Правда, при этом 17 августа 1922 г. СТО РСФСР, в лучших ленинских традициях, провел через ВЦИК «Положение об уполномоченных наркоматов при ЭКОСО», учреждавшее должности «областных уполномоченных» наркоматов, на которых возлагались следующие задачи: «а) наблюдение за своевременным и точным исполнением всеми органами в пределах области постановлений и распоряжений центра по данному ведомству; б) руководство, объединение и контроль деятельности органов данного ведомства в пределах области; в) составление областных планов по данному ведомству, сводки губернских смет и связи с хозяйственным планом, представление этой сводки и плана с заключением ЭКОСО в соответствующий наркомат и контроль над составлением и исполнением смет местных органов по своему ведомству; г) перераспределение между губерниями с утверждения облЭКОСО денежных и материальных ассигнований по данному ведомству […]; е) выполнение специальных поручений центра»
[421], что серьезно усиливало потенциальное значение ЭКОСО. Особо выделялась на общем фоне следующая функция: «Дача заключений по вопросам о назначении и отстранении от должности местных работников данного ведомства в тех случаях, когда, согласно действующих указаний, таковое назначение или отстранение производится центром»
[422]. Специально уточнялось: «В экстренных случаях областному уполномоченному предоставляется право отстранения от должности тех работников губерний и области, которые назначаются из центра – с немедленным уведомлением соответствующего наркомата»
[423]. Но особенно пикантным было т. н. примечание: «Уполномоченный наркомата является единовременно руководителем областного управления данного наркомата, в случае если таковой там имеется»
[424]. Положение, когда НКВД РСФСР с трудом налаживал взаимодействие с местными советскими органами, постепенно менялось, авторитет правительства на местах неуклонно рос.
В. И. Ленин вполне оправился после первого приступа болезни и столкнулся с новой расстановкой сил в высшем большевистском руководстве, а именно с блоком Г. Е. Зиновьева с И. В. Сталиным. Для нейтрализации все растущего, как это было в 1918 г. с Я. М. Свердловым, авторитета И. В. Сталина В. И. Ленин попытался усилить позиции во власти Л. Д. Троцкого. Организм вождя стремительно сдавал, а потому устроить, как он это делал раньше, широкомасштабное наступление по всем фронтам – от контроля над кремлевскими переговорами по прямому проводу и до созыва и планирования партийного форума – вождь уже был не в состоянии. Он должен был экстренно найти кого-то из членов высшего большевистского руководства, на которого можно было опереться в интриге против И. В. Сталина. Идеально подходил, конечно же, давнишний ленинский соратник-оппонент Л. Д. Троцкий, которому В. И. Ленин предложил пост заместителя председателя Совнаркома.
Исследователь С. А. Павлюченков связал такое предложение со сложившейся традицией, согласно которой пленумы ЦК и заседания Политбюро непременно вел председатель Совнаркома или его ближайший заместитель
[425]. Ссылка на источник отсутствует, однако исследователь, очевидно, припомнил фразу из воспоминаний Н. С. Хрущева: «…председательствовал на заседаниях в [19] 30-е годы не Генеральный секретарь ЦК, а Председатель Совета народных комиссаров»
[426].
Несомненно, подобное предположение логично, хотя несколько настораживает тот факт, что ближайшим ленинским заместителем по Совнаркому был А. И. Рыков, однако в условиях отсутствия основателя партии заседания Политбюро вел другой заместитель вождя по Совнаркому – Л. Б. Каменев
[427]. Более того, есть основания полагать, что традиция, о которой поминает С. А. Павлюченков, сложилась только во второй половине 1920-х гг.
[428] Сразу после смерти В. И. Ленина (1924) заседания продолжал, как и во время болезни вождя, вести Л. Б. Каменев, возглавивший не Совнарком, а Совет труда и обороны. М. П. Томский прямо заявил на заседании Политбюро 2 ноября 1925 г.: «Тов. Каменев председательствует как член ЦК и как член Политбюро, а не просто как Председатель СТО. Это ни в какой степени не связано одно с другим»
[429]. Во второй половине 1920-х гг. председательствование на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) напрямую не зависело от избрания председателем СНК СССР или снятия с этого поста. После разгрома Правой оппозиции А. И. Рыков, оставаясь председателем СНК СССР до декабря 1930 г., был, по настоянию И. В. Сталина, отстранен от председательствования на заседаниях Политбюро уже в октябре 1929 г.
