После того как представление достигло кульминации и зал со стеклянным куполом опустел, мы с Грейс и Тонн сидели со слезами радости на глазах и были благодарны за то, что стали свидетелями этого всплеска гениальности. Романтизм показа был просто ошеломляющим. Это шоу и многие другие яркие моменты в Vuitton продемонстрировали исключительные способности Марка, особенно в начале его сотрудничества с брендом, когда он устраивал дефиле под нагревшимся куполом в парке André Citroën в Париже во второй половине дня.
“ Свадьба Марка Джейкобса была похожа на воссоединение звезд Vogue.”
Анна Винтур всегда обожала Марка и помогла ему получить работу в Louis Vuitton, где он и вырос. За пятнадцать лет он превратил Vuitton из престижного бренда, производящего багаж, в самый влиятельный Дом моды в Париже. В то же время у него были дар и сила духа, позволившие ему сохранить собственное место на вершине Эвереста моды. Одноименная линейка Marc Jacobs всегда закрывает Неделю моды в Нью-Йорке оригинальными, сильными и смелыми коллекциями, которые становятся пророческими для индустрии.
В течение пятнадцати лет Марку удавалось удерживать статус дизайнера, который организует, пожалуй, самые ожидаемые шоу парижской и нью-йоркской Недели моды. Это беспрецедентный случай. У него получилось сохранить завоеванные позиции даже несмотря на часто возникавшие накладки, такие как задерживающиеся на два часа показы. А затем, на контрасте, показ его собственного бренда Marc Jacobs начинался вовремя, точно в восемь часов вечера. Если вас не было на своем месте в первом ряду за две минуты до начала шоу, беда. Приходилось стоять сзади.
В богатстве и в бедности Марк всегда ценил отношения со своими близкими друзьями: Рейчел Файнштайн и ее мужем Джоном Каррином (оба признанные критиками художники); Лил Ким; Кейт Мосс; Робертом Даффи (его деловой партнер на протяжении долгих лет); Наоми Кэмпбелл; Дебби Гарри; Кристи Терлингтон. Была среди них и Ли Радзивилл, которая посвятила несколько месяцев покупкам предметов обихода для двухуровневой квартиры Марка в Париже с видом на Эйфелеву башню: идеальных столовых приборов Christofle, хрусталя Baccarat, изысканных сервизов и роскошного постельного белья Porthault.
Я часто заезжал за Ли по дороге на показы Марка в Париже. Она нам обоим была настоящим другом. К сожалению, ее уже не было с нами, когда состоялась свадьба Марка в отеле Four Seasons на Манхэттене.
Бракосочетание Марка с его давним бойфрендом Чаром Дефранческо ознаменовало собой важный момент, когда мир внезапно стал более терпим и доступен для геев. Свершилось искреннее и законное торжество их любви, устроенное так, как им хотелось. Окружающие приветствовали и уважали этот союз, никоим образом не отразившийся на их карьере. В 2019 году отмечалось пятидесятилетие гей-парадов Stonewall, и майская обложка Time с кандидатом в президенты Питом Буттигигом была примечательна как самим фактом ее выхода, так и кажущейся банальностью.
Утром в день свадьбы Марка и Чара я терзался раздумьями, ехать или нет. Последние несколько месяцев я провел в зимней спячке в своем доме в Уайт-Плейнс. Интуитивно что-то мне подсказывало, что эта свадьба станет ответом Марка на легендарный Черно-белый бал Трумэна Капоте 1966 года. Это будет важнейшая модная свадьба новой эры, подобная мероприятиям Паломы Пикассо и Лулу де ла Фалез. К тому же я никогда не был на официальной гей-свадьбе. Каких бы усилий мне это ни стоило, поскольку ранее я подтвердил присутствие, моим долгом было вылезти из дома и поехать на торжество.
