Л. Б. Каменев, будучи пусть не вполне полноправным, но все же членом узкой властной группы в рамках ЦК и ЦКК РКП(б), позволял себе в Совете труда и обороны незначительные отступления от буквы постановлений руководящих большевистских органов, тем более что таковые отступления были вызваны исключительно объективными обстоятельствами. К примеру, Каменев фактически взялся проводить отдельные экономические предложения Левой оппозиции. В резолюции Декабрьского 1923 г. пленума ЦК РКП(б) не было ни слова о необходимости использования валютных запасов для увеличения импорта, а 14 января 1924 г. на пленуме ЦК РКП(б), который в качестве председательствующего вел Л. Б. Каменев, и на проходившей вслед за пленумом ЦК XIII конференции РКП(б) было провалено предложение троцкиста Г. Л. Пятакова «…отказаться от выставления, в качестве очередной задачи, задачи установления активного торгового баланса»
[799]. И при этом именно предложение условно возглавляемой Троцким Левой оппозиции о «товарной интервенции»
[800] было, несмотря на партийный запрет, официально принято в 1924 г. Советом труда и обороны. По замечанию видного деятеля Левой оппозиции Е. А. Преображенского, такое решение СТО СССР, если следовать логике большинства ЦК РКП(б), должно было явиться основанием для обвинений Совета труда и обороны, а следовательно – и председателя Совета Л. Б. Каменева, «в отступлении от пролетарской политики в экономических вопросах»
[801] и в «мелкобуржуазном уклоне»
[802]. По всей видимости, именно так и расценивали слова и дела Л. Б. Каменева сталинцы, у которых головокружение от успехов началось, по всей видимости, задолго до 1930 года
[803].
На XIII съезде РКП(б) 1924 г. «товарищи» по высшему руководству РКП(б) предельно корректно «поправили» Л. Б. Каменева, зафиксировав в предложенной верховному органу партии резолюции «По Отчету Центрального комитета»: «Съезд поручает Центральному комитету проявлять и в дальнейшем максимальную осторожность при сдаче концессий, отстаивать со всей решительностью монополию внешней торговли, развивать хлебный экспорт и заботиться о закреплении активного баланса нашей внешней торговли»
[804]. Последнее поручение было связано с опасением большевистской верхушки, что весь золотой фонд СССР «может уйти за границу»
[805]. Положение государственного бюджета Советского Союза считалось настолько шатким, что требовало расчетов «по копеечке»
[806]. Однако Каменев никакие выводы из вполне прозрачного намека не сделал, что вполне логично: будучи одним из глав правительства, он был вынужден исходить в первую очередь из экономической конъюнктуры и только во вторую очередь учитывать партийные директивы.
Помимо объективных обстоятельств, которые в любой момент можно было вставить в строку Л. Б. Каменеву, было и субъективное – рыковское недовольство «системой двух правительств», на котором и сыграла сталинская группировка, сблокировавшаяся с будущими лидерами Правой оппозиции и, в частности, с самим А. И. Рыковым, на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) в 1925 – начале 1926 г.
Симптоматичным стало фактическое сосредоточение в 1925–1927 гг. контроля над подготовкой СССР к обороне в комиссии Политбюро под председательством А. И. Рыкова («комиссия т. Рыкова», «Комиссия обороны»). Решения комиссии передавались на утверждение СТО СССР либо выносились на обсуждение в Политбюро, после чего оформлялись «в советском порядке»
[807]. Комиссию создали еще в феврале 1925 г., по состоянию на июль 1925 г. в нее входили: А. И. Рыков (председатель), Л. Б. Каменев, М. В. Фрунзе, его заместитель К. Е. Ворошилов, председатель ОГПУ и ВСНХ Ф. Э. Дзержинский, нарком финансов Г. Я. Сокольников
[808].
В конце апреля 1925 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) в присутствии ряда цекистов Л. Б. Каменев, а вслед за ним Г. Е. Зиновьев выступили против идеи о построении социализма в «одной отдельно взятой стране» из-за технической отсталости СССР. «Мы (большинство Политбюро. – С.В.) соглашались с ними, что гарантией от интервенции, от новой войны, от реставрации, принесенной на штыках капиталистических армий, может быть только международная социалистическая революция; но мы оспаривали со всей страстностью выдвинутое ими положение, что мы должны погибнуть из-за нашей технической отсталости»
[809]. Каменев и вслед за ним Зиновьев ставили вопрос таким образом, что большевики не смогут справиться с трудностями «строительного периода потому, что» в Советском Союзе «отсталая техника», «отсталая экономика» и «такое сочетание классовых сил, когда подавляющее большинство населения состоит из крестьянства»
[810]. Бухарин со Сталиным попытались представить позицию Каменева и Зиновьева как неверие в силы пролетариата, его возможности твердой рукой повести за собой в светлое коммунистическое будущее крестьянство
[811]. Их сторонник – в противопоставлении «Ленинградской организации всей партии»
[812] П. А. Залуцкий обвинил большинство ЦК РКП(б) в Термидоре (ранее тот же ярлык наклеил на партаппаратчиков Л. Д. Троцкий, что дало И. В. Сталину и его товарищам по Политбюро основания для дополнительных обвинений Новой оппозиции, а впоследствии позволило советским историкам ставить «троцкистов» и «зиновьевцев» в один ряд «антиленинских» группировок)
[813].
Теоретическая дискуссия, за которой стояли амбиции Н. И. Бухарина и поддержавшего его И. В. Сталина, с одной стороны, Л. Б. Каменева и поддержавшего его Г. Е. Зиновьева – с другой
[814], вылилась в итоге в оформление Новой оппозиции и аппаратную борьбу большинства ЦК РКП(б) со СТО СССР и верхушкой Ленинградской организации РКП(б). Не зря Н. К. Крупская подметила, что «вопросы чрезвычайной принципиальной важности» зачастую тонули в «мелкой организационной склоке»
[815], а Л. Б. Каменев – что «идейные разногласия» перерастали в «организационную драку»
[816].
