8 апреля 1926 г. Л. Б. Каменеву вновь пришлось объясняться – на этот раз с товарищами по новому, еще более «сталинскому», составу ЦК в «Заявлении по личному вопросу»: «По поводу заявления т. Рыкова о том, что я, Каменев, создал неосуществимый и раздутый план экспорта и импорта, заявляю: простая справка с протоколами [заседаний] Политбюро показывает, что план экспорта и импорта подрабатывался в Госплане и СТО в течение июня – июля [1925 г.] и был утвержден П[олит]бюро 30 июля под председательством т. Рыкова. Я же июнь и июль месяцы никакого участия в работе не принимал»
[868]. Не обвиняя прямо А. Д. Цюрупу, Л. Б. Каменев справедливо возложил ответственность за просчеты в плане хлебозаготовок и экспортно-импортном плане на возглавляемый этим старым большевиком Госплан СССР
[869].
В концентрированном виде суть проблемы изложил 6 декабря 1925 г. Н. И. Бухарин: «Наши хозяйственные органы и Госплан предвидели очень значительный урожай, в подсчете были даны значительные (завышенные. – С.В.) цифры товарных фондов, которые должны были быть выброшены крестьянством на рынок. На этой основе был рассчитан экспортный план. На основе этого экспортного плана была рассчитана определенная сумма ввоза в нашу страну машин, предметов потребления, промышленного сырья и проч. На этой основе, в свою очередь, были построены производственные программы, которые в общем и целом были сделаны с таким расчетом, чтобы развернуть строительство нашей промышленности чрезвычайно широко. На основе этих расчетов были построены различные наши бюджетные предположения, т. е. соответствующие ассигнования на различные нужды социалистического строительства, начиная с Красной армии и школ и кончая затратами на жилстроительство и хозяйственные строительства в собственном смысле этого слова»
[870].
25 июля 1925 г. И. В. Сталин из Сочи подчеркнуто доверительно писал в Москву экзальтированному Ф. Э. Дзержинскому, не выдержавшему давления товарищей по партийному руководству и в надцатый раз подавшему заявление об отставке: «Очень прошу Вас не делать этого. Нет основания к этому: 1) дела идут у Вас хорошо; […] 3) СТО перестроим так, чтобы отдельные наркоматы не могли блокироваться в ущерб общегосударственным интересам»
[871]. Примерно в то же время И. В. Сталин писал В. М. Молотову, что у Ф. Э. Дзержинского есть веский повод для недовольства: «…наши фонды распределяются [И.Т.] Смилгой и [С.Г.] Струмилиным (сотрудник Госплана. – С.В.) плюс [С.В.] Громан[ом] (член коллегии Центрального статистического управления. – С.В.), а Политбюро […] превращается из руководящего органа в апелляционный, в нечто вроде “совета старейшин”»
[872]. Единственный выход из сложившегося положения И. В. Сталин видел в реорганизации Совета труда и обороны «на началах персональности со вхождением туда» помимо Л. Б. Каменева других «членов Пол[ит] бюро»
[873]. У председателя СТО СССР идея генсека априори не могла вызвать ни малейшего энтузиазма. Предстояла драка на заседании Политбюро ЦК РКП(б), и это, получив размышления из Сочи, прекрасно поняли члены сталинской группировки.
Л. Б. Каменев, как он пояснял цекистам в 1926 г., «вернувшись в Москву» из отпуска «5 авг[уста 1925 г.], застал уже утвержденный П[олит]бюро план и, больше того – стоящие уже в портах пароходы, зафрахтованные во исполнение этого плана»
[874]. 18 сентября Л. Б. Каменев в газете «Правда» покритиковал госплановские контрольные цифры за «оптимистическую оценку»
[875], однако впоследствии все равно все просчеты заместителя председателя СТО СССР списали на председателя этого органа.
Шахматную партию И. В. Сталин начал с атаки не на Л. Б. Каменева, а на фигуру в 1920-е гг. меньшего масштаба – Л. Б. Красина, который входил в узкий круг руководителей партии в далекой середине «нулевых» годов XX в. И. В. Сталин и его команда разработали и разыграли блестящую комбинацию нападения на Совет труда и обороны, первым этапом которой, собственно, и стало наступление на одного из видных цекистов, старейшего члена Совета рабочей и крестьянской обороны, а затем и Совета труда и обороны Л. Б. Красина. С точки зрения партийной Наркомат внешней торговли был идеальным объектом для критики. С одной стороны, он состоял на плохом счету ЦК РКП(б) и его аппарата: 12 декабря 1923 г. общее собрание коммунистической ячейки наркомата (присутствовало 100 чел.) приняло «предложение о принятии внеочередной резолюции против начавшейся полемики в отношении т. Троцкого и [по] поводу неделовой информации “Правды”» большинством голосов «против одного»
[876]! Специально подчеркивалось: «Собрание категорически требует от аппарата и Центрального органа партии […] свободной, беспристрастной и деловой информации об общественно-политическом мнении Москвы»
[877]. Заслушав доклад [члена Президиума ЦКК Ф.В.] Ленгника, [Д.И.] Ксенофонтова и речи Л. Б. Красина «и многих других членов ячейки НКВТ о внутрипартийной демократии», общее собрание ячейки постановило: «1) присоединиться к резолюции ЦК и ЦКК; 2) вместе со всей партией содействовать реальному проведению в жизнь этой резолюции, и в частности, по поводу речи т. Красина; 3) обратить внимание пленума ЦК и ЦКК, что прямое (а не только общедирективное) вмешательство Политбюро ЦК в область внутренней работы хозяйственно-промышленных и торговых органов СССР с его предложениями и указаниями часто совершенно противореч[ит] огромному практическому опыту и компетенции руководящих лиц и коллегии этих органов, лишь нарушая общий план работы этих государственных учреждений, а не улучшая, а иногда дезорганизуя его своим вмешательством»
