18 мая 1918 г. ЦК РКП(б) принял текст обращения «Ко всем комитетам, группам РКП, всем членам» с призывом поднять дисциплину и сплоченность, в котором констатировалось: «Мы переживаем крайне острый, критический, период. Острота усугубляется помимо всего указанного и нашим внутрипартийным состоянием. В силу ухода массы ответственных партийных работников в деятельность советскую, значительного сближения партийной работы с советской, [вследствие наплыва] в нашу партию широких масс, недавно лишь в нее вошедших, стройность и дисциплинированность наших организаций сильно нарушены. Выделение в партии особого течения, т. н. “левого коммунизма” действует в том же направлении»
[1433]. С одной стороны, говорилось, что большевики «должны все свои силы напрячь для укрепления советской власти»; с другой – всем партийцам, независимо от выполняемой работы, предписывалось «обратить самое серьезное внимание на партийное строительство»
[1434]. ЦК РКП(б) постановил, что все большевики, «независимо от рода их работ и выполняемых ими функций, обязаны принимать непосредственное участие в партийных организациях и не могут уклоняться от партийных поручений, даваемых соответствующими партийными центрами»
[1435].
29 мая в «Правде» было опубликовано обращение ЦК РКП(б) ко всем коммунистическим фракциям: «Ввиду возникновения в ряде мест конфликтов между партийными фракциями, комитетами и группами партии, ЦК напоминает всем товарищам, членам фракций, совдепов и исполнительных комитетов о необходимости их подчинения местным партийным комитетам (курсив наш. – С.В.). ЦК напоминает, что фракция составляет часть общепартийной организации, руководящим центром которой является комитет партии»
[1436]. Все конфликты, которые стороны не могли решить на месте, предписывалось направлять на разрешение в ЦК. Как видим, заседавшим в Советах партийцам предписывалось безусловно подчиняться решениям местных ячеек и фракций РКП(б). Особое значение коммунистические фракции, естественно, имели в Москве, поскольку именно в столице действовали ВЦИК и наркоматы.
В августе 1918 г. в Москве была произведена первая перепись советских служащих, материалы которой всесторонне проанализировал М. П. Ирошников
[1437]. Среди центральных советских учреждений исследователь выделил три группы – по количеству старых кадров. Первую составили Всероссийская чрезвычайная комиссия и Наркомат иностранных дел РСФСР, на которые приходилось «самое незначительное число различных категорий “старых” служащих, т. е. служащих бывших государственных, общественных и частных учреждений и предприятий»: 125 чел. (16,1 %) в ВЧК и 66 чел. (22,9 %) в Наркомате по иностранным делам. Вторую группу составили аппарат ВЦИК Советов и Революционный трибунал при ВЦИК, Наркомат по делам национальностей и Управление делами Совнаркома, в которых процент «старых служащих» составлял около 40 %: 81 чел. (36,5 %) в Наркомате по делам национальностей; 14 чел. (36,8 %) в Революционном трибунале при ВЦИК; 189 чел. (39,1 %) во ВЦИК; 16 чел. (40 %) в Управлении делами Совнаркома. Третью группу составили 8 учреждений с относительно высоким процентом «старых служащих»: 145 чел. (46,2 %) в Наркомате внутренних дел; 483 чел. (48,3 %) в Высшем совете народного хозяйства; 99 чел. (51,4 %) в Главсахаре ВСНХ; 76 чел. (60,9 %) в Наркомате здравоохранения; 288 чел. (72,4 %) в Наркомате по морским делам
[1438].
14 августа 1918 г. на заседании Временного бюро коммунистической фракции сотрудников советских учреждений был утвержден «Устав организации фракции коммунистов-большевиков – сотрудников советских учреждений, находящихся в городе Москве», в котором во всех государственных учреждениях, находившихся на столичной территории, предписывалось организовать коммунистические фракции, которые на общих основаниях войдут в районные комитеты РКП(б). Фракции советских учреждений г. Москвы должны были объединиться «в общегородском масштабе и в объединенном виде» носить название «Фракции коммунистов-большевиков, сотрудников советских учреждений, находящихся в г. Москве». Фракция подчинялась Московскому комитету РКП(б). Поскольку на столичной территории действовали и ленинские наркоматы, по партийной линии они также подчинялись фракции и опосредованно – Московскому комитету РКП(б). Особо оговаривалось, что «постановления бюро фракции […] обязательны для каждого ее (фракции. – С.В.) члена и подлежат отмене лишь по постановлению Московского комитета или общего собрания»
[1439].
Повсеместное создание коммунистических фракций государственных учреждений не могло проходить гладко, хотя, судя по всему, ЦК и ответственные работники его Секретариата даже не предполагали, с какими проблемами им предстоит столкнуться. Не позднее 30 августа 1918 г.
[1440] «Всем фракциям Русской (так в тексте. – С.В.) коммунистической партии (большев[иков]) при совдепах и исполкомах»
[1441] было направлено циркулярное послание ЦК, в котором сказано: «Ввиду возникновения в ряде мест конфликтов между партийными фракциями, комитетами и группами партии (начались сразу! – С.В.), ЦК напоминает всем […] членам фракций совдепов и [исполкомов] о необходимости их подчинения директивам местных партийных центров. ЦК напоминает, что фракции составляют часть общепартийной организации, руководящим центром которой является комитет партии. Разногласия между местными партийными центрами и фракциями совдепов, если они не могут быть ликвидированы на месте, должны направляться для разрешения в ЦК (из обращения ЦК от 18 мая. – С.В.). Никакие конфликты между ними не должны иметь места. Партийная дисциплина должна быть поднята на должную высоту. Центральный комитет выражает твердую уверенность, что сознание ответственности перед партией приведет к крупной, согласованной работе всех партийных товарищей, независимо от характера и функций порученной им партийной деятельности»
[1442].
Как фракция совучреждений и наркоматов, так и МК РКП(б) четко осознавали, что речь шла о возможности установления большевистского контроля над советско-хозяйственным руководством в целом, а в частности – над народными комиссариатами, которые, как и раньше, состояли по большей части из бывших чиновников, разбавленных после Февральской революции меньшевистскими и эсеровскими, а после Октябрьской – большевистскими и отчасти левоэсеровскими комиссарами.
