантными бантами эпохи Регентства.
Шер эффектно появилась, спустившись на эскалаторе в ставшем теперь легендарным комбинезоне Боба Маки, сотканном из бусин и перьев райских птиц. (Годы спустя мне удалось привезти целый хор из баптистской церкви в Гарлеме на «Мет Гала»; когда вошла Шер, мы присоединились к тем, кто был в первом ряду, и начали синхронно аплодировать.)
В декабре 1976 года Диану Вриланд сопровождал на бал замечательный американский дизайнер Билл Бласс. Заметив меня в Большом зале, миссис Вриланд позвала меня в свой офис на минус первом этаже, где мы втроем уговорили по два шота виски Dewar’s (бутылку она держала в ящике своего стола). Оскар де ла Рента увидел, что я стою в сторонке перед началом коктейля, придвинул стул к своему столу и втиснул меня.
“ Только три раза за два десятилетия мне было разрешено выступить на «Мет Гала» в роли сопровождающего.”
В эпоху правления Анны Винтур, смею вас заверить, такого никогда бы не произошло – меня приглашали на «Мет Гала» как штатного сотрудника. Я никогда так и не занял свое место за столом, разве что однажды, на выставке Чарльза Джеймса, когда я попросил посадить меня рядом с моим другом Джорджем Малкемусом. Это был год, когда Институт костюма стал Центром костюма Анны Винтур.
