* * *
В январе 1926 г. новое советско-хозяйственное руководство, т. е. А. И. Рыков и вновь прибывшие «хозяйственники» Я. Э. Рудзутак и В. В. Куйбышев, установило, в условиях нахождения на лечении А. Д. Цюрупы
[1227], т. н. Совещание замов – коллегиальный орган в составе председателя СНК и СТО СССР и его заместителей
[1228]*.
19 апреля 1926 г. в «Известиях ЦК ВКП(б)» был опубликован План работы Политбюро и пленума ЦК на 1926 г.
[1229], «согласованный с работами СТО и Совнаркома»
[1230] СССР. В Отчете Центральной ревизионной комиссии на XV съезде ВКП(б) Д. И. Курский констатировал: «В этом плане 30 сентября 1926 г. стояла уже пятилетка ВСНХ, в этом плане имелись основные вопросы, которые партия выдвинула в этот период, и предусматривался учет партийной работы в основных ее узлах. Этот план […] был сорван нашей оппозицией»
[1231]. Сказать по правде, существование Объединенной оппозиции было весьма и весьма выгодно А. И. Рыкову как председателю СНК СССР и его ближайшим товарищам по Политбюро ЦК ВКП(б): Троцкий и Зиновьев со товарищи обеспечивали временным сталинским попутчикам во власти простор для политического маневрирования.
В мае 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) легализовало «Совещание замов», поставив в своем постановлении целью Совещания выработку плана работы СНК и СТО СССР, составление повесток дня заседаний этих органов и рассмотрение «отдельных административных вопросов, которые не нуждаются во внесении в СНК и СТО»
[1232] СССР. После снятия с должности председателя СТО СССР Л. Б. Каменева и перевода его из полноправных членов Политбюро в кандидаты А. И. Рыков стал проводить решения большевистского Олимпа в государственном аппарате, т. е. «оформлять» их «в советском порядке»
[1233]. Правда, на первом этапе – не в лучших ленинских традициях «разгона “ВЦИКа Советов”»: предложения о проведении решений Политбюро ЦК ВКП(б) в СНК СССР, видимо, нередко исходили из последнего органа
[1234].
На XV съезде ВКП(б) 1927 г., на котором И. В. Сталин вместе с будущими вождями Правых оформили свидетельство о политической смерти Объединенной оппозиции, генеральный секретарь заявил в Политическом отчете ЦК партии: «Было время, товарищи, года два-три назад, когда одна часть товарищей, кажется, во главе с Троцким (смех, голоса: “Кажется?”), упрекала наши губкомы, наши обкомы, наш ЦК, утверждая, что партийные организации не компетентны и зря вмешиваются в хозяйственные дела страны. Да, было такое время. Теперь едва ли у кого повернется язык для того, чтобы бросить парторганизациям подобное обвинение. Что губкомы и обкомы овладели делом хозяйственного руководства, что парторганизации стоят во главе хозяйственного строительства, а не в хвосте его, – это такой в глаза бьющий факт, отрицать который решатся разве только слепые или умалишенные»
[1235]. Поскольку в то время И. В. Сталин и А. И. Рыков были вынуждены действовать сообща, генсек не поставил вопрос о взаимодействии органов, стоявших выше губкомов и обкомов. Однако вскоре после съезда положение изменилось.
После принципиального расхождения И. В. Сталина и А. И. Рыкова, начавшегося в рамках конфликта между «генеральной линией» и Правой оппозицией, сложилось положение, когда в случае необходимости проведения своего варианта решения в правительстве Политбюро ЦК ВКП(б), большинство членов которого поддерживало генсека, передавало вопрос на советское «оформление» не А. И. Рыкову и даже не Совнаркому в целом, как это было ранее, а именно Совещанию замов
[1236]. На деле только огромное уважение большевистских (в т. ч. близких генсеку) верхов к этому честному и принципиальному партийцу
[1237] позволяло ему оставаться на плаву вплоть до конца 1930 г. Как только И. В. Сталину понадобилось отодвинуть А. И. Рыкова от практической работы, генсек сразу воспользовался организованными им же самим в январе 1926 г. назначениями собственных соратников в Президиум СНК СССР, предложив 13 сентября 1930 г. В. М. Молотову ускорить возвращение из отпуска заместителя председателя СНК и СТО СССР Г. К. Орджоникидзе и наркома торговли СССР А. И. Микояна – в расчете на то, что они «совместно с Рудзутаком и Куйбышевым», а также К. Е. Ворошиловым как председателем Реввоенсовета СССР «сумеют изолировать Рыкова и Пятакова в СТО и в “Совещ[ании] замов”»
[1238].
