Он совершал неспешные движения внутри нее, гладил живот и плавно поднимался к груди. Вынул член и похотливо потерся им о ягодицы, затем наполовину вошел внутрь и снова вышел. Нарочито изводил и себя, и ее, подводя к самому пику. Наконец резко вставил до самого основания, заставляя Веру прогнуться в спине. Двигался быстро, умело покручивая набухшие соски ловкими пальцами. Одной рукой спустился ниже и вновь начал массировать клитор, вызывая новые надрывные стоны.
— Не останавливайся, я прошу тебя, — из последних сил сказала Вера и больно закусила губу.
Рьяными толчками Олег вжимался в ее бедра, безжалостно и беспощадно. Стоны превращались в крики, сдерживать которые было просто нереально.
В глазах у Веры потемнело, ее мир разлетелся на тысячи осколков, и яркие вспышки сменили черную мглу, она потеряла сознание на пару мгновений. Но Олег не останавливался. Он хотел доставить максимальное удовольствие своей партнерше.
Прижал к себе содрогающееся тело, мягко целуя плечи. Затем развернул ее к себе лицом и терпким поцелуем приник к сочным губам, поочередно засасывая то верхнюю, то нижнюю, очерчивая контур языком.
Возбужденное достоинство упиралось Вере прямо в живот, и она, немного придя в себя, обхватила его рукой и нежно сжала. Заскользила по всей длине, задерживаясь большим пальцем на головке. Олег глухо прорычал от удовольствия, чувствуя, что разрядка вот-вот наступит.
Она нежно массировала напряженный, твердый член, и Олег не выдержал, начал двигать бедрами, задавая нужный темп и уже через несколько мгновений издал надрывный, почти звериный рык, изливаясь на пол. Тысячи иголок пронзили каждую клетку насквозь, унося в кипящий водоворот запредельных эмоций. Прижимая к себе обмякшее тело, он почувствовал долгожданное насыщение от этой сумасшедшей близости.
Московская область. БО «Васильки»
Войдя в комнату, Громов лишь мельком взглянул на висевшую в углу камеру и прошел в ванную, увлекая Ирину за собой.
— Ир, че ты творишь, а? Я же просил тебя не нарываться, — возмущался он.
— Да? — удивиласьона, презрительно взглянув на своего спасителя. — А какое право ты имеешь о чем-то просить меня?
Тимур шумно выдохнул. Ира была такой тихой и спокойной, что он надеялся на нормальный разговор, но, оставшись с ним наедине, снова превратилась в дикую кошку, неведомо откуда взяв силы для новой схватки.
— Услышь меня, пожалуйста, не дразни Бушина, — проговорил Громов и, подойдя ближе, чуть встряхнул ее за плечи. — Чем больше ты сопротивляешься, тем больше он над тобой издевается, неужели не понятно?
— Не трогай меня, — рассерженно прошипела Ира, поморщившись от боли — порезы на спине неприятно саднило. — Какое тебе вообще до меня дело? Ты ведь такой же, как и все они.
— Я помню, мерзкий тип. Да, я именно такой, — резко сказал Тимур и, развернув ее к себе спиной, скомандовал: — Стой здесь.
Открыв шкафчик над раковиной, достал нужные медикаменты и разложил их на столешнице.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась она, наблюдая за его действиями через зеркало.
— Сама не видишь? — огрызнулся Тим. Его задевал тот факт, что Ира считала его мерзавцем. Он и так делал все возможное, чтобы облегчить ее пребывание здесь, но не мог рассказать ей правду.
Она зло посмотрела на него и крепче прижала руки к груди.
— Не шевелись, — приказал он, смочил вату перекисью и аккуратно приложил к царапине на спине. Она вскрикнула от внезапной боли, кожу на месте рассечения нещадно жгло. Тимур, поддавшись порыву, подул на рану, чтобы хоть как-то смягчить ее страдания.
Ирина озадаченно следила за тем, как осторожно он обрабатывает ей ссадины, и поражалась происходящему. Тим перехватил ее взгляд и смутился.
— Ну вот, уже не так страшно, как казалось, — примирительно произнес. Он смог взять себя в руки и унять гнев. В конце концов, Ира ни в чем не виновата, и выплескивать на нее негативные эмоции неправильно.
Тимур закончил обрабатывать спину и, нанеся на кожу заживляющую мазь, отошел в сторону, чтобы взять халат.
— Зачем ты это делаешь? — вдруг спросила она, пытаясь разгадать мотивы его поступков.
— Что конкретно? — вопросом на вопрос ответил он.
— Твое мнимое благородство.
— Почему мнимое?
— Одной рукой гладишь, а другой толкаешь на амбразуру, — пояснила Ирина, все так же следя за его движениями.
— Это моя работа, — грустно произнес Тимуру.
— Не тошно тебе от такой работы? — съязвила она. Она сама не понимала почему, но ей постоянно хотелось нагрубить ему, разозлить и каким-то образом вывести на эмоции.
— Почему мне должно быть тошно? В каждой работе есть свои недостатки, тебе же не было тошно приговаривать людей к заключению? — прозвучало скорее утвердительно, нежели вопросительно.
Он снял с крючка халат, растянул его за плечи, предлагая Ире надеть его.
— Это другое, они преступники, — возмутилась Романова, поочередно просовывая руки в рукава. — Впрочем, такие же, как ты.
Громов аккуратно накинул халат на ее израненную спину и развернул к себе лицом, держа за плечи и призывая смотреть в глаза.
— Хреновая ты судья, раз выносишь приговор, не имея прямых доказательств. А как же презумпция невиновности? — насмешливо добавил он.
Ирина готова была задохнуться от негодования. Никто и никогда не смел усомниться в ее компетентности. Она с вызовом взглянула в серо-зеленые глаза и, увидев, что Тимур нагло ухмыляется, ощутила, как гнев закипает внутри.
Громов заметил, что очередной колкий ответ вот-вот сорвется с ее уст и, не сумев сдержаться, заткнул ее рот поцелуем. Ира замерла и, не зная, как реагировать, сомкнула губы, не пуская его внутрь. Но Тимур не намерен был так быстро сдаваться, его язык ловко скользил по ее сжатым губам, не спеша лаская то нижнюю, то верхнюю, постепенно завоевывая территорию.
Тело предавало Ирину, безропотно отдаваясь тирану. Она испугалась своих неожиданно ярких эмоций и попыталась отстраниться, упиралась руками в мужскую грудь, но Громов лишь крепче прижимал ее к себе, держа за затылок, упивался запретным поцелуем.
Ирина таяла в его руках, теряя способность мыслить. Ни один мужчина не вызывал в ней таких сильных эмоций. Понимая, что совершает ошибку, позволяя целовать себя, она собрала всю свою волю в кулак, изловчилась и укусила Тимура за губу.
Резкая боль отрезвила его. Оторвавшись от Иры, он облизал губы и почувствовал привкус крови. Она победно улыбнулась, стараясь не замечать чувство пустоты, возникшее внутри. Все еще держа ее голову двумя руками, Тим прислонился лбом к ее лбу и тяжело дыша заглянул в глаза.
Ирина осознала, что проигрывает эту дуэль, но неожиданно для себя заключила, что и не хотела выиграть. Ее тело жаждало продолжения. Огонь в его взгляде сжигал ее заживо, заставляя дрожать в предсмертной агонии.
