В итоге в Советском Союзе сложилась своеобразная система партийно-государственного руководства, описанная в эмиграции принадлежавшим некогда к «Внешней Партии» (если по Дж. Оруэллу
[1585]) М. С. Восленским: «Политбюро и Секретариат ЦК КПСС вместе […] составляют подлинное правительство Советского Союза. Юридическое правительство – Совет (позднее – Кабинет) министров СССР – всего лишь высокопоставленный распорядительный орган, который правительством в политическом смысле слова не является. […] Недаром в кругах Совета министров СССР вы часто могли услышать выражение “Войти в предложением в правительство”, – причем “входить” должно именно правительство СССР – Совет министров, а под “правительством” подразумевались оба директивных органа»
[1586]. С точки зрения «научной организации труда», которую В. И. Ленин позаимствовал из раскритикованной им ранее системы тейлоризма
[1587], «один из двух органов» попросту являлся «лишним: или партийный, или государственный. Дублирование» функций пронизывало «всю деятельность партийного и государственного аппарата» и находило «яркое выражение в параллелизме их структур»
[1588].
Все это – закономерное следствие «взаимодействия» большевистского ЦК – Совета труда и обороны и Совета народных комиссаров, т. е. справившегося с лошадьми всадника, в 1920-е годы.
Механизм выработки властных решений М. С. Восленскому был известен не понаслышке. Поскольку нашему поколению механизм этот совершенно не понятен, опишем его для читателей, которые, как и мы, не имели счастья, в силу возраста, вступить в КПСС (не говоря уже о том, чтобы приникнуть к живительной чаше номенклатурщика) – с последующим наслаждением сим шедевром бюрократической кухни.
Начальный посыл: «Верховным органом партийных комитетов КПСС (как и других коммунистических партий) являются – в полном соответствии с партийным уставом – пленумы этих комитетов, т. е. собрания всех их членов. Но фактически не пленумы решают вопросы. Их решают бюро (в ЦК КПСС – Политбюро) и секретариаты партийных комитетов. Здесь принимаются окончательные решения. На рассмотрение пленумов выносятся лишь немногие из них, причем только для проформы»
[1589]. Тут пока все ясно: «коллегиальные органы» в партии давным-давно стали ширмами для их узких руководящих групп
[1590].
Дальнейшее – длительная бюрократическая процедура, которая не могла пригрезиться в ночном кошмаре ни Н. В. Гоголю, ни М. Е. Салтыкову-Щедрину:
I. Инициатива подготовки и принятия конкретного решения «может исходить как снизу, т. е. от какого-либо ведомства, находящегося в сфере власти данного парткомитета, так и сверху, т. е. от самого бюро, секретариата или от вышестоящего органа. В первом случае ходатайствующее о решении ведомство должно направить в партийный комитет письмо с изложением своего ходатайства и обоснованием необходимости принятия решения. Должен быть приложен проект решения: это не значит, что он и будет принят, но номенклатурный орган должен быть осведомлен, о каком конкретно тексте решения просит ведомство. Прилагаются также справки и необходимые материалы, их размер ограничен жесткими нормами (таковые, судя по документам Центрального архива города Москвы и Центрального архива общественно-политической истории Москвы, появились в середине 1930-х годов. – С.В.). Во втором случае ничего этого не надо, достаточно словесного указания свыше, и, конечно, решение будет принято значительно быстрее»
[1591].
II. Этапы принятия решения «будут в обоих случаях одни и те же»:
1) секретарь комитета дает указание подготовить проект решения заведующему отделом, сообщив при этом, в каком духе должен быть составлен проект;
2) заведующий отделом поручает заведующему соответствующим сектором или руководителю группы представить ему к определенному сроку подготовленный проект;
3) заведующий сектором также «сам писать не будет: он, правда, больше визирует, чем подписывает, и больше разъясняет устно, чем пишет резолюции, но сочинять текст решения тоже ниже его достоинства». Причем «если он просто одобрил, то в случае неудачи всегда можно отговориться спешкой или самокритично признать недосмотр, а если бы он писал, то ответственный – только он. Поэтому заведующий сектором вызовет того из своих сотрудников, к компетенции которого относится подлежащий решению вопрос, и – уже подробно – изложит ему свои соображения насчет проекта решения»;
4) сотрудник, осознавая, что он и есть ответственный: а) тщательно старается разделить ответственность с другими лицами, для чего вступает в переговоры с коллегами из тех отделов, компетенцию которых в какой-либо степени затрагивает порученный ему вопрос, а также с руководителями заинтересованных ведомств (не с юристом, поскольку в штатах партийных органов, в отличие от советско-хозяйственных, юрисконсульты не предусмотрены); б) составит черновик проекта, в случае, если имеется представленный ведомством проект, опираясь на его текст этого проекта.
Тексты решений в большинстве случаев короткие. Если же речь пойдет «о длинной резолюции, то готовить ее будет целая группа людей. Впрочем, такие резолюции пишут лишь для пленумов, конференций и съездов, т. е. для постановки на сцене, бюро и секретариаты ограничиваются краткими – в пару строк – решениями»;
5) сотрудник докладывает проект заведующему сектором. Согласованный с последним вариант направляется с визой заведующего сектором заведующему отделом (или его заместителю);
6) текст согласовывается с заведующим отделом (его заместителем), отпечатывается в необходимом количестве экземпляров, подписывается заведующим (или заместителем заведующего) отделом и заведующим сектором и направляется секретарю партийного комитета;
7) под руководством секретаря парткома текст, что называется, «доводится до кондиции» и вносится на рассмотрение и голосование в бюро или секретариат комитета
[1592].
В последнем случае возможны два варианта: 1) «если вопрос сложный и считается нужным его» настоящее «обсуждение, он будет вынесен на заседание бюро или секретариата. На обсуждение этого вопроса вызывают обычно руководителей заинтересованных ведомств. Приглашаются они к определенному часу и допускаются в зал заседаний только на обсуждение данного вопроса; если руководитель ведомства вызван, например, на рассмотрение вопросов 19-й и 21-й повестки дня, то на время обсуждения 20-го вопроса он должен выйти и ждать в приемной. Многолетняя практика приучила к довольно точному соблюдению графика проведения заседаний, так что ждать приходится обычно недолго»
[1593]; 2) если вопрос не считается сложным, проект решения по нему «рассылается членам бюро или секретариата на т. н. «голосование опросом». Принятое вторым способом решение «включается под порядковым номером в протокол заседания бюро или секретариата парткомитета и фельдъегерской связью [органов государственной безопасности] направляется с грифом «секретно» или «строго секретно» в заинтересованное ведомство. Все члены и кандидаты в члены партийного комитета будут ознакомлены с протоколом, но не [с] могут оставить его у себя. Таков был порядок принятия политических решений в СССР на любом уровне – от района (райкома КПСС) до всей страны в целом (ЦК КПСС)»
[1594]. Принятые в партийных органах решения являлись «обязательными для исполнения любым ведомством – и колхозом, и Советом министров, и Президиумом Верховного Совета СССР (в позднесоветский период высший государственный орган власти рассматривался в качестве одного из ведомств и наряду с рядовым «колхозом». – С.В.). Ни один закон, ни одно постановление государственных органов не выходили в Советском Союзе без решения соответствующих партийных инстанций»
[1595].