После снятия Л. Б. Каменева в полном объеме встал вопрос о дальнейшем существовании Совета труда и обороны. 3 апреля 1926 г. новый Управляющий делами СТО СССР К. Максимов выработал уточненный «План работы СТО на 2-е полугодие 1925/26 операц[ионного] года»
[1239], в котором содержались сведения о дальнейшем направлении работ в связи с общими основами функционирования Совета. В начале «Плана» напоминалось: «Нашей системой государственного управления на СТО возложено руководство и наблюдение за хозяйственной жизнью Союза и его обороноспособностью. При этом СТО должен осуществлять функции двух категорий. С одной стороны, в качестве органа правительства СТО призван регулировать всю народно-хозяйственную жизнь страны. С другой же, в обстановке современной советской экономики, на СТО возложено и управление (в широком смысле этого слова) колоссальным обобществленным имуществом – государственной промышленностью, земельным фондом, железными дорогами, государственной кредитной системой, государственной торговлей и т. п. При этом вся работа СТО должна быть проникнут[а] определенной тенденцией к усилению социалистических начал в нашей экономике»
[1240]. Далее ставилась задача по усилению планового начала: «Осуществление всего этого в условиях нашего общественно-политического строя возможно лишь в обстановке планового хозяйства. Причем в сферу планирования должны быть вовлечены не только обобществленные участки нашего народного хозяйства, поддающиеся непосредственному плановому руководству. Этого было бы в настоящее время, при наличии значительных частнокапиталистических элементов в нашей экономике, недостаточно. Для полного регулирующего воздействия на хозяйственную жизнь страны необходимо также подчинить государственному планированию и необобществленные элементы хозяйства, чем можно будет достигнуть направления в развитии экономики страны по диктуемому партией руслу»
[1241]. Собственно, ради столь ретивого исполнения партийных директив со стороны руководителей аппарата советского правительства стоило проводить атаку на Л. Б. Каменева. С руководством экономикой и без того все было в порядке, однако теперь достигалось почти полное единство партии и правительства, словеса о котором прочно вошли в арсенал советских политиков более позднего времени. «Вовлечение частнокапиталистических элементов нашего хозяйства в орбиту нашего планирования, – продолжал докладчик, – возможно достигнуть путем определенной системы мероприятий экономической политики, что и относится также к компетенции СТО. При наблюдающемся усилении хозяйственных связей Союза с иностранными государствами [тут и экспортно-импортно-валютный план, явивший собой casus belli. – С.В.] планирование и регулирование нашего народного хозяйства становится невозможным без регулирования и международных экономических отношений Союза, что также должно фиксировать на себе внимание СТО. / Кроме того, структура нашего государственного строя возлагает на СТО как орган союзного правительства ряд функций в области регулирования хозяйственного равновесия между политическими (республиками) и экономическими районами Союза [собственно, этим объясняется проявленный Рыковым на XII партийном съезде 1923 г. интерес к районированию страны – С.В.]. Наконец, на СТО лежат определенные общественно-политические функции, которые можно свести, в общем, к трем категориям. С одной стороны, информация госаппарата, мест и широких масс о хозяйственном положении страны и о работе правительства в этой области. С другой – поддержание тесной связи с союзными республиками, координирование их хозяйственной работы и т. п. И наконец, с третьей – наблюдение за общественным мнением страны в области хозяйственного строительства, выявление и учет его в своей работе»
[1242]. Следует заметить, что, по мысли В. И. Ленина, мнение следовало не учитывать, а формировать: собственно, с этим и было связано то пристальное внимание, которое уделялось главой советского правительства в начале 1920-х гг. вопросам «Экономической жизни». Правда, в другом месте План отдал дань ленинским заветам все же с большей точностью: «На протяжении всего операционного года СТО должен выполнять свои общественно-политические функции – поддерживать связь с местами, освещать в печати вопросы хозяйственного строительства [Советского] Союза, выявлять и суммировать общественное мнение страны в области нашей экономики и т. д.»
[1243]
