— Настоящий снег? — потыкала в декор стен пальцем.
Напоминает снежную пещеру.
В отсвете огней в форме пламени свечи снег на стенах искрится, создавая атмосферу волшебства и сказки…
— Тебя это по-прежнему удивляет? — друг смотрел на потолок.
— Ва-ау…
Сотни звезд прямо над нами, в компании с полярным сиянием.
— Как такое возможно? — прошептала, не в силах оторвать взгляд от завораживающей картины.
— Для Мороза нет ничего невозможного, — шепотом ответил Лис, и добавил обычным тоном: — Еще у него богатое воображение, так что лучше бы ему не знать о нашей затее.
— Мы ему на выпускном расскажем, какое веселье он пропустил, — я огляделась, обдумывая, как оптимально использовать пространство. — Ты сможешь организовать музыку?
Это, пожалуй, единственная необходимость.
— Обижаешь, — фыркнул Лис, подошел к кадке с маленькой голубой елью и начал ползать на коленях, ощупывая пол.
Совершенно ровный, гладкий, без единого выступа настил.
Ничего не имею против протирания штанов, но…
— А… — вырвалось при виде появившейся из пола диджейской установки.
— Мороз старается идти в ногу со временем, — Васильев показался из-за пульта, отряхивая ладони.
Удивительный все-таки у нас ректор…
— Признаться, я представляла натертый до блеска граммофон и кучу заезженных пластинок, но это… превзошло все ожидания.
Лис хмыкнул.
— Ты плохо знаешь Мороза.
Факт. Определенно к лучшему.
— Знай я Мороза со всеми его причудами, обойти его не составило бы труда, а так жить неинтересно.
Разразившийся хохот Васильева нарушил волшебную тишину.
Эх, красота-то какая! И хватает же ректору совести держать зал закрытым. Сюда экскурсии водить можно, дополнительный доход Академии обеспечить, а они — под замок… Не стыдно ведь… а должно быть.
— Ты вот что скажи, кто у нас этой штуковиной управлять будет? — я с видом ценителя прекрасного разглядывала диджейский пульт.
В заключении не хватает тоном знатока великого искусства сказать: "Апокрифично, концептуально, и в целом гармонично отражает суть древнейшей тайны бытия".
— Я могу, — пожал плечами Лис.
В любом деле главное — хороший напарник. Все-таки умею я выбирать компаньонов. Чуйка у меня невероятная на уникальных людей.
— На все руки мастер, — протянула с восхищением.
Смущенная улыбка Васильева "добила" мою нежную девичью натуру.
Он — прелесть. Прям даже замуж бы пошла! Но за друга замуж… не судьба, видимо.
— А народ пригласить? Если я позову, скажут, что ведьма решила разом всех убить и разделать на ингредиенты для страшных зелий. Фантазия у них бурная.
Лис вздохнул, что-то нажал и установка исчезла, являя нам идеально ровный пол.
— Ладно, — согласился друг. — Но тогда ты договоришься с дедом Любомиром, чтобы он меня тоже по утрам будил.
А парень не промах, какой бартер выгодный предлагает. Растет в моих глазах не по дням, а по часам.
— Сделаю все от меня зависящее. В крайнем случае сама тебя будить буду.
— Тогда меня по утрам будет ждать встреча с Морозом, — усмехнулся Лис.
Стоит один раз проспать и все — клеймо навеки.
— Да я завтра раньше тебя встану, вот увидишь.
— Ага, — засмеялся друг.
— Не веришь, значит?
— Прости, Варь. Не верю.
И правильно, я сама себе не верю.
Заключать провальное пари, адекватно оценивая все шансы на проигрыш… в другой раз — обязательно.
— Ты вот лучше не отвлекайся, тебе еще кучу народа приглашать. А я пойду, дел много, надо все успеть. И ты тут истуканом не стой. Время идет, вечеринка не ждет! Все. Я пошла.
Обмотала шарф вокруг шеи и выскользнула на улицу. На удивление стабильно хорошая погода испортилась. Ветер засвистел в ушах, пронизывая свитер. То ли природа знаки подает, то ли мнительность и до меня добралась? Скоро в каждой черной кошке вестника неудачи видеть начну.
Тьфу. Ерунда какая.
Прекрасный выдастся вечер! Стопроцентная гарантия Липовой.
***
Маскарад придумала. Молодец, возьми конфетку. А в чем на сие мероприятие идти изволит наша барская душа?
Нечего надеть! Не-че-го.
Даже лучшая идея может быть испорчена банальной непредусмотрительностью. В итоге получаем результат печальный, но поучительный: барская душа остается без маскарада.
Эх...
Авдотья Петровна заглянула в комнату. Улыбка на ее лице расцвела, как подснежник по весне. Она несла плетеную корзинку, от которой веяло божественным ароматом свежей выпечки.
Не повеселюсь, зато наемся. В принципе альтернатива не самая плохая.
— Я тут тебе пирожков с вишней да с картошкой принесла, — Авдотья Петровна поставила корзинку на стол.
— Спасибо, — искренняя благодарность прозвучала удручающе.
— А ты чего это нос повесила? — Авдотья Петровна присела на стул, изучая меня цепким взглядом. — Не похоже на тебя. Чего случилось, а?
Не похоже. И унывать причин нет, а все равно грустно... Вечеринка моя, а меня на ней не будет. Не идти же в свитере, в самом деле. Я, конечно, девушка смелая, но выглядеть хочу соответствующе.
— Мне не в чем пойти на маскарад, — пробормотала, подпирая подбородок рукой.
— Тю! — воскликнула моя кормилица. — Разве ж причина? Глазенки вон каки печальные. А ну брось мне это, брось!
Права Авдотья Петровна, права безоговорочно. Но все же грустно...
— У меня давече внуча гостила, а она тоща, как ты. Уехать-то уехала, да платье забыла. Зачем она его с собой тащила, ума не приложу... Красивущее платье-то, бордовое, как домашнее вино деда Любомира.
Всегда знала — я удачливая.
— Покажете?
Маска у меня черная, ажурная, к бордовому платью подойдет идеально.
— Идем, — позвала за собой Авдотья Петровна, — примеришь.
Не обманула! Платье и впрямь хорошенькое. Бордовый шелк обрамил силуэт, подчеркивая нужные места, но не выпячивая. Умеренная открытость — лучший вариант.
— Ты смотри, будто на тебя шили! — охала Авдотья Петровна.
Поспорить можно, да не с чем. Платье в самом деле красивое, а я в нем а-ля роковая леди.
— Идеально сидит! А фигурка какая… — со вздохом протянула Авдотья Петровна. — Я в молодости вот точ-такой была, как ты, красивущая… Коса — во! До пояса висела! Грудь упругая, попка персик, мужики штабелями у ног укладывались! А я, знаешь, нос по ветру, плечи расправлю и никого не замечаю, — смеялась она. — И бегали же за мной, бегали! Да… старость забирает все: и красоту, и здоровье, и даже воспоминания, чего греха таить… — грустная улыбка вышла совсем печальной, но Авдотья Петровна мотнула головой и продолжила: — А счас? А счас что? Девки-фифочки, попой крутят, декольте чуть не до пупа, губешки свои намалюют, надуют, и ходят перед Морозом красуются. Тьфу! Смотреть противно.