[878]. Несмотря на то, что собрание подчеркнуло «доверие ЦК – в целом»
[879], оно приняло откровенно оппозиционную «внеочередную резолюцию»
[880]. С другой стороны, в важнейшем органе Наркомвнешторга – Госторге, представлявшем собой «крупнейшую внешнеторговую организацию по экспорту и импорту товаров»
[881], среди ответственных работников насчитывалось в 1924 г. всего 19 % коммунистов (при том, что средний процент по государственным учреждениям составлял свыше 80 %), а при проверке из центрального аппарата Госторга члены партии были вычищены контрольными комиссиями на все сто процентов. В преддверии Октябрьского 1925 г. пленума ЦК РКП(б) Центральная контрольная комиссия и лично ее председатель В. В. Куйбышев атаковали Наркомат внешней торговли СССР. Оценивая деятельность комиссии, Л. Б. Красин с язвительной иронией признал: «…подготовительная работа по обсуждению вопроса о Внешторге была обставлена великолепно: был проведен целый ряд больших ревизий – к сожалению, без участия самого Наркомвнешторга, был выявлен ряд различных фактов (злоупотреблений, преступлений и т. д.), было произведено несколько арестов, осуществлено несколько преданий суду уголовному и суду дисциплинарному, проведены жестокие “чистки” аппаратов и пр. – вообще, повторяю, с этой стороны подготовка сделана блестящая»
[882]. Дискуссия об организации внешней торговли состоялась на утреннем заседании пленума ЦК РКП(б) 3 октября 1925 г., красинский наркомат резко раскритиковал соединенный орган: ЦКК РКП(б) – Наркомат РКИ СССР. Из доклада В. В. Куйбышева следует, что в организации внешней торговли были найдены следующие недостатки: «Во-первых, громоздкость и бюрократизм аппарата, во-вторых, отрыв органов НКВТ от промышленности и сельского хозяйства, а тем самым и от интересов промышленности и сельского хозяйства и отдельных районов [Советского] Союза; […] в-третьих, это смешение в органах НКВТ функций торговых, регулирующих и функций финансирования»
[883]; в-четвертых, конкуренция между банками НКВТ друг с другом и банками Наркомата финансов СССР как заграничными филиалами Госбанка СССР
[884]. Пятым и главным недостатком Центральная контрольная комиссия признала главенство в практике НКВТ СССР «чисто торговых интересов», т. е. во главу угла ставилось извлечение прибыли, что естественно для любого нормального буржуазного государства
[885]. Была раскритикована и кадровая политика наркомата в целом и наркома Л. Б. Красина в частности: насчитывалось несколько случаев, когда рекомендованные наркомом или членами коллегии НКВТ специалисты, «отбитые после нескольких атак со стороны ЦКК и РКИ», оказывались «предателями» или взяточниками
[886]. Одним из главных предложений ЦКК стала, как это ни парадоксально, фактическая отмена монополии внешней торговли. С содокладом, составленным в пику основному докладчику, от имени Политбюро дозволил выступить Л. Б. Красину председательствующий на заседании пленума ЦК РКП(б) Л. Б. Каменев. Л. Б. Красин признал кампанию ЦКК – РКИ против его наркомата искусным спектаклем, сразу заявив: «При некоторых способах английского бокса […] имеется особый тактический метод: […] перед нанесением серьезных ударов противнику ему предварительно ставят синяки, вышибают зубы и наносят целый ряд других более или менее второстепенных физических повреждений, а затем уже начинают серьезную борьбу […] – с этой стороны подготовка сделана блестящая»
[887]. Нарком указал, что за несколько недель ЦКК РКП(б) серьезно изменила свою оценку деятельности НКВТ СССР, и обвинил комиссию ЦКК в подкопе под монополию внешней торговли, на введении которой, как известно, настоял лично В. И. Ленин
[888]. Мелкие придирки Л. Б. Красин легко отвел
[889], за исключением доказанных случаев «предательства» и коррупции отдельных видных сотрудников, лично рекомендованных руководящим ядром Наркомвнешторга СССР
[890]. Член ЦК РКП(б) Э. И. Квиринг попытался доказать, что предложение об изъятии части оперативных функций у НКВТ СССР было, вопреки обвинениям Л. Б. Красина в адрес ЦКК РКП(б), с самым настоящим ограничением монополии внешней торговли
[891] и в качестве компенсации за изъятие ряда функций предложил объединение под эгидой НКВТ СССР деятельности всех заграничных банков, в т. ч. и находившихся в ведении НКФ СССР
[892]. В дополнение член ЦКК РКП(б) А. И. Стецкий заявил: консервация организации внешней торговли, на которой настаивал Л. Б. Красин, означает «срыв монополии». Стецкий пояснил: суть предложения ЦКК заключается в переходе «…в области внешней торговли от системы торговли через единый бюрократический аппарат (Наркомат внешней торговли. – С.В.) к системе торговли через специальные общества»
[893]. Изначально ясно, что контрольные органы были ориентированы прежде всего на поиск недостатков. В. Я. Чубарь отметил справедливость упрека Л. Б. Красина в адрес В. В. Куйбышева, в «воображении» которого «Наркомвнешторг является наиболее грешным из всех ведомств»
[894]. Заместитель наркома внешней торговли СССР М. И. Фрумкин, признав «многие безобразия» в деятельности наркомата, призвал все же Президиум ЦКК РКП(б) в своих докладах «…проявлять большую объективность»
[895].
