Прав был Н. И. Бухарин, который в ходе обсуждения предложения Г. Е. Зиновьева вначале о снятии его с поста председателя Исполкома Коминтерна, а затем (после отказа) об отстранении от фактической руководящей работы, констатировал: «В силу тех событий […] в ВКП, в силу тех событий, которые разыгрались на съезде и в связи со съездом», «авторитет т. Зиновьева уменьшился [следовало бы – пошатнулся. – С.В.]»
[1092].
Еще на XIV съезде РКП(б) – ВКП(б), 28 декабря 1925 г., в связи с широким освещением дискуссии в партийной прессе, вечный оппозиционер Д. Б. Рязанов вполне резонно прогнозировал: в партиях, объединенных в Коминтерне, «…охотно схватятся за то изменение, которое в интернациональном масштабе произошло в виде ущерба авторитета Председателя [Исполкома] Коминтерна»
[1093]. Казалось бы, именно снятие Г. Е. Зиновьева с поста председателя Исполкома Коминтерна должно было стать первым организационным выводом из разгрома Новой оппозиции, однако И. В. Сталин, как водится, оказался хитрее. Уже в первых выступлениях в прениях начали проступать контуры иного сценария – фактического отстранения Г. Е. Зиновьева от руководства мировой революцией без его формального снятия. Н. А. Скрыпник выступил с целой серией откровенно нелепых обвинений руководящего большевистского ядра в недостаточном занятии коминтерновскими вопросами: РКП(б) якобы «принимает недостаточное участие в работах Исполкома Коминтерна; принимает недостаточное участие вся партия в целом; принимают недостаточное участие в работах Исполкома, Коминтерна и наше Политбюро, и Центральный комитет»
[1094]. РКП(б) – ВКП(б) вроде бы «делегировала в Исполком Коминтерна достаточную численно и достаточно вескую группу товарищей. Но хотел бы высказать свое глубокое убеждение, что исполнять эту работу должна делегация, а руководить должны Политбюро и Центральный комитет»
[1095]. Предложения были вполне логичны: 1) «…должны работать не только Президиум Исполкома Коминтерна и не только время от времени собирающийся расширенный пленум Исполкома Коминтерна. Должен работать Исполком Коминтерна»
[1096]; 2) «Исполком Коминтерна должен жить более живой, полнокровной жизнью. Для этого должно быть большее участие в вопросах Коминтерна со стороны Политбюро ЦК РКП, устранение каких бы то ни было сепараций нашей делегации в Исполкоме Коминтерна, большее притягивание представителей наших братских партий и самих партий в целом к работе Исполкома Коминтерна, т. е. перенесение на Исполком Коминтерна лозунга внутрипартийной демократии […] и коллективного руководства»
[1097]; 3) «Нужно, чтобы представители наших братских партий были здесь на продолжительный срок для более постоянной работы. Не может быть такого положения, когда только мелькают в Москве представители братских партий Коминтерна. Им необходимо быть здесь продолжительное время. Это должно воспитывать и вырабатывать представителей и руководящих работников наших братских партий»
[1098]. Скрыпник только позабыл сослаться на поздние ленинские статьи и недосказал, что «воспитывать и вырабатывать» следовало под руководством Секретариата ЦК РКП(б). Как только кого-либо следовало отстранить от фактической работы, тут же предлагалось от единоличного управления перейти к коллегиальному.
И. В. Сталин предпочел, отложив месть Г. Е. Зиновьеву, за предложение о снятии с поста, «тяготившего» чудесного «ленинского» грузина, поквитаться с Л. Б. Каменевым. Помимо банальной мести за резкую и принципиальную критику цековское «большинство», по всей вероятности, преследовало три цели. Первая: как это и заявлялось, обеспечить проведение того политического курса, который официально принял партийный форум. Вторая: ликвидировать оппозиционный блок в Политбюро и попытаться внести раскол в трогательное единение двух старых ленинских соратников. Третья, по которой Л. Б. Каменева, собственно, и не предложили ввести в новый состав Политбюро полноправным членом: необходимость его снятия с поста председателя Совета труда и обороны СССР. Вполне естественно, что по итогам победы в дискуссии по хозяйственному строительству узкой руководящей группе ЦК было важно вывести из Политбюро именно одного из глав советско-хозяйственного аппарата. Косвенно такая мысль прозвучала в заявлении М. П. Томского, сделанном уже после голосования: «…нельзя углублять […] разногласия по соображениям организационного, хозяйственного порядка по отношению к партии – в интересах сохранения ее сил»
[1099]. Предложение Г. Е. Зиновьева «Каменева из кандидатов перевести в члены и Сокольникова тоже включить»
[1100] в кандидаты в члены Политбюро
[1101], пленум ЦК отверг: «за» из примерно 40 присутствовавших проголосовало только 5 членов при одном воздержавшемся
[1102]. Оформлявший протокол заседания сталинский Секретариат ЦК ВКП(б) вписал Л. Б. Каменева в число кандидатов в члены Политбюро последним: он получил наименьшее число голосов
[1103]. И. В. Сталина избрали Генеральным секретарем при четырех воздержавшихся – предположительно это были: сам «переизбранный», который в аналогичных случаях из показной скромности традиционно воздерживался от участия в голосовании, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев и Л. Д. Троцкий
[1104].
