Л. Б. Каменев как председательствующий на заседании навязал Политбюро ЦК РКП(б) 26 октября 1925 г. следующее постановление по вопросу «О хлебозаготовках…»: «Сейчас никакого решения не принимать, а наметить состав комиссии на следующем заседании»
[817]. Однако в условиях, когда продолжение дискуссии дважды откладывалось
[818], 28 октября Совет труда и обороны, в рамках утвержденного Политбюро плана своей работы, принял – с учетом состоявшегося на заседании ПБ 26 октября обмена мнениями, но без решения в Политбюро важных вопросов, намеченных к дискуссии на будущем заседании этого властного органа, – самостоятельное решение по вопросу. Поступить иначе СТО СССР не мог: он должен был срочно утвердить или подкорректировать поступившее на его рассмотрение решение Госплана СССР.
На заседаниях Политбюро вспыхнул скандал – вокруг автономии советско-хозяйственного аппарата во главе с Советом труда и обороны. 18 марта 1926 г. в рамках борьбы за власть Л. Б. Каменев свел суть дискуссии к сталинскому стремлению снять его с поста председателя СТО СССР. Естественно, говорить правду в полном объеме ни лидеры Новой оппозиции, ни их противники из большинства ЦК не могли, поскольку она не укладывалась в канонический образ В. И. Ленина, усиленно создаваемый обеими сторонами после смерти основателя партии. Кроме того, заседание было связано со смещением главного из вождей Новой оппозиции – Г. Е. Зиновьева – с поста председателя Ленинградского совета, и Л. Б. Каменев старательно подчеркивал стремление сталинского большинства убрать оппозиционеров с ключевых государственных постов. Очевидно, именно в связи с политической подоплекой каменевского обвинения в адрес И. В. Сталина члены редакционной коллегии сборника стенограмм заседаний Политбюро сочли, что дискуссия вокруг вопроса о хлебозаготовках и экспортно-импортно-валютного плана фактически велась прежде всего вокруг сокращения импорта и урезания бюджета и капиталовложений с целью сокращения инфляции
[819]. Как представляется, скандал вокруг СТО СССР был важен сам по себе, поскольку в результате данного конфликта И. В. Сталину удалось поставить крест на ленинской идее о возвращении центра власти из Политбюро в советское правительство.
В начале 1920-х гг. в высшем большевистском руководстве никто не отрицал, что Совет труда и обороны являлся «высшим органом»
[820] Советской республики. 27 марта 1924 г. именно так окрестил его руководитель Центральной контрольной комиссии В. В. Куйбышев. Однако деятельность «высшего органа» Советского Союза находилась под контролем Политбюро ЦК РКП(б), которому за месяц представлялся на утверждение план работы СТО СССР и который зачастую подтверждал важные политические решения, уже принятые Советом труда и обороны
[821]. 27 марта 1924 г. Г. Я. Сокольников в полемике с В. В. Куйбышевым заявил: «Мы единогласно вместе с ним проводили постановление Политбюро, которое проводится теперь в жизнь»
[822]. Иными словами, для стопроцентного проведения постановления СТО СССР требовалось его освящение решением Политбюро ЦК РКП(б). Более того, если после прихода большевиков к власти все финансовые вопросы решал ленинский Совнарком, то в начале 1920-х гг. Политбюро и Оргбюро стали принимать участие в подборе и расстановке кадров Малого Совнаркома
[823], т. е. напрямую участвовать в подборе и расстановке правительственных кадров. Кроме того, В. И. Ленин, когда он был в силе и держал Политбюро в узде, лично установил такой порядок, при котором «ни одна копейка золотого фонда» не могла «уходить [из Советского государства] без разрешения Политбюро»
[824], и тем самым с точки зрения властных позиций ослабил собственный Совнарком, сохранивший реальную власть в 1917 – начале 1919 г. в конфликте вначале со ВЦИК Советов, а затем со свердловским Секретариатом ЦК РКП(б) и военным ведомством Л. Д. Троцкого прежде всего за счет контроля над финансовыми потоками. Правда, из «Наказа о разграничении деятельности СНК, С[овета] т[руда и] о[бороны] и Малого СНК» от 24 января 1922 г. следует, что изначально контроль Политбюро ЦК РКП(б) над золотом тотальным не был и Совнарком все же решал вопросы, связанные с использованием золотовалютного фонда
[825]. Нельзя сказать, что у Совета труда и обороны не было никаких возможностей для проведения в жизнь собственных решений, просто при живом и здоровом В. И. Ленине два этих органа – Политбюро и Совтрудобороны – действовали согласованно
[826].
Совместным нажимом Политического бюро ЦК и Совета труда и обороны на наркомов, каждый из которых ставил интересы собственного ведомства превыше всего, дело и ограничивалось, хотя хроническая болезнь противостояния властных центров периодически обострялась – неизменно Политическим бюро ЦК РКП(б). Позднее, 2 ноября 1925 г., Ф. Э. Дзержинский как председатель Высшего совета народного хозяйства СССР и кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б) поддержал обвинение, брошенное Л. Б. Каменевым как председателем Совета труда и обороны и председательствующим на заседаниях Политбюро другим членам последнего органа: «Мне кажется, что т. Каменев прав, что создаются ненормальные отношения между СТО и [СНК], с одной стороны, и Политбюро – с другой. Я помню, что был на одном заседании Политбюро, где говорилось об этих отношениях (т. е. вопрос о примате уже ставился. – С.В.), потому что постановление СТО, во главе которого стоит член Политбюро, аннулируется. Очень часто [постановления СТО] аннулиру[ю] тся. Я говорю, например, о [нефтепроводе] Баку […], решение, которое единогласно прошло в СТО, в СНК – и Политбюро было отменено. Водочная система, которая прошла через СТО и Совнарком, Политбюро была отменена. Таким образом, советские органы действительно снизошли до какого-то придатка Политбюро»
[827]. И, что было во сто раз хуже, любой специалист, по выражению Дзержинского, «плюет» на постановления СТО или СНК СССР, заявляя: «…у нас (в данном случае в Советском Союзе. – С.В.) есть Политбюро, которое этот вопрос обсудит»
[828]. [Двумя с лишним годами ранее, 25 апреля 1923 г., Дзержинский не зря заметил: «спецы […] уходят с производства и переходят в контролирующий орган»
[829].] Два соратника-оппонента в высшем большевистском руководстве – И. В. Сталин и Л. Б. Каменев – сделали заявления о характере отношений Политбюро ЦК РКП(б) и СТО СССР. Первый в полемическом задоре констатировал, что вмешательство Политбюро в дела Совета труда и обороны – нормальное и привычное явление, второй, будучи человеком осторожным и не желая дополнительно третировать товарищей по Политбюро, – что ярко выраженного политического окраса это вмешательство все же не носило. И. В. Сталин констатировал, что случаев «приостанавливания решений» Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны было «бесчисленное множество»
[830], и был в этом, несомненно, прав
[831]; Л. Б. Каменев – что имевшие место вплоть до 2 ноября 1925 г. случаи отмены решений Совета труда и обороны в Политбюро не носили «политический характер и не вызывали никаких вопросов»
[832], поскольку были «неизбежны»
[833]. 2 ноября 1925 г. действительно стало рубежной датой: против Л. Б. Каменева как председателя СТО СССР по соображениям борьбы за власть выступил И. В. Сталин как генеральный секретарь ЦК РКП(б) – ВКП(б), по практическим соображениям – А. И. Рыков как председатель СНК СССР.
