Коммунистические фракции и ячейки после повышения, в рамках заветов Ильича, культурного уровня своих членов, в государственных учреждениях, в т. ч. высших – ЦИКе и Совнаркоме СССР, завоевали решающее слово только в 1920-е гг., чему объективно способствовала ликвидация попыток организационного обособления коммунистических фракций ВЦСПС и отдельных ключевых наркоматов от Центрального комитета РКП(б) в начале десятилетия. Только позднее, к середине 1930-х гг., Московский комитет и Московский городской комитет ВКП(б) (функционировал под началом МК с 1931 г.), воздействуя на государственный аппарат – вначале через коммунистические ячейки, затем партийные организации государственных органов, а потом (при необходимости) и непосредственно, даже принимали участие в формировании структуры наркоматов – напрямую согласовывая свои действия с «ленинским» ЦК
[1567]. Не зря Г. Е. Зиновьев, еще оставаясь одним из формальных руководителей партии, заявил делегатам XXII Ленинградской губернской конференции РКП(б) 1925 г.: «ЦК указывает дорогу, а по ней должна уметь идти [к светлому будущему] каждая наша низовая ячейка»
[1568].
Глава 2. «Ни один закон, ни одно постановление государственных органов не выходили […] без решения соответствующих партийных инстанций». Механизм власти СССР в 1930-е – начале 1990-х гг.
В Саратовском архивно-следственном деле Д. Б. Рязанова находится справка посещавшего квартиру одного из старейших российских социал-демократов агента НКВД СССР. В ней, в частности, приведено следующее высказывание Рязанова: «В партии до 1930 г. были фракции. То, что тот или иной член партии до этого времени принадлежал к какой-либо фракции, – вполне естественная вещь, судить за это – нелепость. […] С тех пор, как стали отождествлять партию и советские органы (курсив наш. – С.В.) – всякая подлинная критика невозможна. До 1929 г. я хотя бы мог подвергнуть критике любое государственное мероприятие. Но когда в 1930 г. доклад о бюджете Молотовым был сообщен нам в информационном порядке, я понял, что всякая критика невозможна и что такие люди, как я, в партии не нужны. Конечно, счастливые члены партии – с 1930–1932 гг. Они думают, что другой режим в партии невозможен. То, что сейчас носит название самокритики – это нужная вещь, но это не то, что является подлинной пролетарской демократией. Нельзя без конца восхвалять вождей вплоть до Сталина. Критиковали же Ленина на съездах»
[1569]. Назначение В. М. Молотова председателем СНК СССР, как мы помним, стало значимой вехой в истории партии в целом – отнюдь не случайно этот момент выделил человек, создавший свой вариант устава РСДРП ко II съезду партии 1903 г.
«Тов. Сталин еще в 1927 г. на одном из заседаний Оргбюро ЦК поставил коренным образом вопрос о том, что “Секретариат ЦК нашел, что в двух областях – в области распределения сил и в области организации, наблюдения и контроля за проведением в жизнь известных директив ЦК имеются недочеты”, – вспоминал в 1930 г. Л. М. Каганович. – Особенно эти недочеты отмечены были по части подбора работников – по хозяйственным организациям (ВСНХ, кооперативы, банки, НКТорг, НКФин, по трестам, НКПСу и т. д.). Тов. Сталин указал, что нынешний момент характеризуется тем, что особенно развилась и расширилась область распределения работников вне губкомов, вне укомов, по организации хозяйственной системы и что от нашего контроля и нашей инициативы многие вопросы уплывают. Тов. Сталин предлагал принять новые меры для того, чтобы не отставать от жизни и соответственно расширить работу органов ЦК. Для этого тогда Оргбюро приняло предложение т. Сталина связать работу секретарей ЦК с соответствующими областями работы и подбором кадров. Эта постановка вопроса оказалась абсолютно правильной и необходимой, она предусмотрела по существу необходимость и принцип реорганизации аппарата ЦК»
[1570]. В 1930 г., когда аппарат ЦК дорос до проведения высочайшего повеления, Л. М. Каганович дополнительно разъяснил партийным товарищам: «Аппарат необходимо реорганизовать по принципу дифференциации функций по соответствующим отраслям работы»
[1571]. Один из двух на тот момент ближайших исполнителей воли вождя народов заявил: «Необходимость реорганизации аппарата ЦК, а в дальнейшем не только аппарата ЦК, но и аппарата местных парторганизаций, вызывается прежде всего крайним усложнением задач партруководства, разносторонне развивающимися отраслями государственной, хозяйственной, массовой и профессиональной работы. Сложившийся в период военного коммунизма и восстановления народного хозяйства, аппарат партии успешно выполнил задачу усиления партийного руководства, мобилизации партийных сил и подбора кадров для восстанавливавшегося народного хозяйства. Но в нынешний период гигантского размаха строительства хозяйства, развертывания творческой инициативы масс, выработки новых форм и методов работы на местах, более широкой и острой постановки вопроса необходимо признать, что аппарат ЦК, как и аппараты на местах, недостаточно справляются с задачами, выдвигаемыми жизнью, и фактически в целом ряде случаев запаздывают с директивами по массовой и внутрипартийной работе и не проявляют достаточной инициативы и гибкости и руководстве растущими новыми потребностями. […] Не справляется также аппарат при нынешней системе построения с подбором кадров для крупнейших отраслей хозяйства. Интегрирование работы в едином центре необходимо было в свое время для собирания сил и общего укрепления руководства партии в подборе кадров; нынешний период, когда это достигнуто и закреплено, требует изменения в сторону дифференциации и большей связи при распределении кадров с соответствующими областями работы отделов ЦК и проверкой исполнения решений ЦК»
[1572].
С 1930 г. аппарат ЦК ВКП(б) стал строиться по функциональному и производственно-отраслевому принципу и дублировать в структуре своих отделов (к примеру, специально сформированного Отдела советского управления) и секторов все ветви государственной власти, и прежде всего исполнительную
[1573].
На XVII съезде ВКП(б), проходившем 20 января – 10 февраля 1934 г., новая система была закреплена в 25-м пункте новой редакции партийного Устава: «Для практической работы по осуществлению партийных директив и постановлений (и проверки их исполнения советско-хозяйственными органами и низшими парторганизациями) в обкомах, крайкомах, ЦК нац[иональных] КП и ЦК ВКП(б) создаются целостные производственно-отраслевые отделы. В ЦК ВКП(б): а) Сельскохозяйственный; б) Промышленный; в) Транспортный; г) Планово-финансово-торговый; д) Политико-административный; е) Руководящих парторганов; ж) Культуры и пропаганды ленинизма; з) Институт Маркса – Энгельса – Ленина [производил, как видно, собрания сочинений вождя мировой революции. – С.В.] (а также два сектора – Управления делами и Особый). […] В каждом производственно-отраслевом отделе сосредоточивается вся работа в целом по данной отрасли: оргпартработа, подбор и подготовка кадров, агитмассработа, культпропработа, производственная пропаганда, наблюдение за выполнением партийных решений соответствующими советско-хозяйственными органами и партийными организациями»
[1574] [в проекте Устава первоначально следовало в скобках пояснение: «разработка практических вопросов, обсуждаемых на бюро партийных комитетов»
[1575]]. Несмотря на то, что XVIII съезд ВКП(б) 1939 г. утвердил одобренные тезисы А. А. Жданова о ликвидации производственно-отраслевых отделов ЦК
[1576], за исключением Сельскохозяйственного отдела и Отдела школ, от плотного контроля над государственным аппаратом Секретариат отнюдь не отказался.
