— Какая вы красивая, — протянул управляющий и нежно провел ладонью по ее щеке. — И такая глупая.
Касания обжигали бледную кожу, ледяные мурашки поползли по позвоночнику. Ира зябко поежилась, но не решилась отстраниться.
— Я должен наказать вас за попытку сбежать от меня, — Адольф говорил медленно, нарочито растягивая слова, упиваясь ее страхом. Он делал это намеренно — хотел, чтобы его слова звучали как спасение. — Но у меня есть другое предложение.
Не прерывая зрительный контакт, очертил пальцами ее губы. Привычно играл с ней, как удав с кроликом, гипнотизируя взглядом.
— Если вам так хочется на волю, я могу предложить альтернативу.
Ирина вопросительно посмотрела на Бушина, но он лишь ухмыльнулся, радуясь тому, что смог заинтересовать ее.
— Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
— Что?
— А что вас так удивляет? Я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
Он давно думал о женитьбе, но никак не мог найти подходящую кандидатуру. Теперь же, с появлением Романовой, все изменилось. В ней чудным образом сочеталось все, что он хотел видеть в своей супруге.
— Почему я? Почему не Карина? — едва обретя способность говорить, поинтересовалась Ира.
— А вы хорошо осведомлены, — хмыкнул управляющий и все же решил ответить. — Вы красивы, умны, с вами приятно общаться, а главное, есть о чем. Я думаю, из вас выйдет прекрасная мать моему сыну. А Карина как была шлюхой, так всегда ей и будет… — честно признался он.
Ирина будто находилась в прострации и совершенно не соображала, что происходит вокруг. Все это просто не укладывалось в голове. Замуж за Бушина? Да как такое вообще возможно?
— Но вы же не любите меня.
— Смешно в вашем возрасте рассуждать о любви, — расхохотался Адольф Михайлович, а затем пояснил причину такой реакции: — Для удачного брака вполне достаточно простого уважения.
— Я не очень понимаю, как вы себе это представляете… — Ира покачала головой в надежде очнуться ото сна.
— Очень просто. Я уже не молод, скоро придется уйти отсюда и заняться чем-то другим. С вами мы заключим взаимовыгодную сделку: я получу жену и ребенка, а вы относительную свободу, власть и доступ к моим деньгам.
— А если, выбравшись отсюда, я заявлю на вас в полицию? — задала Романова вполне логичный вопрос.
— Ирина Алексеевна, ей богу, вы как маленькая. И что вы мне предъявите? У меня такие связи, что, убей я вас в здании суда, отделался бы легким испугом.
Ира нервно сглотнула, сомневаться в его словах не приходилось.
Управляющий прошел за стол, открыл один из ящиков и, достав два документа, вернулся на место.
— Вот это, — он положил перед ней бумаги. — Ваш контракт. Я готов разорвать его, если вы подпишете здесь.
— Что это?
— Брачный договор.
Ира мельком взглянула на свой контракт, она прекрасно помнила тот момент, когда подписывала его, полностью доверившись Тимуру. Затем взяла другие бумаги. Руки тряслись, но Романова старалась сконцентрироваться исключительно на тексте, отбросив посторонние мысли. Но чем больше она вчитывалась, тем больше осознавала, на какую жизнь себя обречет, если подпишет этот договор. Она станет практически бесправной рабыней, однако сейчас ее положение было не лучше. Дочитав до конца, Ира отложила документы в сторону и взглянула на Адольфа Михайловича.
— Что будет, если я не соглашусь? — дрогнувшим голосом спросила она, хотя догадывалась, что такой вариант вряд ли его устроит.
— Естественно, я не буду вас принуждать, я же давал слово, — пообещал Бушин и перечислил ее перспективы: — Вы будете работать, как и все здесь, не имея никаких привилегий, и лишитесь моего расположения, безусловно.
— Я могу подумать?
— Можете, до завтра.
— Хорошо, я могу идти?
— Ирина Алексеевна, — окликнул он, и Романова обернулась. — Надеюсь, этот разговор останется между нами.
Она лишь молча кивнула и вышла за дверь.
Москва. Управление уголовного розыска
Получив втык от начальства за проваленную операцию, Дымов вернулся в свой кабинет в отвратительном настроении. Он ненавидел работать под чьим-либо руководством и с трудом уживался с начальниками. Только с Зиминой ему удалось более-менее найти общий язык, да и то не сразу Стас смирился с тем, что именно она стала начальником ОВД, а не он.
Так и сегодня, стоя на ковре в кабинете генерала, Дымов еле сдерживался, чтобы не вставить пару ласковых слов, и все-таки сумел совладать с эмоциями. В конце концов, его оправдания не имели никакого значения и по сути Виктор Викторович был прав — преступников упустили, улики не добыли, а уж кто в этом виноват, не так важно.
Стас сел за стол и открыл ноутбук. Весь день он искал информацию по Байдину Глебу Аркадьевичу, коллеге Зиминой и по совместительству любовнику их общей начальницы, но, как назло, ничего, кроме положительных характеристик, не находил — ну просто мечта, а не сотрудник. Пробивать его по своим каналам Дымов не хотел, по крайней мере пока. Это дело было слишком важным и ценным, и он понимал, что должен действовать предельно осторожно, но, как подобраться к нему ближе, Стас еще не придумал.
Где-то под кучей бумаг завибрировал телефон. Пошарив на столе и небрежно отложив некоторые документы в сторону, Дымов взял в руки мобильный и внимательно посмотрел на дисплей.
— Блядь, этого еще не хватало, — негромко выругался и, откинувшись на спинку кресла, все же принял вызов. — Да.
— Пожалуйста, помогите — раздался взволнованный мужской голос на другом конце провода.
— Что случилось? — спокойно спросил Стас, но внутренне напрягся. Резко выпрямился и облокотился на стол.
— Они меня убьют, — заикаясь, произнес Рома. Он был так сильно напуган, что просто не мог говорить внятно.
— Кто?
— Эти люди из клуба.
Дымова начинала нервировать вся эта ситуация. Вытягивать каждое слово клещами он не собирался.
— Или ты сейчас нормально объясняешь, что произошло, или разбирайся сам, — предупредил так, что сомневаться не приходилось.
— Они заподозрили меня в сливе, — голос звучал все так же прерывисто, будто за парнем кто-то гнался.
— Как ты это понял?
— Мне назначили встречу сегодня вечером.
Такой ответ Стаса не убедил. Мало ли для чего он им понадобился… Очевидных поводов, чтобы бить тревогу, не было.
— И че? Может, они хотят передать тебе новый заказ.
— Нет, заказы приходят в сообщениях. Эти люди никогда не приезжают лично, — пояснил Рома.
Дымов замолчал на несколько секунд, обдумывая полученную информацию и прикидывая в голове дальнейший план действий. Будь на месте Куликова любой другой, Стас не стал бы даже продолжать разговор — плюнул бы и занялся своими делами, но Рома являлся Таниным сыном, и только это его спасало. Дымов просто не мог поступить иначе, и сам ненавидел себя за слабость.