Я подъехал к отелю Four Seasons на двадцать минут раньше в кафтане Tom Ford из черной тафты и под ним в синей атласной рубашке Tom Ford в пол, сшитой из ткани, которую художник Гаррет Риттенберг купил мне в Эфиопии. Снаружи был припаркован элегантный винтажный серебристо-черный Rolls-Royce. Должно быть, автомобиль Марка. Он явно планировал этот день с размахом. Войдя внутрь, я миновал розовый ковер с фотобудкой, картонными трехмерными французскими пуделями и собаками других пород. На верху лестницы Марк и Чар встречали гостей в костюмах охотников, сшитых на заказ на Сэвил-Роу. Очередь из желающих их поздравить была огромной, поэтому я ее обогнул и оглядел зал в поисках банкетки или стула, чтобы где-то присесть. На этом торжестве не было рассадки с закрепленными местами. Гости прохаживались и прогуливались, разговаривали и делали селфи, зависали в своих телефонах и просто расслаблялись. Я нашел банкетку сразу за большим баром в комнате с грилем и поспешил ее занять. Я ни разу не сдвинулся с этого места, пока не ушел домой в два сорок следующим утром.
Да, этот субботний вечер стоило провести именно здесь. Среди приглашенных присутствовали Джастин Теру в повседневной одежде; Камиль Мичели, парижский дизайнер аксессуаров Dior; Дельфина Арно, дочь Бернара Арно из Франции; Вирджил Абло, креативный директор мужской линии Louis Vuitton, а также дизайнер миланского модного Дома Off-White; Стефано Пилати, приехавший из Берлина (он создавал коллекции прет-а-порте Yves Saint Laurent с 2004 по 2012 год); Бетт Мидлер; Сандра Бернхард; директор по аксессуарам Vogue Кэнди Праттс Прайс и ее муж Чак Прайс; английский фотограф Роберт Фейрер; креативный директор Allure Поль Кавако; Хелена Кристенсен и Грейс Коддингтон, звезда среди редакторов моды Vogue, которая в честь Марка надела сшитый им шелковый комплект в пижамном стиле: красиво скроенную мягкую рубашку и свободные элегантные брюки. Грейс не меняется – она все та же. Ее сопровождал гений моды Джо Маккенна, который тесно сотрудничал с Аззедином Алайя.
Анна Винтур пришла рано, в платье от Marc Jacobs, стояла и общалась с Марком и Чаром, встречающими гостей. Она пробыла целых сорок пять минут – приличное для нее время. Я видел ее издалека, но она меня не видела. Я боялся, что могу потерять место на мягкой банкетке, если встану, поэтому сидел на ней как приклеенный.
Сидя спиной к изумительным стеклянным австрийским перегородкам, я чувствовал себя так, словно вернулись золотые времена моды. Здесь собралось все модное сообщество, все пришли сюда, чтобы отпраздновать торжество любви.
Появилась Карлин Серф де Дудзеле и заняла место рядом со мной на банкетке. На ней был свитер с бахромой от Azzedine Alaïa. Черный. И джинсы Uniqlo. Тоже черные. И ее фирменные детали образа: куча аксессуаров, включая браслеты с россыпью бриллиантов и массивные экстравагантные винтажные часы Rolex с полностью усыпанным бриллиантами циферблатом.
На ногах у нее были плетеные босоножки Manolo Blahnik из кожи золотого цвета на невысоком каблуке. Позже я спросил, сколько у нее пар золотой обуви. Она показала мне фотографию на телефоне с бесконечными рядами золотых босоножек.
За свою карьеру в Vogue я работал с тремя невероятно талантливыми и одаренными редакторами: Карлин Серф, Грейс Коддингтон и Тонн Гудман, единственной американкой из троих. Каждая из них со своим неповторимым стилем поддерживала репутацию Vogue через блестящие визионерские материалы о моде. Я так и не дорос до их уровня в передаче визуальных посланий со страницы моды. Лишь женщине под силу передать красоту и практичность платья. Я никогда не мог дотянуться до этой тройки светил моды.
