Некоторая новация в ленинский финт была все же его «учеником» внесена – правда, чисто терминологическая. И. В. Сталин в одном из писем (24 августа 1930 г.) дал позаимствованному из ленинского арсенала приему следующее определение: «подпереть [руководителя] крупными замами»
[1130]. Но это все – дело будущего, пока, 11 января 1926 г., был принят целый ряд решений, направленных на рационализацию работы Совета труда и обороны: «в) Назначить т. Каменева наркомом торговли, освободив от этой должности т. Цюрупу; г) Назначить и.о. наркомфина т. Брюханова, освободив т. Сокольникова от обязанности наркомфина и назначив его замом пред[седателя] Госплана; д) Замом т. Брюханова по НКФину назначить т. Шейнмана, с назначением одновременно директором Госбанка, освобождением его от обязанностей замнаркомторга и с освобождением т. Туманова от обязанностей директора Госбанка; е) Поручить т. Каменеву внести на утверждение Политбюро кандидатуру своего заместителя по Наркомторгу, обсудив возможность использования для этой цели т. Фрумкина; […] з) Удовлетворить просьбу т. Каменева о предоставлении ему 3-недельного отпуска, отложив на этот срок проведение в советском порядке постановления о его назначении наркомторгом»
[1131]. Таким образом, персональный состав СТО СССР был изменен настолько серьезно, что его работа по итогам подобной «рационализации» не могла не быть дезорганизована, а политическое лицо органа в целом не могло не выглядеть бледно в глазах партийного и государственного планктона. Особо следует выделить пункт «ж»: «Пополнить комиссию Политбюро по центральным учреждениям заместителями т. Рыкова (Цюрупой, Рудзутаком и Куйбышевым. – С.В.), назначив председателем этой комиссии т. Рыкова. Поручить комиссии представить в 2-недельный срок в Политбюро свои соображения о составе СТО»
[1132]. Работа новых руководителей Совета труда и обороны ставилась под бдительный контроль Политического бюро.
В конечном итоге из четырех членов Политбюро, принявших участие в заседании 11 января 1926 г., генеральную линию партии представляли только двое – И. В. Сталин и А. И. Рыков. Если бы Л. Б. Каменев предвидел 1 января 1926 г., на какую должность его определят Сталин с Рыковым, он бы, вероятно, не попросил об отставке. Как видно из протокола, Л. Б. Каменева на несколько месяцев 1926 г. сделали наркомом внешней и внутренней торговли – очевидно, из сталинского сарказма-садизма. Для человека, чье политическое убиение во многом было связано с вопросом об экспортно-импортном плане, новое назначение было некоей разновидностью изощренной пытки. Да и наркомат в это время был участком государственной работы откровенно провальным. На посту наркома внешней и внутренней торговли Л. Б. Каменев сменил А. Д. Цюрупу, пониженного в свою очередь до заместителя наркома, что означало одновременное ослабление позиций этих партийных деятелей в государственном аппарате. На заседании И. В. Сталин попытался навязать пост наркома земледелия Г. Е. Зиновьеву – тот черкнул Л. Б. Каменеву: «Тебе надо сказать (кроме всего прочего): если Сокольн[иков] не может быть наркомом фин[ансов], то я тем более не могу быть наркомземом. И тут, и там нужна полнейшая (100-процентная) поддержка со стороны ПБ и 100-процентное доверие. У меня [их] нет. / Говори сразу после Сталина. Важно, чтобы Тр[оцкий] увидел, что это политический союз»
[1133]. В рамках доведения до среднего звена партийных и советско-хозяйственных руководителей (главным образом, тех членов ЦК, которые находились на практической работе в СНК и СТО СССР) решения Политбюро, дезорганизовавшего устоявшийся порядок работы и напомнившего наркомам их реальное место в советской политической системе, пунктом «и» предписывалось: «Вопрос в целом проголосовать опросом по телеграфу всех членов ЦК, предоставив членам и кандидатам Политбюро в суточный срок представить в Секретариат ЦК свои предложения против решения Политбюро для рассылки членам ЦК»
[1134]. Уважаемый читатель, Вы можете понять, что скрывается за данным набором слов? Я лично – нет. Выражаясь по-ленински, «Жила-была старица под зеленым дубом. Пошла в баню париться – братья, возликуем! И, как баба умная, взяла пук мочала. Сказка эта длинная – начинай сначала»
[1135]. Видимо, речь все-таки шла об апелляции к пленуму ЦК ВКП(б), на которую имел полное право Г. Е. Зиновьев как член Политбюро.
