Важнейшие вопросы, восходящие на рассмотрение Совета Обороны, разрешаются по-прежнему в пленарных заседаниях Совета Обороны.
Для рассмотрения вопросов второстепенного значения устанавливаются по мере надобности (когда число вопросов в повестке [дня] Совета Обороны превышает 25) распорядительные заседания Совета Обороны.
Разрешению на распорядительных заседаниях подлежат нижеследующие вопросы: 1) вопросы об отсрочках по призыву в Красную армию; 2) о выдаче мандатов; 3) о производстве регистрации, учетов, переписи имущества и т. п.; 4) вопросы, не могущие быть разрешенными без предварительного обсуждения в подготовительных комиссиях, и назначении
[1654] самых комиссий для такой подготовительной работы; 5) разногласие ведомств по квартирным вопросам; 6) вопросы о милитаризации предприятий; 7) о переводе на красноармейский и усиленный паек; 8) в исключительных случаях – все вообще вопросы, не имеющие принципиального или особо важного значения.
Постановления распорядительных заседаний Совета Обороны принимаются простым большинством голосов присутствующих на данном заседании Совета Обороны и представляются на подпись председателя Совета Обороны, после каковой считаются окончательно принятыми постановлениями Совета рабоче-крестьянской Обороны. В случае протеста кого-либо из присутствующих в распорядительном заседании Совета Обороны членов данное постановление не считается принятым и вопрос переносится на рассмотрение пленарного заседания Совета Обороны.
Выделение вопросов, подлежащих рассмотрению в распорядительных заседаниях Совета Обороны, возлагается на одного из членов Совета Обороны совместно с секретарем Совета Обороны. Каждому из членов Совета Обороны предоставляется право вносить с[о] своей стороны предложения касательно включения или исключения тех или иных вопросов из повестки распорядительного заседания Совета Обороны.
Пр[едседатель] С[овета] О[бороны] В. УЛЬЯНОВ-ЛЕНИН
Секретарь Л. ФОТИЕВА
Верно: А. Афанасьева
РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 3. Д. 103. Л. 54–55.
Заверенная машинописная копия.
Документ № 5
Из статьи заместителя наркома финансов РСФСР Г. Я. Сокольникова «Единство экономического руководства»
Конец 1920 – начало 1921 г.
Раздробленность экономической работы т. н. «экономических комиссариатов» породила проблему объединения их централизующим высшим органом, проблему, которой посвящено уже обильное количество статей и даже несколько изданных к VIII [Всероссийскому] съезду [Советов] брошюр […]. Казалось бы, что функция «единого хозяйственного центра» по праву должна принадлежать [ВСНХ], который в 1917 г. основан был именно как орган всеобъемлющего экономического руководства и включал в себя по первоначальной конституции не только промышленность, но и пути сообщения и финансы и пр. Однако в действительности в разыгрывающемся политическом турнире мы не видим рыцарей, которые на щитах своих начертали бы защиту попранных прав Высовнархоза. Даже т. Гусев, предлагающий проект некоей экономической Звездной палаты
[1655], командующей всеми хозяйственными комиссариатами и, таким образом, воскрешающий в малоудачной форме схему 1917 г., исходит из признания того факта, что нынешний ВСНХ есть только комиссариат промышленности, только один из «отделов» хозяйственного «ведомства». Чем же была обусловлена неудача ВСНХ как единого экономического центра? Этот вопрос имеет не историческое, а практическое значение для решения вопроса о централизации хозяйственного руководства. Тов. Троцкий считает, что «неудача первоначального замысла сразу охватить одним центральным аппаратом всю экономику страны» была предопределена наступившим резким крушением равновесия капиталистической индустрии, которое повело к исчезновению ранее существовавшего относительного единства хозяйственного процесса. Поэтому «выработка единого хозяйственного плана пошла гораздо более медленными, сложными и зигзагообразными путями, чем предполагалось вначале». Тов. Милютин примыкает к этому же объяснению, указывая, что «процесс овладения непосредственным управлением средствами производства, процесс национализации и т. п. заставили произвести дифференциацию органов экономического управления и проводить “политику равновесия» между ними, какую проводил Совнарком” (здесь и далее в документе курсив наш. – С.