— Тебе че, проблем мало? Ты хоть знаешь, кто я? Капитан полиции! Если не перестанешь за ней таскаться, то…
— А теперь, капитан полиции, слушай меня внимательно. Повторять не буду. Эта женщина моя, оставь ее в покое, — бесцеремонно перебил его Дымов, насквозь прожигая сердитым взглядом.
— Ты тупой, что ли? Я тебе русским языком сказал, это моя жена, — злорадно усмехнувшись, ответил Петр, даже не догадываясь о том, с кем имеет дело. Если бы знал, наверняка обошел бы его за километр.
Стас, обладая железной выдержкой, старался контролироваться себя и не применять физическую силу, неохота было марать руки. Он достал ксиву и поднес ее практически вплотную к лицу Куликова, давая ему возможность прочитать написанное.
— Я сегодня добрый, поэтому просто предупреждаю. Если ты еще хоть раз к ней подойдешь, проблемы будут у тебя.
Татьяна вошла в квартиру и, не разуваясь, сразу бросилась к окну, боясь пропустить что-то важное. С высоты восьмого этажа двор был как на ладони, но она не слышала, о чем шел разговор, лишь видела, как Дымов убирает удостоверение в карман, а затем направляется к машине. Таня мягко улыбнулась, поднеся ладонь к губам. Чертовски приятно было осознавать, что ее есть кому защитить. Оставаясь незамеченной, она продолжала наблюдать за происходящим через тонкую занавеску.
— Это мы еще посмотрим, — неуверенно произнес Петр, когда Стас удалился на безопасное расстояние.
На обратном пути Дымов пытался понять, почему он назвал Таню своей женщиной. Действительно ли он считает ее таковой? Видимо, да. По крайней мере, хотел, чтобы было именно так. Он не допускал даже и мысли, что придется делить ее с другим мужчиной. Чувство собственности подавляло все остальные чувства — только он один теперь может владеть ее телом.
Стас не знал, что произошло в их семье, да и не возникало желания выяснять о причинах развода, вдаваться в подробности, его это совершенно не касалось. Важно было лишь то, что Таня выбрала его, и если она не хочет видеть своего бывшего мужа, значит, Дымов должен ей помочь.
Московская область. БО «Васильки»
Выходные прошли на удивление спокойно, в бар Ира больше не ходила и с Тимуром почти не пересекалась. Едва заметный кивок приветствия в столовой и небрежная улыбка — вот, пожалуй, и все их общение. Романова скучала по нему и ничего не могла с этим поделать. Ей не хватало его теплого ласкового взгляда, нежных объятий, трепетных и одновременно страстных поцелуев. Днем еще как-то удавалось отвлечься и взять себя в руки, но ночью начинался сущий кошмар. Как она ни старалась, сон упрямо не шел, зато фантазии, будто взбесившись, множились в голове с космической скоростью. Картинки, такие яркие и возбуждающие, возникали в сознании и в хаотичном порядке сменяли друг друга. Бороться с физиологическими потребностями тела было все сложнее. Ирина чувствовала себя озабоченной, ей было стыдно и одновременно хотелось продолжения. Проворочавшись половину ночи, Ира забылась беспокойным сном.
Проснувшись рано утром, женщина решительно откинула одеяло и встала. Инга, видимо, вернувшись поздно ночью, спала на соседней кровати. Не желая будить подругу, Романова на цыпочках пробралась в ванную комнату. Приняла душ, надела футболку и легкие брюки и так же тихо вышла.
Преодолев длинный коридор, Ирина в нерешительности остановилась возле комнаты Громова. А что, если он не один? Мерзкий холодок пробежал по позвоночнику. Но она отогнала все сомнения и уверенно постучала в дверь. Ответа не последовало. Ира постучала еще раз, но чуть громче — тщетно. Помедлив, она все же приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Тимур спал. К счастью, один. Романова улыбнулась и, войдя внутрь, осмотрелась. На столе стояла недопитая бутылка коньяка и один стакан, а по всей комнате были разбросаны вещи. Собрав одежду, она аккуратно повесила ее на спинку кресла и подошла к кровати. Громов во сне походил на озорного мальчишку, смешно хмурил брови и улыбался. Нежность и теплота заполнили Ирину настолько, что стало трудно дышать. Она беззастенчиво рассматривала его, запоминая каждую черточку.
Поддавшись порыву, Ира протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но не успела она дотронуться до кожи, как его пальцы, словно тиски, сжали ее запястье. Женщина вскрикнула от внезапной боли и попыталась отдернуть руку, но Тим крепко держал ее. Открыв глаза, он сфокусировал взгляд, чтобы понять, кто перед ним.
— Отпусти, мне больно, — взмолилась Романова, и Громов, наконец узнав ее, немедленно разжал ладонь.
— Прости, никак не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, отгоняя остатки сна.
— Нет, ничего, — ответила Ирина, потирая запястье. — Я просто…
— Сильно болит? — перебил он, заметив ее действия, и, взяв за руку, поднес ее к губам, нежно целуя красные следы на коже.
— Прошло уже, — улыбнулась Ира и присела на кровать. — Извини за вторжение, я стучала, ты просто не слышал… — оправдывалась она.
— Все хорошо, — Тимур сел на постели и, обхватив ее лицо ладонями, ласково погладил подушечками больших пальцев, а затем хрипло прошептал: — Как же я соскучился по тебе…
Сердце Романовой ухнуло вниз и, замерев на несколько мгновений, забилось с удвоенной силой.
— Я тоже, — еле слышно поделилась она и шумно выдохнула, увидев, как расширились его зрачки.
— Зачем ты здесь?
От его жадного взгляда внутри все таяло и трепетало. Страхи и опасения наконец отошли на второй план, позволяя женщине расслабиться.
— Ты обещал показать мне окрестности… — сказала Ирина первое, что пришло в голову, и, нервно сглотнув, облизнула пересохшие губы.
Это соблазнительное движение не укрылось от Громова. Дремавшее возбуждение проснулось с новой силой, заставляя напрягаться каждый мускул в его теле. Тим старался усмирить внутреннего зверя, желавшего накинуться на свою добычу. Он боялся причинить Ире боль. Она, такая нежная, хрупкая и трогательная, как тепличный цветок, сводила его с ума своей утонченной красотой и чувственной женственностью. Глухо застонав, Тимур скользнул рукой к затылку и, притянув Романову к себе, вовлек ее в страстный поцелуй. Ирина с жадностью отвечала, в нетерпении кусая губы. Оторвавшись на мгновение, Громов перевернул ее на спину и, накрыв своим телом, заглянул в затуманенные глаза.
— Тимур, — на выдохе прошептала Романова, снимая последние запреты.
Дрожа от волнения, он снял с нее футболку и принялся осыпать поцелуями шею и плечи, сантиметр за сантиметром. Нестерпимое возбуждение разрывало на части, но Тим не спешил, он хотел насладиться каждой секундой их близости.
— Громов! Ты мне нужен! — громкий голос Бушина, внезапно донесшийся из рации, отрезвил обоих.
Тимур обессиленно уткнулся в шею Ирины. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привести дыхание в норму. Перекатившись на спину, он взял в руки рацию, лежащую на тумбочке.
— На связи, — коротко бросил он, пытаясь придать голосу сонливость, и приложил палец к губам, призывая Иру молчать. Она кивнула в ответ и удобно устроилась у него на груди, небрежно перебирая пальцами жесткие волоски.
