2—4 января 1926 г. опросом членов Президиума XIV съезда ВКП(б) было постановлено передать «на разрешение вновь избранной ЦКК» заявления исключенных большевиков о восстановлении их в правах членов партии (инициатор – Е. М. Ярославский). Среди исключенных были и лица, состоявшие в Новой оппозиции, хотя таковых насчитывалось немного. Что характерно, Сталин в голосовании участия не принял, Троцкий, который, с точки зрения партийной дисциплины, образцово позволил разделаться с Зиновьевым и Каменевым, воздержался, Каменев согласился, выяснить мнение Зиновьева не пожелали («в Москве нет», а телеграф в столице, видимо, сломался). В целом и сталинцы проголосовали «за» или «не возраж[али]»
[1117], поскольку после съезда восстановление в партии уж точно решало немногое.
Решения пленума ЦК ВКП(б) его Политбюро поспешило провести в жизнь, поставив вопрос «О дальнейшей работе центральных хозяйственных органов» в повестку дня заседания 7 января. Присутствовали члены Политбюро Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и И. В. Сталин, представлявшие большинство, Г. Е. Зиновьев и Л. Д. Троцкий из оппозиции, кандидаты: Я. Э. Рудзутак, Ф. Э. Дзержинский, Н. А. Угланов и, как и в протоколе заседания пленума ЦК ВКП(б) от 1 января, издевательски вставленный в протокол последним в графе Л. Б. Каменев
[1118]. Однако вопрос с ходу решить не удалось: очевидно, это было связано с тем, что действовавшая в это время комиссия Политбюро по центральным учреждениям
[1119] еще не подготовила конкретных предложений по реорганизации работы СТО СССР.
Следует особо подчеркнуть, что, если с партийной точки зрения по итогам XIV съезда Л. Б. Каменев всего лишь превратился из полноправного члена Политбюро в формального кандидата (формального потому, что получивший наименьшее количество голосов и потому принимавший участие в голосовании в последнюю очередь Л. Б. Каменев в 1926 г. не единожды принимал участие в голосованиях вместе с полноправными членами Политбюро
[1120]), то от поста председателя СТО СССР он практически отказался.
К чести Л. Б. Каменева следует отметить, что, уже будучи кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), в последний день своего пребывания в должности председателя Совета труда и обороны, он продолжал отстаивать интересы этого органа в ПБ, отвечая 11 января 1926 г. на сталинско-рудзутаковские обвинения в желании «надуть партию»
[1121], выдвинутые против Совета труда и обороны в отсутствие болевшего А. Д. Цюрупы. Вопрос по-прежнему носил политический характер – по выражению Л. Б. Каменева, «к деловым вопросам» приплетались «политически-прокурорские задачи»
[1122], получившие максимальное развитие в сталинский период и благополучно дожившие до самого конца Советского Союза. Не случайно в воспоминаниях многочисленных «антисоветчиков», не знакомых с засекреченными вплоть до известных ельцинских указов об упразднении КПСС стенограммами заседаний Политбюро, употреблялись схожие с каменевскими дефиниции а-ля «партийно-полицейское начальство»
[1123]. Вчерашним руководителям СТО СССР не прибавляло оптимизма и своевременное предательство А. Л. Шейнмана, вновь занявшего пост председателя Госбанка СССР: этот в далеком будущем (с 1928 г.) невозвращенец предпочел навытяжку встать перед высшим политическим руководством
[1124].
На том же заседании 11 января 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б), в соответствии с решением пленума ЦК, рассмотрело вопрос «О дальнейшей работе центральных хозяйственных органов» и постановило, в частности, отменить «особую должность пред[седателя] СТО, признав, что пред[седатель] СНК является вместе с тем пред[седателем] СТО»
[1125]. Такой изящной аппаратной реорганизацией, которая даже не сопровождалась ссылкой на Положение 1923 г., могущей юридически обосновать происходящее, Л. Б. Каменев был снят с важного политического поста.
На первый взгляд, руководство советско-хозяйственным аппаратом, как это и было при живом В. И. Ленине, объединили в одних руках – в данном случае, А. И. Рыкова. Однако последний от такой рокировки ничего не выгадал, поскольку в подчинении у него оказалось три заместителя: как и раньше, А. Д. Цюрупа, у которого не осталось весомых властных рычагов, а кроме того, двое вновь прибывших партийных бонз, давно сориентировавшихся во внутрипартийной борьбе на И. В. Сталина (Я. Э. Рудзутак и В. В. Куйбышев – с оставлением двух последних «в занимаемой ими должности наркомов»
[1126]). По сути были реализованы предложения подкомиссии В. В. Куйбышева – о создании вместо Совета труда и обороны Президиума СНК СССР, с поправкой: без ликвидации СТО СССР. И. В. Сталин перенял излюбленный финт Я. М. Свердлова и В. И. Ленина – подводить под руководителей таких заместителей, которые смогут перетянуть всю практическую работу: Я. Х. Петерса под Ф. Э. Дзержинского (вероятно, единственный в советской истории случай, когда зампред дважды временно становился председателем), С. И. Гусева под Л. Д. Троцкого, И. С. Уншлихта вначале под Ф. Э. Дзержинского, затем под Л. Д. Троцкого, В. Р. Менжинского под Ф. Э. Дзержинского, etc. А. И. Рыков, видимо, искренне полагал, что увеличение числа заместителей председателя Совнаркома связано со «…сложностью и разнообразием работы СНК и СТО»
[1127].
Председатель Совнаркома СССР пока, очевидно, не допускал мысли, что пополнение числа его заместителей политическими фигурами когда-нибудь позволит генсеку отстранить его от руководства правительством, даже не прибегая к формальному снятию с должности.
Во время борьбы с Правой оппозицией И. В. Сталин использовал излюбленный ленинский прием в полном объеме: когда в феврале 1928 г. на VIII съезде ВЦСПС проводили фактическое отстранение М. П. Томского от профсоюзного руководства, Правые немедленно поняли гениальный замысел вождя по причине его банальности и припомнили ближайшую аналогию: «Введение в Президиум ВЦСПС т. Кагановича после энергичного сопротивления с моей стороны и со стороны группы влиятельных членов Президиума ВЦСПС грозит создать в ВЦСПС атмосферу глухой групповой борьбы, ибо роль т. Кагановича в ВЦСПС рассматривается всеми как роль человека, призванного поправлять руководство Президиума ВЦСПС, т. е. как роль руководителя в руководстве. Внезапность выдвижения этой кандидатуры буквально за 24 часа до окончания съезда и необычайная страстность в отстаивании этой кандидатуры со стороны весьма ответственных товарищей как в бюро фракции съезда, так и в самой фракции, доходящая до прямых угроз по адресу всякого, не желающего голосовать за эту кандидатуру Политбюро, вызывает, по меньшей мере, недоумение»
[1128]; «Ссылки на то, что его (Томского. – С.В.) предлагают “оставить”, что он “остается”, малоубедительны, в особенности после опыта Московской организации. В заявлении ЦК было прямо сказано о том, что [первый секретарь МК, оппозиционер] т. Угланов остается, что ЦК отметает все обвинения против руководства МК. Однако через пару недель т. Угланову было предложено уйти, а предварительно ему сделали невозможной какую-либо работу. Ему создали второй центр. Так же будет и с т. Томским»
[1129]. Так же будет с т. Рыковым, добавим от себя.
