Кроме того, в резолюции съезда «Об укреплении и новых задачах партии» было предписано провести «разделение труда» между членами губернских комитетов РКП(б) и их президиумов, среди членов президиумов губернских исполкомов «и во всех высших партийных и государственных органах»
[379]. Цекисты и наркомы должны были плотнее заняться конкретными делами, оставив общее направление работы вождю и его наиболее доверенным соратникам (также строго в рамках «специализации»: Г. Е. Зиновьеву – Исполком Коминтерна, И. В. Сталину – аппарат ЦК, А. Д. Цюрупе – Совнарком, Л. Б. Каменеву под особо тщательным присмотром основателя партии – координацию деятельности Политбюро и Совнаркома, и лишь Президиум ВЦИК как «пятое колесо в телеге» высших органов можно было оставить на съедение Осинскому со товарищи
[380]).
Задача восстановления правительства в качестве второго, наряду с Политбюро, центра власти в Советском государстве была вождем поставлена (и освящена авторитетом съезда как верховного органа партии), и верный заместитель В. И. Ленина в Совнаркоме А. Д. Цюрупа начал реализацию этой задачи со свойственными ему упорством и методичностью.
11 апреля 1922 г. А. Д. Цюрупа произвел в советском правительстве настоящую революцию. Заслушав доклад управляющего делами СНК РСФСР В. А. Смольянинова, Совнарком утвердил, правда, с весьма существенными исправлениями, проект «Постановления о порядке внесения вопросов в СНК и СТО»
[381]. Большинство пунктов этого документа касалось исключительно делопроизводственной стороны вопроса. Как и учил Ленин, Цюрупа и под его руководством Смольянинов пытались освободить СНК и СТО РСФСР от вермишельных вопросов: четко прописали, какие органы и как именно могли вносить вопросы в правительственный аппарат для последующей передачи обоим высшим правительственным институтам, как и в какие сроки Управление делами СНК должно было ставить вопросы в повестки дня Совнаркома или Совета труда и обороны. Однако первые три раздела документа формально переворачивали конструкцию высших правительственных органов аккурат на 90 градусов – не случайно копия протокола 6-го пункта постановления СНК РСФСР № 475 направлялась не просто членам высшего партийного руководства для информации, а непосредственно в Политбюро ЦК РКП(б)
[382]. Итак, «во изменение ранее изданных постановлений в порядке внесения вопросов на рассмотрение Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны – Совет народных комиссаров постановляет: 1. Совет народных комиссаров и Совет труда и обороны рассматривают вопросы: а) направляемые постановлениями ВЦИК и его Президиумом; б) вносимые Председателем ВЦИК, Председателем СНК, М[алого] СНК и СТО, их заместителями, Управляющим делами СНК и СТО, народными комиссариатами, [ВЦСПС], Центральным статистическим управлением, Всероссийским центральным союзом потребительских обществ и Государственной общеплановой комиссией (Госплан)»
[383]. Важно отметить, что к данному пункту было сделано три примечания, одно исправление в котором, внесенное на заседании Совнаркома, можно признать существенным. Первоначальная редакция: «областные и губернские экономические совещания вносят вопросы через Управление делами СНК (в этой и в следующей цитатах курсив наш. – С.В.)». Окончательная: «…в Управление делами СТО», которое, видимо, именно в этот период и было выделено из формально единого вспомогательного аппарата советского правительства. Судя по тексту документа, к этому моменту оформились два самостоятельные секретариата
[384]. Из текста постановления следовало, что все вопросы, подлежавшие разрешению в правительстве, могли направляться как в СНК РСФСР, так и в СТО РСФСР, а председатели этих органов имели едва ли не идентичные функции
[385]. По сути Цюрупа, который был одновременно и заместителем председателя Совнаркома, и заместителем председателя Совета труда и обороны, для собственного удобства закрепил сложившийся на практике властный паритет обеих высших правительственных институций, одна из которых была формально подчинена другой.
Особого внимания заслуживает оставшийся неопубликованным набросок «Постановления о работе замов» председателя СНК (апрель 1922 г.), в разработке которого под руководством В. И. Ленина участвовали А. И. Рыков и А. Д. Цюрупа. В случае принятия этого документа на заместителей председателя СНК возлагалось в т. ч. наблюдение в других высших как советских, так и партийных органах, а именно: Президиуме ВЦИК, Полит- и (что особенно важно) Оргбюро ЦК РКП(б) – за тем, чтобы решение советских вопросов происходило «не иначе, как с ведома и участия замов»
[386]. Это, выражаясь по-ленински, архиважный момент в истории альтернатив развития советской политической системы: в случае принятия проекта он должен был стать первым шагом к установлению обратного контроля – советского правительства над высшим большевистским руководством. Но пока Ленин был в добром здравии, он с рокировкой не торопился. Течение событий ускорила болезнь вождя, который, переставая быть в Политбюро первым среди равных, терял всю полноту реальной власти.
22 апреля 1922 г. председательствующий А. Д. Цюрупа сделал на заседании СНК доклад «О реорганизации М[алого] СНК»
[387]. Ленинские наркомы внесли в проект серьезную правку, сократив число членов Малого Совнаркома с 8 до 6 и настояв на том, чтобы Председатель этого органа, его заместитель и члены назначались Большим Совнаркомом
[388]. Через два дня постановление было направлено в Политбюро ЦК РКП(б)
[389]. В нем указывалось, что Малый СНК «имеет лишь пленарные заседания»
[390], при Малом СНК «не образуется никаких комиссий»
[391] и более того – Секретариат Малого СНК занимается исключительно ведением протоколов заседаний и исполнением принятых решений. Если Малый СНК считал, что внесенные в Совнарком вопросы требуют дополнительной проработки, их предписывалось возвращать внесшим «их ведомствам с предложением последним в случае надобности привлечения к работам представителей заинтересованных ведомств»
[392]. Подобные уточнения могли появиться исключительно в том случае, если в голове кого-то из высших руководителей советского правительства или ленинских наркомов и их заместителей, входивших в состав Малого СНК, зародилась крамольная мысль о еще большей бюрократизации работы путем создания в Малом СНК некого подобия Распорядительного совещания при СТО РСФСР. Малый СНК состоял отныне из председателя и членов – представителей ведомств: НКЮ, НКФ и НК РКИ, а также двух вневедомственных членов. Удельный вес СТО и Малого СНК РСФСР изменялся с такой же выгодой для первого органа, с какой ранее корректировались взаимоотношения с Большим Совнаркомом: «Все вопросы, касающиеся ассигнований, предусмотренны[х] государственной сметой, изымаются из М[алого] СНК и передаются в НКФ, где рассматриваются с участием ответственного представителя НК РКИ; на рассмотрение М[алого] СНК они восходят лишь в порядке обжалования действий и распоряжений НКФ в этой области». В области финансов в ведении Малого СНК оставались исключительно «сверхсметные (внесметные) ассигнования»
[393]. Таким образом, решение экономических вопросов сосредоточивалось по сути в Совете труда и обороны, потому что нарком финансов заседал в этом Совете на правах постоянного члена и в любой момент должен был заняться согласованием соответствующего финансового вопроса. Собственно, удельный вес финансового ведомства наглядно демонстрирует тот факт, что 2 мая 1922 г. СНК РСФСР провел в Президиуме ВЦИК предоставление наркому финансов и его заместителю «прав[а] решающего голоса в СТО»
[394].
