Она не понимала до конца, сколь неистово муж желал ее, пока он не раздвинул ее ноги и не принялся ласкать. Пальцы его проникли сквозь нежнейшие бархатистые лепестки, играя и гладя, пока она не начала извиваться, сгорая от желания. Тут на смену пальцам пришли губы, непреклонные к мольбам Кэролайн прекратить эту сладчайшую муку.
Наслаждение было невыразимо прекрасным. Бедра Кэролайн двигались в такт небесной, невероятной, не слышной никому, кроме влюбленных, музыке страсти.
Когда у нее уже не было сил переносить нарастание блаженства, мир вокруг вдруг взорвался и разлетелся на тысячи осколков. Она выгнулась, отдаваясь райскому наслаждению, и услышала свой голос, произносящий имя любимого.
Вначале Бредфорд думал только о том, как доставить радость Кэролайн, показать, на какие высоты блаженства он может возвести ее своими ласками, но теперь ему пришлось бороться со страстным искушением погрузиться в ее разгоряченное тело. Она была еще напряжена, вся пылала жаром, и ее ликующий ответ на ласки был именно таким, как он мечтал.
Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить дрожь своего тела, и отодвинулся от жены. Пытаясь отвлечься, он изо всех сил боролся с искушением снова овладеть Кэролайн.
Кэролайн села в постели. Ее взор все еще был затуманенным от страсти. Она рассеянно гладила тело Бредфорда, но, как ни странно, он остановил ее.
– Дай мне немного остыть, – произнес он. Голос, несмотря на старания своего обладателя, звучал хрипло. Все его существо снова хотело любви! – А то я нарушу свое обещание, милая, и тогда ты не сможешь неделю нормально ходить.
Кэролайн улыбнулась.
– Целую неделю, Бредфорд? Ты, без сомнения, преувеличиваешь.
Она высвободила руку и провела пальчиком по его груди,
– Ты выглядишь так, словно у тебя что-то болит, муж мой, – горячим шепотом произнесла она.
Двигаясь все ниже и ниже, рука ее на секунду замерла, и Кэролайн заметила, что муж затаил дыхание. Она вдруг ощутила себя очень опытной и соблазнительной. Рука ее снова заскользила вниз, пока не коснулась восставшей плоти Бредфорда.
Он заметно вздрогнул, а потом застонал. Кэролайн улыбнулась и прошептала:
– Ты только что доставил мне такое наслаждение, Бредфорд. Неужели нет никакого способа и мне сделать тебя счастливым?
– Кэролайн, моя маленькая невинная… – Фраза осталась неоконченной, стон прервал ее, когда Кэролайн склонила голову и принялась покрывать мелкими, дразнящими поцелуями его живот.
– Тебе придется подсказать мне, что надо делать, – прошептала она.
И Бредфорд немедленно подчинился…
Глава 11
Беспокойство Кэролайн о том, как она встретится с гостями на следующий день после свадьбы, оказалось напрасным. К концу недели, когда они с мужем наконец вышли из спальни, гости уже давно разъехались по домам.
– Мы вели себя непростительно грубо, – сообщила Кэролайн своему мужу за ужином.
Но ее улыбка поведала, что Кэролайн ничуть не рассержена, и он поймал себя на том, что тоже улыбается.
Бредфорд собирался было отправиться в свадебное путешествие и даже сделал все необходимые приготовления, но ни один из них не переступил порога спальни в течение многих этих наполненных блаженством дней и ночей.
Кэролайн быстро привыкла к новой жизни и просто и естественно приняла в свои руки бразды правления громадным домом. Гендерсон, слуга Бредфорда, и миссис Линденбоув, домоправительница, во всем помогали ей.
Бредфорд, как и предполагала Кэролайн, оказался не очень-то управляемым человеком. Но, как часто приходилось ей повторять, и любить его было тоже не так-то просто. Когда он приходил в гнев, его ярость вполне можно было сравнить с неудержимой силой Везувия во время извержения, но словесные проявления его гнева быстро сходили на нет. Кэролайн всегда соглашалась с ним, смягчала его гнев и мало-помалу свыкалась с тем, что в семейных отношениях ей все время приходится быть настороже.
Кэролайн с растущим в душе отчаянием ждала, когда же он скажет, что любит ее. Она верила, что придет время, и стена, которую Бредфорд возвел вокруг своего сердца, разрушится и он предстанет перед женой незащищенным.
Он был, без всякого сомнения, самым упрямым человеком в мире. Уже в первые несколько недель их совместной жизни она поняла, что есть темы, которых нельзя касаться. И первой из таких тем была его семья.
Терпение никогда не было свойственно Кэролайн, но ей удавалось справляться с чувствами, думая, что будущее того стоит. Настанет день, и Бредфорд поверит ей и откроет свое сердце.
Кэролайн очень не хотелось снова возвращаться в Лондон, но однажды наступило время сделать это. Формальной причиной явилась свадьба Черити, на которой им обязательно надо было присутствовать, но было страшно жаль, что медовый месяц подошел к концу. Она так и сказала Бредфорду, но он только рассмеялся, крепко прижав ее к себе в уютной карете, когда они возвращались в город.
– Любить друг друга можно и в городе, милая. Боже, мне кажется, я сделал тебя настоящей распутницей.
– Ты жалеешь об этом? – улыбнувшись, спросила Кэролайн;
Вместо ответа Бредфорд усадил ее к себе на колени и наглядно продемонстрировал, как на самом деле он к этому относится.
* * *
Кэролайн, никогда ранее не бывавшая в городском доме Бредфорда, нашла его вполне комфортабельным. Большое здание, несущее на себе отпечаток личности своего хозяина, было заставлено массивной, старомодной, обитой кожей мебелью, которая свидетельствовала о холостяцких вкусах владельца.
В спальне Бредфорда стояла громадная кровать под балдахином, боковые занавеси которого днем были раскрыты. Пока Бредфорд приводил себя в порядок перед обедом, Кэролайн присела на кровать и запрыгала, чтобы испытать мягкость матрасов. Краешком глаза Бредфорд следил за тем, как она развязывает удерживающие занавеси шнуры и задергивает их, скрывшись из виду, но веселый смех показал, как она наслаждается новой забавой.
– Нам будет здесь очень жарко. – донесся до него ее голос. – Уютно и тепло.
Бредфорд подошел к кровати и открыл занавеси. На его обнаженной груди еще блестели капельки влаги после ванны. Кэролайн улыбнулась, вытягиваясь поверх покрывала. Она забросила за голову руки, передразнивая его манеру, и медленно и соблазнительно подмигнула ему.
– Разве тебе было когда-нибудь холодно рядом со мной? – спросил Бредфорд.
Голос его был исполнен добродушной насмешки, что создавало забавный контраст с шутливой свирепой миной, которую он изобразил.
На Кэролайн был только полураспахнутый пеньюар. Бредфорд медленно смерил ее взглядом с головы до пят, и, когда снова пристально посмотрел ей в глаза, смех в его взоре совершенно пропал.