Л. Д. Троцкий, который в связи с принятием руководящим сталинским ядром курса на индустриализацию пока что допускал временный тактический блок с генсеком, инициировал постановку в ближайшее время на очередном пленуме ЦК ВКП(б) «основных хозяйственных вопросов»
[1105]. Он заявил: «Это необходимо сделать после прений и, главное, после фактов, которые были и есть в экономической жизни страны, с тем чтобы затем и на [Всесоюзной партийной] конференции поставить этот вопрос в связи с обстановкой, которая сложится к тому времени. Затягивать нельзя: через один-два месяца партия должна иметь авторитетное решение по хозяйственному вопросу»
[1106]. А. И. Рыков, поддержав инициативу Л. Д. Троцкого, предложил формулировку: «Пленум ЦК поручает Политбюро на повестку ближайшего заседания пленума поставить вопрос о хозяйственном положении страны и внести все необходимые практические предложения»
[1107]. Л. Б. Каменев, прекрасно понимая подтекст своего перевода из членов Политбюро в кандидаты, решил, также во имя сохранения лица, оградить себя от рецидива оскорбительной для него дискуссии вокруг Совета труда и обороны. Он сам предложил «дополнить соображения т. Троцкого вопросом о реорганизации наших хозяйственных аппаратов»
[1108]. Каменев напомнил, что вопрос «о реорганизации руководящих аппаратов (<в виде> СТО и т. д.)» стоял и обсуждался «еще до съезда»
[1109]. Намекая на себя как председателя Совета труда и обороны, Каменев заявил: «Я думаю, что личный состав в самое короткое время должен быть изменен. Если пленум этим не может заняться, то надо дать поручение Политбюро в самый короткий срок», в течение двух-трех дней, «проделать это, ибо аппарат этот (СТО СССР. – С.В.) не работал в течение этого времени (с ноября 1925 г. – С.В.) и работать в таком состоянии, как сейчас, не может»
[1110]. И. В. Сталин с места уточнил формулировку: «Вопрос об увязке работы центральных (для партийных руководителей – центральных, для современных историков – высших государственных. – С.В.) учреждений?»
[1111] Л. Б. Каменев подтвердил, указав: «Я забочусь о том аппарате, который мне поручен, – СТО. Нужно сказать твердо, как и что нужно сделать. Сейчас у этого аппарата есть поручения – например, валютный вопрос, а работать аппарат не может. Я не знаю, созывать его или не созывать, нахожусь в очень затруднительном положении. Если пленум не имеет […] каких-нибудь конкретных предложений, то нужно, чтобы Политбюро в течение двух-трех дней дало указания насчет дальнейшей работы СТО, иначе это принесет большой хозяйственный ущерб»
[1112]. Издевку в вопросе И. В. Сталина: «Очевидно, в четверг Политбюро соберется. До четверга можно работать, т. Каменев?» – председатель СТО СССР предпочел не заметить, с достоинством пояснив: «Я до четверга и после четверга могу работать, но нужно изменить как можно скорее состав» Совета труда и обороны
[1113]. А. И. Рыков уточнил, настаивает ли Л. Б. Каменев на обсуждении вопроса пленумом ЦК или готов передать его на разрешение в Политбюро
[1114]. Л. Б. Каменев, будучи теперь кандидатом в члены Политбюро, но при этом оставаясь полноправным членом ЦК ВКП(б), согласился на любой из этих вариантов, мудро рассудив, что добиться правды (т. е. реабилитации руководства СТО СССР) все равно не удастся
[1115]. Узнав о готовности «соправителя» по государственному аппарату к любому решению, А. И. Рыков провел в ходе голосования постановку вопроса «о дальнейшей работе центральных хозяйственных органов» в Политбюро – на первом же заседании этого органа в новом составе
[1116].
