Одновременно с усилением Совнаркома В. И. Ленин провел серьезное ослабление Политбюро ЦК РКП(б) как властного центра, чему немало способствовали постоянные раздоры вождя с Л. Д. Троцким. В. И. Ленин прибег к излюбленному способу избавления от недовольных – отправке в провинцию для архиответственных заданий. 28 января 1921 г. Политбюро отправило Л. Д. Троцкого на Урал в качестве председателя полномочной комиссии СТО РСФСР, причем под присмотром Г. Е. Зиновьева, А. А. Андреева и других партийных бонз – членов комиссии. В качестве тонкого издевательства в протоколе заседания зафиксировали: «указать членам полномочной комиссии, что главная цель комиссии – работа по непосредственным задачам комиссии, а не предсъездовская дискуссия»
[250]. Причем, на основании просьбы Бюро Коммунистической фракции ВЦСПС, члена бюро А. А. Андреева от поездки уже освободили
[251]. Несомненно, ответственный сотрудник ВЦСПС был нужнее в Москве, чем председатели РВСР и Петроградского совета. По позднейшим воспоминаниям В. М. Молотова, которого А. И. Микоян охарактеризовал как человека «скрытного, но, видимо, очень злопамятного»
[252], с лета 1921 г. Ленину с Троцким «невозможно уже стало работать»
[253]. Правда, в связи с серьезными проблемами со здоровьем едва не выбыл из политической жизни сам вождь мировой революции. 9 июля 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б), рассмотрев постановление «Об отпуске Ленину», постановило «разрешить» вождю «отпуск на один месяц с правом присутствовать только на заседаниях Политбюро (но не СНК и СТО, кроме специальных случаев – по решению Секретариата ЦК)»
[254]. Таким образом, от рутинной работы по построению социалистического общества как стержня организационной деятельности Ленина вождь мировой революции был на время болезни избавлен. Впрочем, ему это не помешало: именно в июле 1921 г. Ленину удалось серьезно ограничить влияние Троцкого, застращав его высылкой на второстепенную работу на Украину, а сентябре 1921 г. в очередной раз нейтрализовать зарвавшегося «Бонапарта» И. В. Сталиным. Фактически с осени Л. Д. Троцкий не мог решать ключевые вопросы в собственной вотчине – Наркомвоене, поскольку в ЦК РКП(б) курировать его правую руку – Э. М. Склянского – стал непосредственно будущий генсек
[255]. Для верности В. И. Ленин применил в отношении Л. Д. Троцкого прием, которым неизменно пресекал все ненужные инициативы Ф. Э. Дзержинского: возложение на хрупкие плечи одного человека массы второстепенных функций, которые не могли не отвлечь от потенциально опасного для вождя занятия высшими партийными вопросами (видимо, именно поэтому Дзержинский, вообще-то «прекрасный товарищ», бывал «крайне молчалив, даже угрюм»
[256]). 15 ноября 1921 г. Совнарком во главе со своим Председателем принял «к сведению» решение, согласованное «путем опроса по телефону», о назначении Л. Д. Троцкого «ответственным за объединение и ускорение работ по учету, сосредоточению и реализации драгоценностей всех видов, имеющихся в РСФСР»
[257]. Троцкому предлагалось заняться делом энергозатратным и отнюдь не почетным, поскольку речь шла о разбазаривании с трудом собранного национального достояния, национализированного рядом декретов 1918 г. К тому же, учитывая, что супруга Троцкого была ответственным сотрудником Наркомата просвещения, новый пост мог стать почвой для распространения слухов о коррупции в семье «вождя Красной армии». Политбюро Троцкий демонстративно посещал с английским словарем
[258], от которого изредка отрывался не иначе, чем для произнесения очередной колкости. Этот орган стал решать все меньшее количество важных вопросов, что было отнюдь не случайно.
Ленинские наркомы, погруженные в дела вверенных им ведомств, впрочем, не сразу заметили восстановление былого величия своего Совета. Из протокола заседания СНК РСФСР, состоявшегося 23 августа 1921 г., следует, что, по крайней мере, в отсутствие вождя (заседание вел один из наиболее известных в мире ленинских наркомов, единственный из старых революционеров аккредитованный в дореволюционный период управленец Л. Б. Красин
[259]) Совнарком не решался вносить изменения в персональный состав Малого СНК без согласования с партийным руководством. Заслушав доклад председателя Малого Совета народных комиссаров А. С. Киселева «О составе Малого Совнаркома», СНК постановил: «а) утвердить т. Белова членом М[алого] СНК; б) в остальном поручить т. [Председателю Малого СНК А.С.] Киселеву согласовать вопрос с т. [секретарем ЦК В.М.] Молотовым и внести к следующему заседанию СНК предложения кандидатов»
[260].
Новой экономической политикой государственное руководство занималось в плотном взаимодействии с партийным. Не позднее 6 сентября 1921 г. В. И. Ленин, ознакомившись с копией письма финансовой комиссии ЦК РКП(б) и СНК РСФСР от 6 августа за подписями А. О. Альского и О. Ю. Шмидта с просьбой изменить пункт 11 проекта постановления большевистского ЦК о нэпе, распорядился отправить документ «В архив»
[261].
8 сентября 1921 г. В. И. Ленин поручил управляющему делами СНК Н. П. Горбунову дать указание секретариатам СНК и СТО, чтобы ни один протокол СНК, Малого СНК или СТО не исполнялся без предварительного прочтения его самим Лениным
[262]. Очевидно, речь шла ни больше ни меньше, как о том, что в условиях болезни главы правительства наркомы Л. Б. Красин и Н. А. Семашко председательствовали в Совнаркоме без какого-либо порядка и потому не могли добиться единства политической линии. Только боязнь наркомов взять на себя какое-либо серьезное политическое решение без заведомого ленинского одобрения заставила их отложить доклад Комиссии для рассмотрения вопросов общефинансовой политики, сделанный председателем Малого СНК А. С. Киселевым, «до приезда т. Ленина»
[263]. Все это, видимо, надоело вождю после того, как в его отсутствие 6 сентября 1921 г. председательское кресло занял нарком финансов Н. Н. Крестинский, разошедшийся с вождем между IX и X съездами РКП(б). Именно тогда появилась курьезная копия протокола заседания Совнаркома, заверенная в делопроизводстве Е. Мининой. Первой под документом стояла подпись: «Председатель Совета народных комиссаров Крестинский»
[264]. Едва ли Крестинский забыл о судьбе своего старого товарища по ЦК РКП(б) Свердлова, начавшего ставить на документах подпись «Председатель ЦК РКП». Но важно иное: самое появление подписи-артефакта «Председатель Совета народных комиссаров Крестинский» не могло не заставить вождя мировой революции задуматься о «вечном» – о сохранении собственной власти.
