4 июля 1923 г. пленум ЦК РКП(б) принял по отчетам Политбюро и Совнаркома постановление провести слияние Совета труда и обороны и Финансового комитета «и образование из СТО единого направляющего органа в составе [ленинских] замов и представителей необходимых ведомств или же персонально»
[466].
5 и 12 июля, 2 августа 1923 г. Политбюро, на основе постановления пленума ЦК, приняло ряд решений по изменению персонального состава и организации деятельности СНК, СТО и «заглавной тройки» Госплана СССР, а также СНК и Госплана РСФСР
[467]. В частности, 12 июля 1923 г., рассмотрев вопрос «О реорганизации и составе СТО», Политбюро ЦК РКП(б) утвердило следующий состав Совета: председатель – В. И. Ленин; заместители Председателя – Л. Б. Каменев, А. И. Рыков («с заместителем» заместителя Г. Л. Пятаковым), А. Д. Цюрупа; члены – Л. Д. Троцкий (с заместителем Э. М. Склянским), Ф. Э. Дзержинский, Г. Я. Сокольников и Г. М. Кржижановский; кандидаты в члены – В. Я. Чубарь и М. Д. Орахелашвили
[468].
Июльская 1923 г. сессия ЦИК СССР провела решение Политбюро ЦК РКП(б) в советском порядке: утвердила союзный Совет народных комиссаров под формальным председательством В. И. Ленина, в выздоровление которого, впрочем, никто не верил. Естественно, руководящие кадры прежнего республиканского правительства составили костяк нового – союзного, хотя членов союзного правительство было значительно больше
[469]. Как уже говорилось, заместителями председателя СНК СССР стали, как и в РСФСР, А. И. Рыков (одновременно – председатель ВСНХ), А. Д. Цюрупа, Л. Б. Каменев (одновременно – заместитель Председателя Совета труда и обороны); к ним присоединились формально В. Я. Чубарь (одновременно – председатель СНК Украины), М. Д. Орахелашвили (одновременно – председатель СНК ЗСФСР), реально не принимавшие серьезного участия в союзном государственном управлении, будучи главами республиканских правительств. Девятью (помимо А. И. Рыкова) наркомами стали: иностранных дел – Г. В. Чичерин, по военным и морским делам – Л. Д. Троцкий, внешней торговли – Л. Б. Красин, путей сообщения (и одновременно – председателем ОГПУ) – Ф. Э. Дзержинский, почт и телеграфов – И. Н. Смирнов, РКИ – В. В. Куйбышев, труда – В. В. Шмидт, продовольствия – Н. П. Брюханов (15 апреля 1924 г. наркомат ликвидировали), финансов – Г. Я. Сокольников
[470].
3 августа 1923 г. был официально образован в качестве комиссии при СНК СССР союзный Совет труда и обороны. «Положение о Совете труда и обороны Союза ССР» утвердил, соответственно, Совет народных комиссаров СССР. СТО СССР, в отличие от Совета обороны, представлял собой не высший чрезвычайный внеконституционный орган, как это было в 1918 г., а комиссию при союзном Совнаркоме. «Положение…» было впервые проигнорировано после смерти В. И. Ленина. Вопреки статье 2-й, гласившей, что «Председателем Совета труда и обороны является Председатель Совета народных комиссаров», в 1924 г. состоялся раздел ленинских председательских постов в Совете народных комиссаров и Совете труда и обороны. Первый занял А. И. Рыков, второй – Л. Б. Каменев. При том, что в последние недели ленинской болезни будущим председателем СНК СССР наркомы, по всей видимости, считали Л. Б. Каменева
[471]. В. М. Молотов заявил в беседе с журналистом Ф. Чуевым (1972): «После смерти Ленина, когда остались три его заместителя (Цюрупа, Рыков и Каменев), мы обсуждали вопрос, кого назначить Председателем Совнаркома. Были сторонники Каменева, но Сталин предпочитал Рыкова, потому что тот хоть и был за включение в правительство меньшевиков и эсеров, но против Октябрьской революции не выступал открыто, как Каменев. К тому же играло роль и то, чтобы во главе правительства стоял русский. В то время евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны»
[472]. В. М. Молотов заявил это многие годы спустя, когда все давно привыкли, что все решал И. В. Сталин. Несомненно, от мнения Сталина зависело многое, однако в 1924 г. едва ли оно могло стать решающим. Но в рассуждениях Молотова есть логика, когда он пишет о «национальной подоплеке» принятия окончательного решения. Постановка на ленинский пост русского А. И. Рыкова действительно могла быть уступкой представителям «великого русского народа», если по сталинскому тосту 1945 г., в руководящем ядре большевистской партии.
Как сказано в отчете Комиссии законодательных предположений СНК СССР за два с половиной года ее существования, направленном для сведения председателем комиссии В. П. Антоновым-Саратовским И. В. Сталину
[473], в системе правительственных органов СССР было создано некое подобие Малого СНК – Особая подготовительная комиссия по административно-финансовым и законодательным вопросам, однако «по мере развития советского строительства работа СНК Союза и СТО все более и более осложнилась, причем резко выделились два русла работы: по линии административно-финансовых мероприятий и по линии развития, уточнения и упорядочения союзного законодательства»
[474]. Когда стало ясно, что объединение обеих групп вопросов в единой подготовительной комиссии «невозможно без явного ущерба», было принято решение разделить комиссию на две самостоятельные – Комиссию законодательных предположений и Административно-финансовую комиссию»
[475]. Таким образом, полной кальки с РСФСР при формировании правительственных органов СССР не получилось. Была создана система не из трех правительственных органов (СНК, СТО и Малый СНК), как это было при В. И. Ленине, а из двух – Совнаркома и СТО. Выстраивать систему взаимодействия двум ключевым правительственным органам пришлось заново, да еще и в отсутствии Ленина как объединяющего и направляющего начала.
19 апреля 1923 г. Н. И. Бухарин признал: взаимоотношения Политбюро и СНК – это «…один из тех вопросов, которые имеют довольно крупное политическое значение»
[476]. В условиях, когда В. И. Ленин периодически бывал в здравом уме и твердой памяти, конфликт между партийным (ЦК и две его коллегии – Полит- и Оргбюро) и советско-хозяйственным руководством (СНК РСФСР – СССР и Совет рабочей и крестьянской обороны – Совет труда и обороны) был невозможен. Когда в 1919 г. Оргбюро явочным порядком взяло на себя кадровые назначения на ряд ответственных постов в советско-хозяйственный аппарат
[477], ни малейшей тени беспокойства по этому поводу В. И. Ленин не выразил. В конце 1922–1923 г. ситуация стала значительно более сложной.
