25 апреля 1922 г. не иначе как по прямому указанию В. И. Ленина, председательствующий А. Д. Цюрупа произвел в Совете народных комиссаров важную кадровую замену: на посту наркома РКИ РСФСР отсутствовавшего на заседании И. В. Сталина на самого А. Д. Цюрупу
[395]. Повод был веский: как справедливо заметил совсем недавно, 27 марта, на XI съезде РКП(б) Е. А. Преображенский, И. В. Сталин, будучи членом Политбюро и одновременно «наркомом двух наркоматов», по определению не был «в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и, кроме того, за работу в Политбюро, в Оргбюро и десятке цекистских комиссий»
[396]. Сталин действительно не имел времени для систематической работы в Наркомате РКИ, однако на заседаниях коллегии наркомата периодически появлялся и лично ставил по-настоящему важные вопросы – в т. ч. кадровые, по взаимодействию с высшими государственными органами
[397] и по организации аппарата РКИ на местах
[398], четко прописывал в резолютивных частях протоколов порядок проведения принятых решений. Занятость наркома имела следствием парадоксальную особенность делопроизводственного оформления протоколов заседаний коллегии Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции: заседания вел И. В. Сталин, а протоколы в качестве «председателя» подписывал В. А. Аванесов, лишь направляя их наркому для информации
[399]. В целом следует признать, что на рассмотрение коллегии при Сталине ставили вопросы более важные, чем при Цюрупе. Однако это ни в коей мере не умаляет значения деятельности последнего. Цюрупу до сих пор знают преимущественно по анекдоту о голодном обмороке 1918 г. наркома по продовольствию (оставим сей эпохальный случай без комментариев, тем более что есть ровно такие же основания верить рассказу, как не верить, скептически относясь к реалиям советской жизни и большевистской принципиальности) да по ленинскому «Предписанию», которое исследователи склонны воспринимать без тени иронии: «19/II—1919 г. Предписывается наркому А. Д. Цюрупе ввиду его приступа к работе и необходимости охраны казенного имущества [публикаторы Полного собрания сочинений вождя для тех, у кого помимо чувства юмора атрофировалась сообразительность, пометили в подстрочном примечании: «В. И. Ленин имеет в виду состояние здоровья А. Д. Цюрупы». – С.В.] строго соблюдать [меры] предосторожности: больше двух часов без перерыва не работать, 10 час. 30 мин вечера не работать, приема публике не давать. Ограничительные предписания Лидии Александровны Фотиевой [тут бы вождю помянуть лечащего врача – так нет же: секретаря Совнаркома. – С.В.] исполнять беспрекословно. Пред[седатель] СНК В. Ульянов (Ленин)»
[400]. Казенным имуществом вождь вообще именовал своих ближайших соратников по Совнаркому, т. е. по руководству советско-хозяйственным аппаратом
[401]. Цюрупа не входил в первый эшелон большевистской верхушки, однако он был твердым, исполнительным организатором, несомненно большого масштаба, с собственной позицией по всем хозяйственным вопросам, человеком, по признанию вождей, «громадной энергии»
[402]. Совершенно очевидно, что в конце марта 1922 г. В. И. Ленин еще не планировал полностью сосредоточить деятельность И. В. Сталина на партаппарате. Оппонируя Е. А. Преображенскому в заключительном слове по Политическому отчету ЦК, вождь, пометивший в записи прений, что «Сталин занят кучей дел…»
[403], заявил 28 марта буквально следующее: аппараты партийный и советский «страшно трудно» размежевать, поскольку «людей нет! Вот Преображенский здесь легко бросал, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал несколько обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе? Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомнаце, чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и проч. вопросами? Ведь это все политические вопросы! А разрешать эти вопросы необходимо, это – вопросы, которые сотни лет занимали европейские государства, которые в ничтожной доле разрешены в демократических республиках. Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы у нас был человек, к которому любой из представителей наций мог бы пойти и подробно рассказать, в чем дело. Где его разыскать? Я думаю, и т. Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме т. Сталина. То же относительно Рабкрина. Дело гигантское […] нужно, чтобы во главе [наркомата] стоял человек с авторитетом, иначе мы […] потонем в мелких интригах»
[404]. Видимо, производя рокировку в руководстве органов советского контроля, В. И. Ленин внял призыву Е. А. Преображенского: счел целесообразным освободить И. В. Сталина от по-настоящему ответственного правительственного поста и заставить его сосредоточиться на партаппаратной работе.
В рамках еще большей разгрузки повестки дня Совнаркома и уточнения взаимоотношений Большого и Малого Совнаркомов 2 мая 1922 г. А. Д. Цюрупа продавил на заседании советского правительства образование Комиссии для предварительного рассмотрения финансовых вопросов, подлежащих внесению из Малого СНК в Большой – в составе А. Д. Цюрупы, Г. Я. Сокольникова и А. И. Рыкова. Комиссия должна была рассматривать опротестованные ведомствами решения Малого СНК по вопросам об ассигнованиях кредитов с передачей в Большой СНК исключительно решений одним из трех членов комиссии
[405].
18 мая 1922 г. А. Д. Цюрупа сделал доклад «О составе Малого Совнаркома» на заседании Политбюро ЦК РКП(б). Было постановлено: «а) утвердить следующий состав МСНК: Председатель – т. Киселев, зампред – Леплевский (вневед[омственный]), от НКЮ – т. Гойхбарг, от НКФ – т. Чуцкаев, зам. – Дм. Малютин, от РКИ – т. Рузер, безведомств[енный]
[406] – т. Белов. Во время отсутствия т[т]. Киселева и Леплевского, которые должны лечиться два-три месяца, обязанности Председателя исполняет т. Гойхбарг, т. Леплевского во время его отсутствия замещает в качестве члена (а не зама) Вельман; б) предрешая необходимость включения в МСНК представителей местных советов и представителя ВЦСПС, поручить Оргбюро по соглашению с [ленинскими] замами [в правительстве] наметить кандидатов и провести [назначения] в советском порядке»
[407]. Примечательно, что еще в 1921 г., когда на заседаниях Совнаркома председательствовал В. И. Ленин, никакого обращения к высшим партийным органам при проведении назначений наркомов и членов коллегий не было
[408].