В.). Оба эти объяснения, описательно верные, не дают, однако, ключ к решению вопроса. Ключ же дается тем, что [ВСНХ] по конструкции 1917 г. должен был быть «Экономическим правительством», которое в программных речах прямо противопоставлялось Совету народных комиссаров как органу политической диктатуры. [ВСНХ], выступая как грядущий наследник Совнаркома, как идеальный орган управления вещами (по терминологии Энгельса), в противоположность Совнаркому, который складывался как орган классового пролетарского государства. Так называемые «экономические комиссариаты»: Наркомпуть, Наркомфин, Наркомпрод – были «приписаны» к [ВСНХ], но на деле их оторвала от органа управления вещами железная логика классовой пролетарской борьбы, поставив перед ними в наступивший период Гражданской войны прежде всего задачи, связанные не с растворением классового государства в безгосударственном коммунизме, а с укреплением во что бы то ни стало, ценой любых жертв, классовой власти, завоеваний пролетариата. Поэтому схема 1917 г., рассматривавшая все экономические комиссариаты как «мирные», чисто хозяйственные, учреждения и отвлекавшаяся от их функций как боевых органов государственной власти и насилия, была «утопической», понимая это слово в его лучшем смысле, т. е. была замечательным просветом в будуще[е].
Этой стороны дела совершенно не оценил т. Гусев. Он поносит на протяжении многих страниц «междуведомственность», в которой усматривает «организационную форму первоначального, “Смольного” (по ленинскому определению, “Смольного и околосмольного”. – С.В.) периода революции», предлагает перейти «”к планомерной работе по хозяйственному строительству” [и] рекомендует изъять из соответствующих ведомств тт. Троцкого, Рыкова и Цюруп[у] и посадить их, придав им председателя ВЦСПС, под общим председательством т. Ленина в качестве коллегии вневедомственных и надведомственных диктаторов для управления всеми семью экономическими комиссариатами. И т. Гусев искренне убежден, что если одних наркомов заменить другими и подчинить новых наркомов, каждого в отдельности, бывшим наркомам, взятым всем вместе и освобожденным от ведомственных портфелей, то междуведомственность погибнет и хозяйственное единство процветет. Но деле т. Гусев впадает в совершенно карикатурное бюрократическое «конструирование».
Единство деятельности «экономических» комиссариатов возможно обеспечить только в той мере, в какой они действительно являются комиссариатами с чисто хозяйственными задачами, поскольку создается единство хозяйственных целей. Поскольку будет сокращаться компетенция Чусоснабарма (т. е. будет сокращаться военная промышленность), поскольку транспорт будет меньше и меньше эшелонов [придется] уделять для перебросок войск, поскольку в [Нар]компроде будет расти группа целевого снабжения, поскольку [Нар]комзем от перераспределения земли будет переходить к организации с.-х. производственных процессов и т. п. и т. п. – постольку будут сокращаться междуведомственные требования. Уже теперь при состоявшейся ликвидации фронтов единство экономического руководства может быть достигнуто «в гораздо большей степени, чем это было до сих пор. Уже ныне авторитетная междуведомственная комиссия (в каковую, по-видимому, легко может быть превращен Совет Обороны) может очень много сделать для устранения ведомственных трений, для согласования комиссариатской работы, для разработки точных хозяйственных, производственных планов. Это звучит гораздо менее гордо, чем «единый хозяйственный центр». Это мало похоже и на «полевой штаб» народного хозяйства, который т. Гусев строит наподобие армейских штабов, упрошено перенося структуру военной организации в хозяйственную область (общее место в критике как Гусева, так и его политического оппонента Троцкого в хозяйственных дискуссиях начала 1920-х гг. – С.В.). Единство управления на хозяйственном фронте не может быть обеспечено копированием методов управления на боевом фронте. «Армия» труда имеет иной социальный состав и организована на принципах разделения труда, не имеющих ничего общего с теми, которые присущи войску. Одних этих двух соображений достаточно, чтобы предостеречь против «стратегических» и «тактических» аналогий, которыми изобилует брошюра т. Гусева, грешащая ими в такой мере, что может скомпрометировать даже попытки разумного использования «военного опыта» для хозяйственного строительства и его объединения.
