Эржебет вдруг оказалась окружена врагами, путь к отступлению в башню был отрезан.
«Вот дерьмо…»
Она постаралась принять грозный и уверенный вид, не показывать свою растерянность.
— Сдавайтесь! — зычно выкрикнула она. — Замок все равно уже почти захвачен! Если добровольно сложите оружие, клянусь своим именем Венгрии, я вас пощажу…
Черный рыцарь раскатисто рассмеялся.
— Ни я, ни отец не склонимся перед тобой! Лучше смерть! Но ты отправишься в Ад вместе с нами!
Свистнула секира, Эржебет увернулась, но тут же едва не напоролась на меч одного из окруживших ее воинов. Град ударов посыпался на нее со всех сторон, она вертелась волчком, пытаясь их отразить, уклониться. А враги сжимали ощетинившееся клинками кольцо.
— Мы насадим тебя на наши мечи, и получится отличное жаркое!
Еще один взмах секирой, Эржебет отшатнулась, и в этот момент кто-то смог пронзить ее плечо, меч проник сквозь звенья кольчуги, погрузился в плоть. Эржебет все же успела чуть отклониться, так что рана получилась неглубокой, но боль на несколько секунд отвлекла ее от боя. И за это время секира оказалась совсем близко. Настолько, что Эржебет не успела бы увернуться.
«Неужели это конец? Интересно, а может ли страна умереть? Сейчас проверим». — В роковой момент в голове всплыли какие-то глупые философские мысли.
Вдруг в воздухе промелькнула белая ткань, она накрыла черного рыцаря, тот замешкался, и Эржебет все-таки успела избежать смертельного удара.
«Это же… Плащ! Тевтонский плащ!»
— Ну и кто из нас чокнутый, а?! — громоподобный вопль разорвал воздух, неистовый вихрь вклинился в ряды врагов.
Через пару мгновений Гилберт уже стоял рядом с Эржебет.
— Глупость заразна, — хмыкнула она.
Со стороны захваченной башни бежали мадьярские воины и тевтонские рыцари, они схватились с защитниками замка, вокруг Гилберта и Эржебет закипела битва. Сын барона тем временем выпутался из складок плаща, раздраженно швырнул его на землю и наступил ногой.
— Прячетесь за чужие спины, госпожа? — процедил он, окидывая стоящего между ним и Эржебет Гилберта презрительным взглядом. — Хотя, что еще ожидать от женщины. Вам бы сидеть за прялкой, а не махать мечом…
Эржебет мгновенно вспыхнула, она уже была готова броситься на врага, наплевав на кровоточащее плечо. Но тут вмешался Гилберт.
— Плащ, — отчеканил он. — Ты наступил на эмблему Тевтонского Ордена. Не хочешь извиниться?
— Конечно, я приношу свои искренние извинения. — Черный рыцарь ухмыльнулся и демонстративно потоптался на белоснежной ткани.
— Раз такое дело… Я вообще-то хотел оставить тебя на растерзание Лизхен, ведь ты, судя по гербу, ее вассал… Но ты сам напросился…
— Жалкую эмблему жалкого Ордена не грех и растоптать! А заодно, растоптать и тебя!
Черный рыцарь взмахнул секирой, но Гилберт ловко увернулся…
Эржебет, воспользовавшись передышкой, заматывала плечо оторванным от собственного плаща куском ткани и напряженно наблюдала за поединком. Но волновалась не слишком сильно, она видела Гилберта в бою и понимала, на чьей стороне преимущество. Черный рыцарь казался грозным и таким огромным, по сравнению с Гилбертом, но это и было его слабостью, которой Гилберт блестяще воспользовался… Всего пара минут — и сын барона рухнул как подкошенное дерево, из рассеченного горла фонтаном била кровь.
— Гонору-то сколько! — фыркнул Гилберт, отряхивая меч. — Еще и вороненые доспехи нацепил. Тоже мне…
Сражение тем временем переместилось вглубь двора замка, ближе к главному входу. Со стороны северной стены спешили еще отряды осаждавших, они присоединились к группе Эржебет и потеснили воинов барона.
— Идем, а то вся слава достанется другим! — бросила Эржебет и поспешила к сражающимся.
В голове все еще звучали обидные слова сына барона. И то, что именно Гилберт, а не она заставил его замолчать, только добавило ей недовольства. Поэтому, не обращая внимания на рану, Эржебет вновь устремилась в гущу битвы. Ее гнало вперед въевшееся в плоть и кровь желание доказать, что и она, женщина, чего-то стоит…
Судьба крепости была решена уже в тот момент, когда осаждающие ворвались во внутренний двор. Старый барон попытался запереться в неприступном донжоне с толстыми стенами, но у него ничего не вышло. Эржебет перехватила его, отрубила голову и с мрачным удовлетворением продемонстрировала все еще сражающимся защитникам замка: после этого они сдались на милость победителей. Крепость пала к ногам Эржебет. Вот только это ее совершенно не обрадовало.
— Твоя взяла, Лизхен, — с легкой досадой произнес Гилберт, когда все закончилось, и они стояли на смотровой площадке главной башни.
— Нет, ты выиграл. — Эржебет было трудно это признавать, но как истинный рыцарь она не могла принять такую неполную победу. Либо все — либо ничего.
— Что? — Гилберт изумленно уставился на нее. — Но ведь ты же убила старого барона, значит, замок твой и флаг над ним тоже будет твоим.
— Нет, твоим, — возразила Эржебет. — Если бы ты не помог мне, я, скорее всего, уже была бы мертва. Поэтому сражение выиграл ты. К тому же ты убил сына барона…
— Подумаешь! Невеликое дело завалить такого неповоротливого борова. Старикашка и то бился лучше сыночка.
— И все равно, я не собираюсь присваивать чужую победу. Над замком должен быть твой стяг, так будет честнее.
— Вовсе не честнее, — уперся Гилберт.
И с минуту они буравили друг друга взглядами, а затем Гилберт вдруг хлопнул Эржебет по здоровому плечу и рассмеялся.
— Предлагаю в этот раз объявить ничью! Повесим над замком оба флага, места всем хватит!
Эржебет невольно улыбнулась, неприятный осадок от того, что ей спас жизнь соперник, улетучился. Она ожидала, что Гилберт начнет похваляться своей силой, выдаст едкое «вот, даже с таким слабаком, как этот чернявый, не смогла справиться». А он просто взял и отказался от почестей, которые, по ее мнению, полагались ему по праву. Он, в который уже раз, ее удивил.
— Знаешь, нам ведь надо захватить еще две крепости бунтовщиков. — Эржебет лукаво прищурилась и тут же увидела, как в алых глазах засверкало предвкушение.
— Звучит заманчиво! Еще посмотрим, кто кого, Лизхен!
Но продолжить свое соревнование им не удалось, узнав, что их союзник проиграл, два других участвовавших в заговоре барона предпочли не рисковать и сдались, уповая на милость Эржебет. Она даровала им свое прощение, заставив оплатить золотом понесенные ее армией издержки, и на этом война закончилась. А значит, закончилось и время пребывания тевтонских рыцарей на венгерской земле.
Гилберт и Эржебет прощались на границе уже как старые добрые друзья.
— Надеюсь, мы еще встретимся.