[430] Очевидно, суть ленинского предложения была иной: в условиях, когда Л. Д. Троцкий, по крайней мере номинально, оставался главой военного ведомства, В. И. Ленин мог, поставив его по совместительству на важный правительственный пост, рассчитывать на обратное перетекание политической власти из Политбюро в Совет народных комиссаров под своим председательством – в случае более чем вероятного при выздоровевшем основателе партии успеха подобная комбинация привела бы к полному краху сталинских амбиций. Между прочим, перед назначением И. В. Сталина генеральным секретарем ЦК вождь перестраховался – в резолюции XI съезда РКП(б) «Об укреплении и новых задачах партии» было зафиксировано: «Партийные организации […] стали систематически обрастать большим аппаратом, обслуживающим партийные организации. Этот аппарат, постепенно разрастаясь, сам, в свою очередь, стал приобретать бюрократический налет и поглощать чрезмерное количество сил. Одной из важнейших задач партии является сократить аппарат обслуживания партии в его бюрократической части – задача, к которой Центральный комитет и местные организации уже приступили»
[431].
11 сентября 1922 г. вождь написал В. М. Молотову как секретарю и члену ЦК РКП(б): А. И. Рыков получил отпуск до возращения 20 сентября А. Д. Цюрупы; сам В. И. Ленин должен был вернуться к практической работе в Совнаркоме не ранее 1 октября. Под предлогом невозможности взвалить работу на плечи одного Цюрупы Ленин предложил «назначить еще двух замов (заместителя Председателя СНК и заместителя Председателя СТО)», а именно Л. Д. Троцкого и Л. Б. Каменева, и распределить между ними работу при участии «моем и, разумеется [явное лишнее вводное слово. – С.В.], Политбюро как высшей инстанции»
[432], прямо заявив о собственном приоритете. Л. Д. Троцкий, который не желал быть чьим-либо заместителем, как и следовало ожидать, отказался. За предложение В. И. Ленина голосовали И. В. Сталин (демонстративно, понимая, что Л. Д. Троцкий сам будет против), А. И. Рыков, М. И. Калинин; воздержались М. П. Томский, пассионарный запас которого истощился после длительной Профсоюзной дискуссии, и Л. Б. Каменев, который, будучи значительно порядочнее иных большевистских вождей, отнюдь не сразу присоединился к сталинско-зиновьевскому блоку
[433]. Политбюро «с сожалением» констатировало «категорический отказ» Л. Д. Троцкого и предложило «приступить к исполнению обязанностей заместителя до приезда» А. Д. Цюрупы Л. Б. Каменеву
[434]. Согласившись по сути «совместить» партийное кресло с советским, Л. Б. Каменев серьезно упрочил свои позиции во власти и полностью вернул расположение В. И. Ленина, серьезно пошатнувшееся в конце 1917 – начале 1919 г. в связи с совместным с Г. Е. Зиновьевым демаршем в преддверии Октябрьского переворота, по итогам событий, связанных с несостоявшемся формированием «однородного социалистического правительства», и, наконец, с дискуссией о ВЧК
[435] и двусмысленным поведением Л. Б. Каменева
[436] в ходе борьбы основателя партии за власть с самопровозглашенным «Председателем ЦК РКП» Я. М. Свердловым. Именно с согласием Л. Б. Каменева поддержать своим авторитетом ленинскую властную рокировку, а также, как установлено в историографии, принять участие в создании «нового хозяйственного механизма»
[437] следует связать прочные позиции во власти Каменева в первой половине 1920-х гг., противоречивость которых также отмечена в историографии: «Текущая хозяйственная работа все более захлестывала Каменева, все меньше оставалось времени для участия в решении других вопросов, возможно, поэтому его участие в делах управления партией едва просматривается, а участие в решении вопросов, выходящих за рамки чисто экономических (кроме тех, что обсуждались коллегиально в Политбюро), можно, не боясь ошибиться, охарактеризовать как эпизодическое»
[438]. Постоянно обвиняя в духе ленинских характеристик Сталина в грубости, исследователи, как правило, не учитывают, что грубость этого лидера партии была пределом такта, если вспомнить о манере выражаться истеричного Зиновьева. Следует обратить особое внимание на тот факт, что Каменев, будучи интеллигентом по духу и воспитанию и выгодно – в человеческом плане – отличаясь от Сталина с Зиновьевым, вообще занял нейтральную позицию в конфликтах Ленина с товарищами по высшему руководству РКП(б) и (почти!) до конца остался верен вождю. Видимо, дал о себе знать атавизм пиетета в отношении политического учителя. Притом что, в отличие от Сталина с Зиновьевым, Каменев не умел фарисейски подчеркивать факт своего ученичества
[439].