Очевидно, к 12 января 1926 г. Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев составили тексты своих обращений к цекистам. Г. Е. Зиновьев предложил оставить Л. Б. Каменева в Совете труда и обороны заместителем А. И. Рыкова, сохранив Г. Я. Сокольникова на посту наркома финансов СССР. Л. Б. Каменев назвал свое назначение на пост наркома торговли «абсолютно нецелесообразным», сопроводив критическую оценку кадрового решения Политбюро серьезным аргументом: аппарат Наркомата внешней и внутренней торговли СССР «находится в полном разложении. Красин сегодня уезжает в Англию, Шейнман назначен в Госбанк. Я дела абсолютно не знаю, а с выбытием из наркомата указанных товарищей мне не у кого даже учиться и заимствовать опыт. Хозяйственное положение республики таково, что правильное и уверенное руководство операциями по внешней и внутренней торговле приобретает решающее значение. Мое назначение в данных условиях (высылки Красина на дипломатическую работу. – С.В.) не обеспечивает ни того, ни другого. Оно не соответствует поэтому ни интересам государства, ни правильному использованию моих сил и моего опыта, который относится к другой области»
[1136]. И. В. Сталин еще не успел озвучать свою светлую [мысль] о том, что «незаменимых нет», а ЦК ВКП(б) прекрасно знал о незаменимости Л. Б. Красина, возглавлявшего аппарат внешней торговли, независимо от формального названия должности (нарком внешней торговли или заместитель руководителя объединенного Наркомата внешней и внутренней торговли СССР). Члены Центрального комитета вполне могли прислушаться к заявлению Л. Б. Каменева, если бы прагматические соображения он не сопроводил сомнительной скромности заявлением об отсутствии «личных данных» для решения «оперативных, организационных и административных задач», стоявших перед Наркоматом торговли
[1137]. Подчеркнутая готовность проводить «линию партии и ЦК» на «любом государственном посту», который соответствовал бы «силам» и «опыту»
[1138] Каменева, по всей видимости, только насторожила членов ЦК. 13 января Секретариат ЦК ВКП(б) организовал опрос цекистов по постановлению Политбюро, предложениям Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева, а также составленным И. В. Сталиным и разосланным Секретариатом от имени Политического бюро разъяснениям «главнейших мотивов, которые побудили Политбюро принять это решение»
[1139]. Таковыми были названы: «1) необходимость достижения большего единства в работе СНК и СТО. Это единство может быть достигнуто путем введения Председателя СНК т. Рыкова в состав СТО и слияния должностей пред[седателей] СНК и СТО. 2) Дискуссия […] на [XIV] съезде […] не должна приводить к тому, чтобы группа членов партии, стоявшая в оппозиции к большинству съезда, была лишена возможности участвовать в ответственной советской работе, но вместе с тем создавшаяся на съезде обстановка вынуждает использовать способности и опыт в советской работе т. Каменева и т. Сокольникова на других постах. Тов. Каменев во всей своей предыдущей работе в СТО ознакомился со всеми вопросами рынка и внешней торговли и теми опасностями, которые грозят государственному хозяйству со стороны рынка. В качестве пред[седателя] комиссии СТО по хлебо-экспорту [Каменев] фактически руководил заготовительно-экспортной кампанией. Знакомство с этим отразилось во всех выступлениях т. Каменева. Политбюро считает целесообразным использовать опыт и знания т. Каменева [на] более ответственном для настоящего момента участке хозяйственной работы – руководстве Наркомторгом. При этом т. Каменеву, конечно, нужно оказать всемерное содействие по составлению такой коллегии, которая помогла бы ему справиться с организационными и оперативными задачами Наркомторга (иными словами, Политбюро признало, что заменить одного Красина могла лишь целая коллегия наркомата, составленная из ответственных работников. – С.В.). 3) Тов. Сокольников, руководивший на протяжении нескольких лет Наркомфином, приобрел большой опыт и обнаружил значительные способности в области планирования всего хозяйства в целом и увязки его отдельных частей (поэтому Сокольникова следует снять и направить на другой участок работы. – С.В.). Эти способности т. Сокольникова будут полностью использованы в Госплане, значение и роль которого должны (но не обязаны. – С.В.) возрасти в переживаемый нашим хозяйством (под влиянием, в т. ч., дезавуирования постановлений СТО СССР и срыва договоров с иностранными фирмами. – С.В.) период. Перед Госпланом стоят важнейшие финансовые планы, так что и в этой специальной области опыт т. Сокольникова будет использован партией (видимо, Сталин, как и Каменев, недоучел, что дополнительные разъяснения в подобных случаях лишь усиливают сомнения в целесообразности самих предложений. – С.В.)»
[1140]. Судя по последующему тексту, остальные перемещения ответственных советских работников «сколько-нибудь серьезных возражений при обсуждении в Политбюро не вызвали»
[1141], хотя, очевидно, ключевым все же является местоимение «сколько-нибудь»
[1142]. Разъяснения большинства Политбюро дают представление об аргументах, которые Сталин с Рыковым приводили на самом заседании Политбюро. Как и следовало ожидать, члены ЦК (и ЦКК) ВКП(б) аргументам Зиновьева и Каменева не вняли. Весьма показательной стала реакция Г. К. Орджоникидзе: «Не возражаю»
[1143]. В условиях трех предложений: 1) Политбюро, 2) Зиновьева, 3) Каменева – такая формулировка наводит на мысль о невнимательном чтении послания. Непонятно, против чего, собственно, «не возражал» Серго: против решения Политбюро, против зиновьевского предложения об оставлении в Совете народных комиссаров Каменева заместителем председателя или, может быть, против просьбы Каменева о предоставлении ему другого поста? И это «не возражал» против трех предложений, два из которых исключают третье, видный партийный деятель, давно определившийся в своих политических пристрастиях и обладавший в то время значительным авторитетом в руководящем партийном ядре. Стоит ли сомневаться, что сталинские креатуры в ЦК согласились с Политбюро, не глядя в текст телеграммы Секретариата?
