Таким было назначение Булганина председателем Совета по металлургии и химии, который ни бе ни ме не понимал ни в металлургии, ни в химии, – он бывший бухгалтер, председатель Моссовета, председатель Госбанка. Хотя компетентных людей можно было найти, но, видимо, у Сталина было какое-то повышенное чувство недоверия к людям, а ведь доверие важнее всего, когда решается вопрос о таких назначениях. Опрометчивость этих назначений вскоре сказала сама за себя. Булганин, естественно, не стал ни металлургом, ни химиком. В начале войны он пошел на фронт членом Военного совета. Вознесенский через полгода был освобожден, т. к. не мог справиться с этим делом.
В 1940 г. из состава Экономсовета вышли Жданов, Андреев, Маленков, Буденный, Щаденко и Мехлис. Неустойчивость Сталина в отношении руководителей важнейших органов, частая сменяемость их, принятие скороспелых решений, внесение частых исправлений, изменений видны и из следующего.
Через 38 дней после постановления “О перестройке работы Экономсовета” Сталин назначил еще двух заместителей его председателя: Булганина и Вознесенского, которые были перегружены работой в отраслевых советах, а Вознесенский еще и возглавлял Госплан.
Было при этом и другое нововведение, которое хотя и казалось по характеру демократичным, но никогда на практике не применялось. Было установлено, что заместители председателя Экономсовета: Микоян, Булганин, Вознесенский, “при отсутствии председателя, поочередно председательствуют на заседаниях Экономсовета, соответственно подготавливая вопросы к заседанию”. При всей демократичности этого принципа видна его непрактичность с точки зрения пользы дела. Три человека – три стиля, три подхода к решению вопросов. Они поочередно меняются. В решении не было сказано, кто занимается общими вопросами между заседаниями Экономсовета. Фактически же ими занимался я. Как можно было в такой острый период, за полтора месяца до начала войны, устанавливать такой “демократический” режим в руководстве? Все это не могло не свидетельствовать о том, что Сталин перестал быть таким, каким он был раньше при решении хотя бы [организационных] вопросов. Элементарно минимальная устойчивость руководящих кадров, минимальное время, которое они должны работать – это условия, без которых государственный аппарат не может правильно работать»
[1336]. 13 февраля 1941 г., очевидно, для поднятия веса Экономсовета в него были введены Л. М. Каганович и Л. П. Берия.
Наконец, через 37 дней (21 марта 1941 г.) после такого кадрового усиления Экономсовета он был упразднен с одновременным созданием компактного Бюро СНК СССР, «облеченного всеми правами Совнаркома», в следующем составе: председатель – В. М. Молотов, первый заместитель – Н. А. Вознесенский, заместители – А. И. Микоян, Н. А. Булганин, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. А. Андреев. А. И. Микоян с сожалением констатировал в своих воспоминаниях: «Все остальные, участвовавшие в то или другое время в экономическом руководстве страны, в Бюро не вошли. Так был ликвидирован специальный орган, занимавшийся экономическим руководством страны, который существовал с небольшим перерывом со времен Ленина. Через три месяца после этого Гитлер напал на Советский Союз. Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома. Чем руководствовался при этом Сталин? Готовил замену Молотову? Или еще чем-то? По-прежнему не понятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде»
[1337].
Наконец, 6 мая 1941 г. всесильный Секретарь ЦК ВКП(б) стал еще и председателем СНК СССР, после чего единство руководства стало полным и окончательным. Правда, «устойчивое и компетентное руководство страной в условиях военного времени»
[1338] пришлось создавать уже после нападения Гитлера на Советский Союз – «через восемь дней после начала войны [образовали] Государственный комитет обороны (ГКО)»
[1339] СССР, после чего и была, собственно, налажена система высшего партийно-государственного руководства, которая привела страну к победе над опасным врагом, покорившим почти всю Европу.
Гениальный ученик И. В. Сталин припомнил урок своего гениального учителя В. И. Ленина, неизменно передоверявшего наиболее опасные посты своим товарищам по высшему большевистскому руководству: прямому конкуренту Л. Д. Троцкому – вначале пост наркома по иностранным делам, предполагавший политическое убиение по итогам заключения «позорного» Брестского мира, потом гиблый транспорт, Ф. Э. Дзержинскому – ВЧК и т. п. Как в воюющей стране В. И. Ленин никогда не взваливал на свои плечи формальное руководство военным ведомством, в отличие от Николая II или А. Ф. Керенского, так и И. В. Сталин в условиях форсированного экономического развития не желал отвечать за потенциальные ошибки советского правительства, переложив ответственность за возможные провалы на преданного В. М. Молотова. Только в условиях Второй мировой войны – 6 мая 1941 г. – И. В. Сталин сосредоточил в своих руках все ключевые посты в партии и правительстве, даже приняв с началом Великой Отечественной войны крест наркома обороны СССР. Генсек, по воспоминаниям Н. С. Хрущева, «…решал все так, как считал нужным, решение потом оформлялось»
[1340] – через аппарат Совнаркома (Совета министров) СССР или ЦК ВКП(б) – КПСС.
У В. И. Ленина, который в 1918 г. был вынужден постоянно идти на компромиссы с большинством членов собственной партии, решимости на подобный шаг не хватило. У И. В. Сталина в 1941 г. положение было абсолютно устойчивым: альтернативы во власти давно не было, а все, кто когда-то таковую представлял, уже находились на том свете (последний «пахан» Л. Д. Троцкий, в строгом соответствии с устным указанием генсека, получил свой удар «по башке» ледорубом в 1940 г.), поэтому дополнительной ответственности вождь народов не боялся. В. И. Ленин в 1918 г. знал, что победа кайзера не означала конца советской власти и провала мировой революции, а И. В. Сталин в 1941 г. понимал, что победа А. Гитлера поставит крест на советской истории – терять ему было нечего. Секретарь и лидер ЦК партии большевиков вспомнил ленинские уроки и создал Государственный комитет обороны СССР (функции этого органа после его упразднения за четыре месяца до Победы, 4 февраля 1945 г., вернулись в Совнарком) как очередную надстройку над аппаратом Совнаркома и, таким образом, прямой аналог Совета рабочей и крестьянской обороны. Правда, созданный 30 июня 1941 г. ГКО СССР встал не только над Советом народных комиссаров СССР, но и над ЦК ВКП(б) совершенно официально
[1341]. Властный круг замкнулся: объединение партийного, советско-хозяйственного и военного руководства в одних руках состоялось на двадцать четвертом году после прихода большевиков к власти.
