Лена повернулась к Хабарову и язвительно поинтересовалась:
— Что ты стоишь-то? Открывай свой подарок, — затем развернулась и быстро покинула кабинет.
— Блять, идиотка! — выругался он на Свету и выбежал вслед за Еленой, на ходу пытаясь придумать, как ей все объяснить. Но, что бы он ни сказал, вряд ли она поверит.
— Лен, подожди! — крикнул Алексей, но Зимина даже не обернулась, продолжая уверенным шагом идти к лифту.
Светлана поджала колени к груди и положила на них голову, осмысливая произошедшее. Примирение не состоялось, но Голковская была уверена в том, что осталась в выигрыше при любом раскладе: эта женщина однозначно бросит Хабарова, он погорюет немного и поймет, что лучше Светы ему не найти, и вновь вернется к ней. Довольная собой, девушка слезла со стола, накинула на плечи тонкий шелковый халат, и разлив шампанское по фужерам, приготовилась ждать Алексея.
Глава 23
Москва. Квартира Дымова
— Вкусно, — констатировал Дымов, разрезая сочный кусок мяса столовым ножом, и довольно посмотрел на Таню.
От его взгляда она немного смутилась и лишь робко улыбнулась. Куликова всегда неплохо готовила, но чаще всего самую обычную домашнюю еду — на кулинарные изыски времени совсем не хватало.
— Давно не ел человеческую еду, — добавил Стас и слабо улыбнулся в ответ.
— Я заметила, — иронично заключила Татьяна.
В воздухе повисло неловкое молчание. Оба понимали, что должен состояться какой-то разговор, но никто не решался его начать.
Дымов никогда не любил пустую болтовню, считал все эти разговоры лишь напрасной тратой времени: какой смысл в обсуждении их отношений? Ему нравилась Таня, он хотел ее как женщину, и это нормально — ведь он здоровый мужчина, простая физиология и ничего более. Зачем усложнять?
Куликова смотрела на Стаса и понимала, что он обычный человек, со своими достоинствами и недостатками, но она, наверно, одна из немногих, кто видел его именно таким.
Невольно вспомнилась их первая встреча — не самые приятные обстоятельства. Мало того, что Дымов чуть не задавил ее и окатил водой из лужи, резко затормозив перед пешеходным переходом, так еще и нахамил. У себя в отделе он тоже оказал не очень-то радушный прием, да и вообще все их встречи, которые можно было пересчитать по пальцам, походили, скорее, на гневные перепалки или же саркастичные подколы, нежели на нормальное общение. И Таня никак не могла поверить, что со Стасом можно спокойно разговаривать за ужином.
Нет, он не изменился с тех пор, просто она узнала его другого, настоящего и закрытого для всех. События мелькали один за другим, и она еще не успела осознать, что происходит. Татьяна сама не заметила, как взаимная неприязнь переросла во что-то большее, и вот теперь она сидит на кухне грозного подполковника и наблюдает за тем, с каким аппетитом он поглощает приготовленную ею еду.
Куликова не знала, как к нему подступиться, какие слова подобрать. Не хотелось ходить вокруг да около, говорить банальности, ну и Дымов не производил впечатление человека, понимающего тонкие намеки, поэтому она начала прямо в лоб:
— Стас, ты мне небезразличен. Я не знаю, получится у нас что-то или нет, но давай будем честными друг с другом…
Дымов не был готов к таким серьезным заявлениям и даже на секунду растерялся, но вовремя сумел взять себя в руки, продолжая невозмутимо пережевывать пищу. Никогда прежде он не слышал подобных слов в свой адрес, а потому не знал, как на них реагировать. Таня говорила искренне и этим обезоруживала. С одной стороны, Стасу было приятно, а с другой… Нужны ли ему такие признания?
— Я должен что-то ответить? — спросил он, глядя Куликовой в глаза.
Она лишь неопределенно пожала плечами. Конечно, не такую реакцию Таня ожидала от Дымова, но, тем не менее, не сожалела о сказанном. Если Стас не показал свои эмоции внешне, это не значит, что их вовсе нет. Выдержав короткую паузу, Татьяна пришла к выводу, что инициативу вновь придется брать на себя.
— Ну, значит, мир? — она накрыла его руку своей ладонью и внимательно посмотрела на его лицо, ища в нем малейшие изменения.
— Мир, — спокойно ответил Дымов, даже не взглянув на Куликову.
Желваки вновь заиграли, выдавая внутреннее напряжение. От этого теплого прикосновения сердце непривычно сжалось. Внезапно обрушившееся чувство напоминало волнение, но, скорее, приятное. Стас нервно сглотнул, однако ладонь все же не убрал.
Несильно сжав его руку в ответ, Таня мягко улыбнулась. Она все прекрасно видела и теперь была на сто процентов уверена, что ее слова непременно подействовали.
На кухне снова образовалась тишина, изредка нарушаемая лишь звяканьем столовых приборов.
— По поводу Иры ничего не узнал? — решив сменить тему разговора, поинтересовалась Татьяна.
— Какой Иры? — переспросил Дымов.
— Я про судью, ты обещал помочь, — напомнила Таня.
— А, да я помню, там не все так просто…
— Ну я так и думала, — горько усмехнувшись, обреченно произнесла она. Настроение резко испортилось, и Стас это тут же заметил.
— Да не переживай, найдем твою Иру. Если я обещал, значит, сделаю, — твердо сказал он, не дав Тане повода усомниться в его словах.
Куликова вышла из-за стола, собрала грязную посуду, и сложив ее в раковину, включила воду.
Дымов боролся с желанием подойти к ней со спины, обнять и прижать к себе, поэтому раздавшаяся трель мобильного стала для него настоящим спасением.
Москва. Деловой центр «Москва-Сити». Офис фирмы «RED Company»
— Лен, подожди! — крикнул Алексей, но Зимина даже не обернулась, продолжая уверенным шагом идти к лифту.
Ускорив темп, он догнал ее и попытался обнять, но она отвернулась и закрыла лицо руками. Тело ее сотрясали беззвучные рыдания. Хабаров растерялся. Женские слезы всегда вызывали в нем отвращение, а сейчас он просто не знал, что с этим делать. Он не был виноват в случившемся, но оправдываться все равно придется. Меньше всего Алексею хотелось потерять Елену.
— Лен, прости, я не знал, — пытался подобрать слова Хабаров, но все они звучали как-то глупо.
— Лен, у меня ничего с ней нет, правда, — взяв за запястья, он отвел ее руки от лица. Зимина засмеялась и отошла в сторону.
— Хабаров, ну только ты мог попасть в такую идиотскую ситуацию, — заключила она.
— Ты что, не плачешь? — удивился Леша и невольно улыбнулся.
Эта женщина являлась для него самой сложной загадкой. Она была настолько противоречива и непредсказуема, что Алексей просто не знал, чего от нее ожидать. Он был уверен, что ситуация со Светой задела ее и истерики не избежать, а она смеется…
— А почему я должна плакать? — переведя дух, спросила Лена. — Все это, конечно, малоприятно, но забавно… Видел бы ты свое лицо!
